Самое жуткое – женщина, семья и… литература

Молодой, но известный писатель Роман Сенчин пишет о молодых людях. Уже немолодой, но также известный Александр Рекемчук тоже писал о молодых. Герои обоих писателей исповедовали прямо противоположные идеалы и по-разному относились к жизни. Тем не менее оба писателя легко нашли общий язык. В прошлом году издательство “Пик” выпустило первую книгу одного из “самых заметных молодых писателей России”, Романа Сенчина – “Афинские ночи”. Послесловие к ней (“В чужом пиру похмелье. Феномен Сенчина”) написал Александр Рекемчук. Сомневаюсь, что их герои так же легко поняли друг друга, но они существуют только на бумаге и только в воображении читателя. Но мне показалось интересным сопоставить их.
Сегодня, наблюдая за новинками литературы, иногда ловишь себя на мысли, что псевдохудожественность сознательно пестуется и поднимается на щит. Нам преподносят ее как “новое слово”. Как “феномен”. В подобном случае остается лишь одно: доверять только себе, своему умению отличать белое от черного. Но по порядку…

Страх красоты
Ленька Голованов из “Нежного возраста” Александра Рекемчука мальчишкой убежал на фронт. Получил “За отвагу”. Его жизненный выбор четок. “Ученье побоку. <…> Пойду работать”. На лесозавод. Взрослый ребенок, он не нуждается в подсказках и способен рассуждать по-мужски. “Сталинград – он навечно Сталинград. Значит, и я – навечно”. Его приятели были горды, что делают деревянные корпуса для противотанковых мин. Горды курсантской формой, пусть пока не уставной и смешной. Горды, что взрослеют и надо бриться… Они верят в будущее и умеют мечтать.
И в “Нежном возрасте”, и в “Мальчиках” есть индивидуальность характеров при общей тематике произведений. Воля к жизни и вера героев в себя определяются не только той детской чистотой и наивностью, но ощущением великой Родины, своей необходимости для нее. Поэтому ребятам по плечу найти себя. Вон Колька Бирюков из “Мальчиков”. Не беда, что сломан голос и не стать великим певцом. Из Москвы, из престижного училища – на север, в зверосовхоз выращивать норок. И Колька счастлив. Он определился в жизни, знает свое место в ней, знает себе цену. Коля Бабушкин (“Молодо-зелено”), которому только-только исполнилось двадцать, горд тем, что строит сибирский город, достает кирпич. И Колей-то его уже не назовешь – Николай. Герои Рекемчука находят себя в работе и учебе, они не боятся ни того, ни другого. “Когда я, как говорится, стану человеком – буду сам зарабатывать свой хлеб, у меня будет свой угол, – вот тогда первым делом я заведу пса”, – повесть “Мальчики” начинается с мечты, с попытки планировать будущее. Труд и понятие “стать человеком” слиты в сознании Жени Прохорова.
Если двое писателей, такие разные по возрасту, “сошлись” вместе под одной обложкой, ожидаешь увидеть в их творчестве определенную преемственность. Не в творческом методе (вряд ли сейчас возродишь “производственную повесть” типа “Молодо-зелено”, да и зачем?), а в идеях, в изображении молодых людей с их вечными поисками и попытками самоутвердиться. Судя по заглавию послесловия, нам предлагается нечто весьма значительное. Только после слова “феномен” вспоминается Белинский: “Что-то у вас феномены как грибы растут…”
Герои Сенчина живут в иное время. Даже в иной стране. Они чуть постарше мальчиков Рекемчука, должны взрослее мыслить. Различия идут по самым главным, личностно-определяющим критериям. Один уже обозначен: поиск себя в учебе, в труде, в полезных делах. Герои Сенчина не умеют видеть красоту и патологически ее боятся. К примеру, герой повести “Общий день” философствует так: “А я ненавижу красоту. Красота – это ложь. Людям свойственно убожество и безобразие, и поэтому они стремятся создать красоту, а потом восхищаются ею…” Философия человека из подполья – современного антигероя, имеющая право на литературный анализ.
Беда в том, что ни в этой повести, ни во всей книге анализа как раз и нет. Есть утрированный до крайности взгляд на мир, выстроенный ради провокации, но нет достаточно стройной философской системы со своей довольно крепкой и цельной аргументацией, как в “Записках из подполья”. Есть лишь голое отрицание морали взамен возможной особой иерархии антиценностей. Но эта литературная попытка не претендует на продуманную, ненавязчивую полемику с читателем. Герои Сенчина не знают нравственных колебаний и испытаний чувством (любовью), они не бросают вызов установившемуся порядку вещей. Они не знают и мучительных “копаний” в собственной душе, что вообще присуще литературным антигероям.
“Афинские ночи” – монотонная, бесцветная книга. Авторский художественный прием однообразен. Всюду одни и те же герои – молодые и неприкаянные алкаши и наркоманы, не знающие, чем заняться, боящиеся жизни. Невнятен образ автора, его отношение к героям. Герои носят разные имена, но всюду одинаковы. Всюду у них одни и те же животные потребности. И никакого желания вырваться из этого круга.
Не в том беда, что герои Сенчина примитивны, они художественно несостоятельны… Да, кто-то учится в строительном училище, кто-то служит на границе, работает на заводе. Но социальный статус и окружение не отражаются на житейской философии героев или на отношении к жизни. Сенчин помещает героев в социум, уже наделив их определенным мировоззрением, не анализируя, как оно сложилось. Все это надо додумывать или, точнее, – выдумывать, что и делает в послесловии Рекемчук.

