Сама себе – и небо, и луна

Первый свой урок литературы Елена Овчинникова простояла, не выпуская из рук классного журнала. Семиклассники бегали вокруг нее, скакали по партам, кричали, демонстрируя молодой училке тот ад, на который она добровольно себя обрекла. После истерики она сказала себе: или ты станешь хорошим учителем, чего бы это тебе ни стоило.

“Я – вот лучшая наглядность”
Три года ушло на осознание, что лучшее аудиовизуальное средство на уроке – это она сама. Показывала на уроках слайды, фильмы, а ученики кто дремлет, кто обнимается. “Все! Я – комик, я – трагик, я – чтец-декламатор, и только я нужна на уроке”. Елена Евгеньевна читает стихи только наизусть и даже представить себе не может, что когда-нибудь во время лекции уткнется в книгу. (Теперь Елена Евгеньевна преподает русский и литературу в Астраханском колледже вычислительной техники и основы риторики и ораторского искусства – в Государственной академии права).
Овчинникову заинтересовал учебник Ильина, но сначала она недоумевала, почему учитель строит урок на одном эпизоде. В романе “Преступление и наказание” Родион Раскольников получает письмо от матери и плачет. Урок построен на этом эпизоде, в итоге дети приходят к осознанию, почему он плачет и что в твоей жизни – мать. Учитель пробуждает самые высокие чувства. Из того же романа можно извлечь совсем иную философию бытия, смаковать, прав ли Раскольников, покусившийся на чужую жизнь. Есть такие, кто считает: прав. Условия жизни его подтолкнули. “Но мы должны управлять подсознанием, диктуя ему, что убивать и делать кому-то больно нельзя! Есть суд Божий. К сожалению, в нашей атеистической стране мы пока осознанно не пришли к заповеди “Не убий!”, – рассуждает Елена Евгеньевна.
Заменяя словом технические средства обучения, Елена Овчинникова творит на своих уроках чудеса. И потому ученики, у которых нет занятий, бегут на ее уроки, чтобы еще раз пережить драму или трагедию литературного героя. Она любит инсценировки. Вот салон Анны Павловны Шерер. Свечи. Дамы в изысканных нарядах и прическах прошлого века (платья к уроку девочки шьют сами). Звучит музыка – пары несутся в мазурке. “И что, не раздается “гы-гы-гы”?”- “Сначала смеются, потом привыкают, втягиваются в игру. Все без исключения! На моих уроках немодно, “некруто” не знать текста. И студенты читают четыре тома “Войны и мира”, соревнуются, кто больше раз прочел роман “Мастер и Маргарита”.
Елена Евгеньевна вспоминает, когда студенткой ехала на практику в пионерский лагерь, один из педагогов наставлял: “Сначала заинтересуй детей собой, своей личностью. Начни с чтения книг про шпионов и про Шерлока Холмса. Нужно знать кич, не со своего же потолка ты будешь вещать в неподготовленной аудитории. Утвердив себя, вызвав благожелательную реакцию, иди дальше, читай, что хочешь, – аудитория тобой завоевана”. Принцип – в новой аудитории урок начинать с “заземленного” – стал для Овчинниковой аксиомой.
На лекциях она начинает с интересного для всех. “В каком явном сговоре был Пушкин с царем? Что знаете про Лермонтова? Поединок между ним и Мартыновым – дуэль или убийство?” И рассказывает малоизвестные по учебникам эпизоды из жизни поэтов, декламирует стихи. А потом студенты бегают по библиотекам, разыскивая произведения Тургенева, Булгакова, Достоевского. Овчинникова старается развить творческие возможности и актерские способности студентов. Цель не бескорыстна: привить интерес к литературе пестрому контингенту студентов колледжа, которые “кушают”, “ложат”, “ехают” и не видят большого смысла в изучении красот языка.
Ее уроки-спектакли чаще, чем у других, превращаются в открытые. Коллеги любят их посещать. Я услышала немало восторженных слов. “Она уникальный, совершенно необыкновенный преподаватель – от Бога. Великолепно говорит, эмоциональна, артистична, находит контакт с детьми, – дает характеристику директор колледжа Жанна Латыпова.- Я забываю, что пришла на урок, участвую в представлении со студентами. Родители благодарят: спасибо, вы приучили детей читать, и сетуют на то, что избегались в поисках нужной книги”.
Жанна Измайловна припомнила урок по роману “Война и мир”. На “сцене” две семьи – Болконских и Ростовых. Отвечая на вопрос Елены Евгеньевны “В какой из них ты хотел бы родиться и почему?”, без знания текста не обойдешься. Коллеги просят Овчинникову описать методику урока, а она: “Нет, это должен быть экспромт!” Но почему бы не использовать однажды написанный эффектный сценарий урока? (Я намеренно говорю “сценарий”, а не план). “Нет, я всегда одну и ту же тему даю по-новому. Придумываю иную форму урока, потому что я не знаю, каковы ожидания аудитории. Мне не дано предугадать, на чем они сакцентируют внимание на сей раз. Да и мне неинтересно повторяться…”

