С рыбьей костью в голове

Не так давно педагогические технологии насаждались, подобно кукурузе при Хрущеве. Особенно запомнился период внедрения ТРКЧМ – технологии развития критического мышления через чтение и письмо. Преподносилась она как панацея для личностного роста ученика. Школы всей страны бросились сочинять синквейны, рисовать «рыбьи кости» («фишбоун»). Многие и впрямь поверили в чудодейственность навязыва­емых способов развития, и форма на уроке повсеместно стала преобладать над содержанием. Сегодня чувства к «скелетам» поостыли, но осадок остался: на поверку оказалось, что учительство – исключительно внушаемое сообщество и легко поддается любому влиянию. Отсутствие у нас того самого критического мышления, которое мы пытаемся развивать у собственных учеников, позволяет манипулировать нами без особых усилий.

У правительства существует свой «фишбоун» – свой способ изъятия денег из значимых социальных программ. Манипулятивные методики позволяют не только легко лишать финансирования бюджетные сферы, но и делать это так, чтобы не вызывать активного сопротивления.
В школе проще всего спекулировать на естественном желании человека – потребности в признании, играя на добрых чувствах учителей,  благодарности, долге, сострадании. Поэтому далеко не случайно процесс изъятия денег из образования сопровождался красивыми речами о высокой миссии педагога, о благородстве профессии, а 2010 год был даже объявлен Годом учителя. Так правительство одной рукой щедро отдавало дань уважения учительской профессии, другой – снимало с педагогов последнюю рубашку: меняло СанПиНы, чтобы в классы можно было посадить бесконечное количество детей, вводило новую систему оплаты труда, узаконив мизерный оклад и сделав стимулирующую часть необязательной, внедряло инклюзивное образование, параллельно оптимизируя спецшколы. А учителю внушалось, что главное в его жизни – любовь и долг. Он пришел в школу не зарабатывать, а отдавать – щедро и бескорыстно. Чтобы идея прививалась быстрее, управлениям образования отдавались соответствующие «рекомендации». Например, педагогические конкурсы сопровождать размышлениями вроде «Миссия – учитель». В поисковике беру наугад первое попавшееся на эту тему эссе и читаю: «…пытаясь размышлять над миссией учителя, я пришла к выводу: учитель – это призвание, учительство – это служение, а не работа. Поэтому учитель должен работать не ради заработка, не для выживания или пропитания, а для исполнения своей миссии на Земле. …Это альтруизм в абсолютном значении…»
Не берусь судить об искренности автора, но то, что многие учителя чистосердечно и простодушно бросились отдавать, не считаясь с собственными потребностями, – это факт. Канцелярские товары, учебники, оснащение и ремонт кабинетов вдруг стали личной заботой педагогов. Компенсационные выплаты за заведование кабинетами (как одна из составных частей зарплаты) постепенно сошли на нет, а там, где они еще оставались, внушалась мысль, что на эти деньги учитель обязан заниматься благоустройством класса. Так, стало привычным не только не заплатить учителю за работу, но и отнять часть заработанного. И мы, как всегда, согласились.
Учительская инертность в отстаивании собственных прав только способствовала разжиганию аппетитов правительства, которое легализовало в школе бесплатный труд, используя аттестацию как один из способов принуждения.
Миссионерство как долг и смысл жизни педагога внушалось обществу тоже умышленно и последовательно. В сознании родительской общественности формировался образ учителя не просто готового безвозмездно отдать свою жизнь школе, а обязанного это сделать. Миссионерская риторика сопровождалась в официальных СМИ регулярными сообщениями о повышении заработной платы в соответствии с майскими указами президента, и народу озвучивали баснословные цифры средних по экономике учительских заработков. То, что в реальности зарплаты были совсем другими, обыватель не знал и все негодование за школьные неудачи своих детей направил на учителей. В итоге педагог оказался под двойным прессом и задолжал всем – и администрации, и родителям, уверенным, что рабочий день педагога не имеет границ и учителем можно распоряжаться по своему усмотрению и в будни, и в праздники. Рабочее время педагога часто превышает норму в два раза, но этот факт никогда никем не берется во внимание. Сколько бы ни говорили о конкретизации должностных обязанностей, они так и остаются безразмерными. Это позволяет легко сделать учителя ответственным за все: жизнь, здоровье, образование, воспитание подрастающего поколения. Акценты периодически меняются, но меньше сфер ответственности не становится.
Один из недавних примеров принуждения к бесплатному труду – участие учителей в мероприятиях 18 марта 2018 года, в день выборов президента. Школы, где находились избирательные участки, обязали работать, чтобы всеми имеющимися силами обеспечить явку на выборы. Сюда примешали все возможные средства воздействия – гражданский и моральный долг, любовь к детям и патриотизм. Разве можно в этом случае говорить о деньгах? В единственный выходной день учителя работали, и очень часто стимулом была не оплата в двойном размере, как положено по закону, а угроза увольнения.
Снова беру наугад в поисковике пример по запросу «мероприятия школ 18 марта». Читаю: общеобразовательная школа Самарской области представила 19 различных мероприятий. Но такую программу надо не только провести, ее надо подготовить (написать сочинения, выполнить проекты, отрепетировать флешмобы, поставить концертные номера и т. д.). И это уже привычно для руководства – красть личное время, распоряжаться учительской жизнью.
Образовательным организациям Удмуртии 18 марта было приказано обнимать школы в буквальном смысле слова – там прошли акции «Обними школу». Почему объятия понадобились в день выборов, всем понятно: хоровод должен быть настолько большим, чтобы обхватить огромное здание.
Для привлечения родителей на избирательные участки находились деньги, а вот платить учителям за работу никто не собирался. И экономия бюджетных денег за счет учителей идет полным ходом: педагоги из регионов до сих пор сами оплачивают курсы повышения квалификации, командировки, воспитательную работу – все, что недофинансировало (отняло) правительство. Когда государство стремится альтруизм сделать основой профессии, выполнение закона в отношении прав работника становится необязательным, а управление школой будет вестись по неписаным законам. Как это до сих пор делается, например, с работой на ЕГЭ.
Под песню о любви и моральном долге учителей принудили бесплатно работать организаторами на итоговой аттестации: дети же не виноваты, что нет денег! Мы не можем подвести собственных учеников!