Дети – знак тупика
Можно отметить еще один критерий, разделяющий героев Рекемчука и Сенчина, – отношение к любви, к женщине, к семье. И здесь оба писателя на разных полюсах.
“Любовь, безусловно, облагораживает человека”, – уверен Женя Прохоров из “Мальчиков” Рекемчука. Иного не ожидаешь: кто стремится быть человеком, тот и любит по-человечески. У Рекемчука в “Мальчиках” и “Нежном возрасте” – первая любовь хрупкая, искренняя. Сашка Рымарев и его одногодки, остро осознавая, что юность нельзя отложить на потом, когда закончится война, искали свою любовь и, найдя, “отдавали свою нежность друг другу без корысти и без оглядки”. Первые разочарования не меняют их отношения к любви. У мальчиков, может быть, раньше времени ставших мужчинами, здоровые семьи. У Кольки Бирюкова еще нет детей, а он уж мечтает купить сыну или дочери пианино. И не беда, что в его маленьком поселке нет музыкальной школы. Главное – энергия созидания в человеке. “Но я буду сам учить. Для начала сойдет – я ведь все помню”. С ним музыка, и ему ничего не страшно.
“Дети – знак полного тупика, крепкие кандалы, и надо резать по живому, если необходимо освободиться и всплыть” – таков принцип, по которому живет один из сенчинских героев. Те, кто имеет отношение к искусству, у Сенчина неизбежно деградируют духовно. Развлечься где-нибудь за городом, снять “телок” – этим ограничен уровень их интересов… Вообще тяготение к чернухе можно было бы списать на дань постсоветской моде. Но никакая мода не отбирает у писателя право на анализ, на утверждение идеала в противовес антиидеалу (если, конечно, приставка “анти” применима к этому слову).

Страх любви
Самой характерной чертой сенчинских героев является неспособность совершить мужской поступок, взять ответственность за женщину. Вовсе не важно, где герой работает, учится или служит, из какого произведения его брать. Герой рассказа “Глупый мальчик”, оказавшись отвергнутым любимой девушкой, тайно рад, что не он ее избранник. Он не стремится к борьбе, не пытается доказать своей любви. “Что ж, захотелось любви, но не получилось – дельце не выгорело, как говорится. Ячейка занята. Судьба дала в морду. Спасибо не сильно, профилактически”. Герой рассказа “Первая девушка” не способен защитить любимую и участвует в ее групповом изнасиловании. А героиня, потом оказывается, еще и виновата, что на следующий день предложила ему себя. И юный насильник стал грубым и жестоким, и тогда люди приняли его за своего. Ради этой банальной идеи, проведенной в рассказе достаточно тускло и по-публицистически прямо, “Первая девушка” и написана.
Сенчинскую молодежь отличает патологическое отвращение перед семьей. Именно отвращение, а не страх заводить ее по каким-то, например, материальным причинам или в силу личных идейных исканий, когда семья становится препятствием. Из повести “Афинские ночи”, о ребенке: “Зубы резаться стали, личность оформляться, познание мира… Дальше, говорят, еще будет мрачнее…” и т.д.
Во всей книге даже нет попытки представить героя (антигероя) хотя бы пытающимся любить и бороться, который хотел бы доказать, что он не “тварь дрожащая”. Как будто самому автору “Афинских ночей” не довелось любить, не тянуло к прекрасному… Образ автора в книге, как уже было сказано, слаб и невнятен. Собственно автора как действующего лица, со своим голосом и мироощущением, практически нет… Сенчин не стремится вызвать читателя на спор и не воспроизводит иерархию ценностей современной молодежи.

Героя не вышло. Антигероя – тоже
Но почему мальчики Рекемчука могли противостоять “жизнежиже”, а сенчинские не могут? Что, им легче жилось? Между ними не такое уж большое расстояние – 40 – 20 лет. Молодежь Сенчина – дети и внуки мальчиков Рекемчука. Но современная молодежь не так проста, как думают Сенчин и поздний Рекемчук.
Задача литературы о молодежи – осмыслить трагический разрыв между идеалами современных “отцов” и “детей”, произошедший за последние полтора десятка лет.
Чтобы ввести в литературу современного молодого антигероя (что, на наш взгляд, пытался сделать Сенчин), надо уяснить, что считали героическим его сверстники-“отцы” и почему теперь оно перестало таковым быть. Достоевский писал антигероя из подполья в пику героям “Что делать?” Чернышевского. Главное действующее лицо “Записок” еще противопоставляют каноническим, вольнолюбивым и гордым героям романтизма. Сенчин создает антигероев в противовес соцреалистической традиции (в том числе и Рекемчука). Но все это было бы любопытно, когда было бы талантливо… Сенчин избрал примитивный рецепт: социальность + сексуальность да какое-то количество цинизма для остроты. На этом выстроена вся книга, которая в результате не получилась глубокой…
Вполне возможно, что Сенчин еще напишет что-то действительно талантливое, по-настоящему зрелое. От души желаем ему постоянного творческого роста. Но это будет трудно – он в жестком плену того, что сам уже написал.

Виктор БОЧЕНКОВ