Что-то одно: ум или шарм
“Пойдешь на конкурс, и все!”- приказала мне Жанна Латыпова. “Зачем? Фанфары мне не нужны”.- “А кого пошлю? Ты у нас специалист высшей категории, отличник народного образования, вот и оправдывай свой статус”. Директор у нас крута. Мягко стелет, да жестко спать. Со слезами, с ужасом, с причитаниями “Зачем мне в 42 года позориться?”отправилась я на конкурс среди ссузов “Преподаватель года”. А там только меня и ждали. Прошел он лихо. Все первые места – мои. Само собой, мания величия (смеется). Я рассчитывала: лишь бы не опозориться, победа мне была не нужна, потому что категорически не хотела идти на областной конкурс “Учитель года”.И я в ужасе. Готовиться времени нет. Днем – в колледже и в Академии права, ежевечерне – там же на подготовительных курсах. Пригляделась, а никто не идет один, все – командой. Один концепцию разрабатывает, другой – программу, третий над имиджем конкурсанта работает. А я – сам с усам.
За представление концепции баллы снизили. Что-то не понравилось доктору наук в моем ответе по поводу интертекста. Он этой темой занимается, и я не потянула на доктора наук. Урок мне давать нужно было по “Разгрому” Фадеева. Чем больше писателей узнаешь, тем с большей очевидностью понимаешь, как он, Фадеев, убог. Мне навредило то, что я, вузовский и ссузовский преподаватель, привыкла задачу себе не упрощать, а усложнять. Вот я и не любимому мной “Разгрому” Фадеева противопоставила “Конармию” Бабеля, “Доктора Живаго” Пастернака, “Белую гвардию” Булгакова. У меня был очень средний 11-й класс, но ученики внимали! А после обступили с благодарностью: “Спасибо за урок!”
Я уверена: голод, мор, война, революция пройдут, а звезды останутся. За революционным пафосом эта истина, увы, забывается. Но жюри однозначно не понравилась моя концепция урока. Учителя в жюри привыкли разбирать личность героя, методику урока. “А какого цвета шапочка и борода?” (Она передразнила педантичную Марьиванну). Короче, я не вписалась в привычную схему. Одна из членов жюри утешала меня потом: “Вы обладаете тем, чего нет у других. Артистизмом”. Большое спасибо, жаль, что заметили лишь мое умение делать “стойку на ушах”.
А потом произошло страшное. Этого мне делать не стоило. Я позвонила моему заклятому оппоненту – она была в жюри – и спросила, сколько максимально баллов нужно набрать за урок. 25! У меня было всего 13,5. Я медленно сползла на пол без чувств. А потом искала гвоздь, на котором повеситься. Вот тебе отличник образования – так оплошать! На следующий день был урок-импровизация, и я на нем блистательно отсутствовала. Моя оппонентша ошиблась, а я уже сошла с дистанции, не зная, что заняла третье место и, пропустив тур, – девятое из 15.
“Мы ждали ваш урок-импровизацию”,- искренне и не очень говорили мне со всех сторон. А я с обидой думала: “Не дождетесь, потому что мне было важно либо быть первой, либо никакой”. Победил мальчик с двухлетним стажем работы… Меня все же назвали в номинации “Обаяние и шарм” и вручили телевизор. Шармом покорила! В этой ситуации спасли самоирония и чувство юмора.

Чем жива душа
Может, это и громко звучит, но она в противовес мату и бескультурью, нас окружающим, видит свое предназначение говорить об Ахматовой, Цветаевой, Блоке, Есенине. Она счастлива, когда ее студенты говорят: “А вы знаете, это меня захватило!” Она не может сказать “люблю” по отношению к ним ко всем и не верит, когда другие декларируют: “Я люблю детей!”, потому что есть духовность и бездуховность, есть гуманность и негуманность. И дети разные. Она любит кого-то за ум, кого-то – за талант, усердие. И этой любовью жива душа.
Ее душа жива новыми идеями. Запланировала при обобщении материала пресс-конференцию. Каждая подгруппа будет отвечать за своего автора, аудитория задаст только сложные вопросы. Пусть оттачивают мастерство ораторов, знатоков литературы. А еще душа жива предстоящим путешествием. Она была в Париже и в пригороде на могилах Бунина, Гиппиус, Нуриева, а под Провансом посетила могилу Марка Шагала. Она обожает Италию. Недаром, считает, душа Чехова со смертного одра рвалась в Италию. Что первично – любовь к литературе или к Италии – к путешествиям, Она сказать не может, но без того и другого жизнь свою не представляет.
Она увидела в Лувре Мону Лизу и заплакала. Долго ходила возле картины. В чем ее тайна? Идешь слева направо – у Моны Лизы меняется лицо. Она словно бы наблюдает за тобой. Искорки в глазах. Она – живая! Ужас охватывает от этого открытия. Недаром служители картинных галерей боятся вечером заходить в залы, откуда слышны шаги, голоса, бряцанье оружия. Художник отдает полотну свою энергетику… Я встряла в рассуждения, мол, нехорошая булгаковская квартирка получается. Да, а как Булгаков над ней подшутил! Идет итоговое занятие по “Мастеру и Маргарите”. Вопрос – ответ. И вдруг она видит на лацкане пиджака чернильное пятно. Чертовщина какая-то, откуда в наше время чернила? Через пять минут – нет кляксы! Студенты оторопели: была она, была, покатилась и исчезла. “Ну, Бегемот, прекращай свои штучки!”- взмолилась она.
Со мной такого не произойдет, потому что я дважды вымучила этот роман. Я не любитель чертовщины, ирония Булгакова мне неблизка. Она относится к роману, как к кладезю жизненной философии. “Вы не верите, что есть необыкновенная любовь? Идите за мной, я вам ее покажу”,- говорит она, экстраполируя действие романа в день сегодняшний. Дамочкам, женам новых русских, неужто неважно, как выглядит избранник, чем занят, обеспечивал лишь бы? Из-за чего страдают они, как сыр в масле катаясь, если срываются в психические болезни? Любви у них нет! И у Маргариты было все, даже фильдеперсовые чулки, а любви не было.
Заподозрив, что она ассоциирует себя с Маргаритой, я спросила, где ее Мастер. С замужеством не повезло. Два мужа было, да сплыло. Женщины в таких случаях утешаются известной формулой незавидного женского счастья: “…Ты лучше будь одна, чем вместе с кем попало”. Ей действительно с собой нескучно. Человек она некомпанейский. Экскурсии в толпе предпочитает свои маршруты, а заблудившись в незнакомом месте, без посторонней помощи выкарабкивается из безвыходной ситуации. Характер! Я не встречала яркую личность с покладистым, уравновешенным – рыбьим характером.
Она идет к возрасту, когда женщину тянет на воспоминания о жизни. А вся ее жизнь связана с литературой, оттого она перечитывает Ремарка, Хемингуэя, Моэма, Фолкнера, сверяя свои сегодняшние чувства, мысли и ассоциации с давно пережитыми. Я предпочитаю других авторов: Салтыкова-Щедрина, Маркеса, Кобо Абэ. И вдруг осознала, что все больше предпочитаю любимым книгам газеты. Профессиональный интерес оттеснил литературу на второй план. Тем самым, как сказала ею любимая Цветаева, я приобщилась к когорте глотателей пустот и, значит, созидателям этих самых пустот, надеюсь, не самым лучшим.

Романтичный реалист
Этот вопрос я позаимствовала у американской телезвезды Барбары Уолтерс. Для одних он – тест на искренность, для других – право возвести себя на пьедестал, для третьих – возможность восполнить пробелы в интервью. Боюсь, моя героиня наговорила о себе лишнего, ведь искренность скорее вредит человеку, обезоруживая его перед людьми. Но Елена Евгеньевна не попросила выключить диктофон. Итак, “Я – человек, который…”
– …довольно неуравновешен, чрезвычайно эмоционален, нетерпим к чужим недостаткам, зато не видит своих. Я человек тщеславный, чрезвычайно страдающий от незначительных нюансов, связанных с чьим-то небрежением к моей персоне. Я неорганизованный человек, для которого оформить план работы – сущий кошмар! Мне легче дать несколько открытых уроков, нежели написать служебную записку или отчет. Я абсолютно непрактична, витаю где-то в облаках. Живу сегодняшним днем, встречая его с улыбкой, с ужасом смотрю в будущее. Я удачлива и неудачлива, реалист и романтик одновременно.
Когда мне плохо, я стараюсь жить по-Есенински: “В дни испытаний и когда тебе грустно, казаться улыбчивым и простым – самое высокое в мире искусство”. Это на людях. А наедине после долгого самокопания, самобичевания, досады и разочарований в осадок выпадает злость на себя. Переключаюсь на работу, которая для меня – творчество, увлечение. Однажды я уходила из школы в институт усовершенствования учителей, где мне вся работа казалась несерьезной: нудная писанина отчетов и справок. Я поняла, что серьезно для меня только то, когда я вхожу в класс. Я все удивлялась, отчего устают коллеги, которые полдня пьют чай. Ты пойди на урок, встряхни себя, вот тогда я тебе поверю, что ты устала…
Сама она кажется двужильной. Если каждый урок простраивать в том или ином жанре драматургии, если разрабатывать основы риторики и ораторского искусства, а она это сделала, если себя постоянно взнуздывать, словно норовистую лошадку, чтобы держала форму, – стихи новые учить, специальную литературу перелопачивать, к каждому уроку освежать в памяти тексты классиков да еще в конкурсах участвовать – это не для среднего преподавателя колледжа и вуза. Да ее никто и не причисляет к этой категории. Главные эксперты здесь – ее выпускники. Они говорят, что многое после учебы забывается. Но уроки литературы – никогда.
Галина СЮНЬКОВА
Фото автора
Астрахань