С полуслова

Когда мы говорим о культурном коде, нередко на ум приходит первым делом нечто пафосное и солидно-благородное – «Война и мир» Толстого, «Евгений Онегин» Пушкина, «Щелкунчик» Чайковского, «Девятый вал» Айвазовского, «Доживем до понедельника» Ростоцкого, «Александр Невский» Эйзенштейна и пр. Но ведь коды бывают разные, причем у каждого поколения и даже возраста он свой.

В детстве мы с друзьями недоумевали, чего же такого смешного во взрослых анекдотах, почему дяди и тети хохочут над тем, что у нас вообще не способно вызвать даже улыбки. Зато мы лихо жонглировали другими шутками и байками, над которыми угорали до упаду. И, насколько мне известно, ровно то же самое было в целом по стране: у взрослых свои юмор, язык, интересы, у детей – свои. И если в своей речи какой-нибудь ребенок начинал употреблять обороты, нетипичные для его возраста, то в глазах других детей он выглядел, мягко говоря, странновато. Сами бы мы это охарактеризовали так: «Ведет себя как дурак!» Хотя, повторяю, ровно то же самое в устах того же человека спустя 10, 20, 30 лет прозвучало бы абсолютно нормально. И наоборот. (Понятно, почему столько смеха вызвала история о том, как родители отвезли малолетнего внука на все лето в деревню к дедушке, а осенью мальчик огорошил воспитателя, когда на вопрос, сколько ему лет, ответил: «Господь даст, к Рождеству шесть стукнет!»)

Существует целый массив информации, обладание которой приравнивается к прохождению теста «свой – чужой». А если человек не понимает сказанного с полуслова, это расценивается, как будто бы перед тобой засланный казачок. Кстати, уже само это словосочетание говорит о том, что вы смотрели фильм «Неуловимые мстители» и понимаете, кто, когда и в каком контексте это произносил. Точно так же и с упомянутыми анекдотами: хорошо, когда ты имеешь возможность удивить, обрадовать и рассмешить собеседника новой веселой историей с неожиданным и остроумным концом, но, если даже вы оба уже слышали это, все равно достаточно вспомнить из нее буквально несколько слов, и положительные эмоции гарантированы. Особенно если все очень даже к месту. Потому что вы «закодированы» единым кодом и понимаете друг друга. А вот если я скажу «закодирована дверь», то меня поймут, увы, только поклонники группы «Форум» и Виктора Салтыкова. Это, так сказать, малый код, не для всех.

Так вот, кодовые высказывания могут как существовать в контексте какой-нибудь всем известной истории (анекдота, фильма, песни, монолога известного юмориста и пр.), так и становиться вещью в себе (хотя, подозреваю, и у них тоже была какая-то предыстория, о которой знают лишь немногие).

«Какие люди, и без охраны!» – признайтесь, вы эту фразу слышали миллион раз, а может, и сами ее столько же произносили. Но при чем тут охрана? Да при том, что это всего лишь намек на важность персоны. Которую по статусу должны охранять либо секьюрити, либо… конвой.

«Жизнь бьет ключом, и все по голове» – классический ответ на стандартный вопрос «Как дела?». При этом достаточно просто сказать первую часть этой фразы, а вопрошающий уже имеет возможность показать, что он в теме. И завершить сказанное.

«Я бью два раза: второй – по крышке гроба!» – этим в наши времена бахвалились парни, которые всячески старались показать, насколько они крутые и как опасно с ними связываться. Причем фразу непременно надо было произнести целиком. Хотя все прекрасно ее знали. Просто говорящий таким образом брал на себя ответственность за последствия. Иначе потом ему ее же могли предъявить.

«Трое сбоку – ваших нет» – этот блатной оборот, насколько я помню, мы почерпнули из «Республики ШКИД». И хотя мало кто понимал суть сказанного, звучало очень даже задорно. Этой фразой можно было ответить на любой вопрос, который начинался со слова «сколько». Потом услышали ее в бессмертной сказке Леонида Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца» и были приятно огорошены явной неуместностью, которая лишь усиливала юмористический эффект: «Колдуй, баба, колдуй, дед, трое сбоку – ваших нет».

«Не нравится – не ешь!» – тоже стандартный детский оборот, которым можно было отшить любого, кто начинал тебе выдвигать какие-то претензии. Эту фразу заимствовали из анекдота, не думаю, что стоит приводить его здесь, но, если спросить любого представителя «застойного» поколения, он пояснит, в чем суть.

«Не спи, замерзнешь!» – это могло быть сказано в адрес любого, кто имел несчастье задремать не к месту и не ко времени (например, на автобусной остановке, за партой или с удочкой на берегу реки). При этом вполне очевидный контекст (желание предостеречь ближнего своего от обморожений, что в нашей суровой стране не редкость) мог быть в данном случае полностью проигнорирован. Не просто «Не спи!», а именно «Не спи, замерзнешь!», даже если на дворе жара. Потому что код у нас такой.

«Четыре глаза, и ни в одном совести» – очень обидная фраза, которую обычно произносили в адрес тех, кто носил очки. Примерно то же, что и у взрослых «А еще в очках!..». Кстати, если отмотать чуть раньше, получится совсем уж детская дразнилка: «У кого четыре глаза, тот похож на водолаза!», но этот культурный код был приемлем лишь в младшем школьном возрасте.

«Тебе чего надо, хлеба? Хлеб по пятницам!» – эту длинную конструкцию использовали для тех, кто лез к тебе с самыми разными вопросами. Хлеб тут был вообще ни при чем, и странно, зачем его упоминали. Наверное, фразу тоже взяли из какого-нибудь литературного произведения или фильма, но дальше она стала уже абсолютно самостоятельной. Самое интересное, что детям, собственно, и не нужны были какие-то объяснения, почему хлеб, почему пятница. Сказал – и доволен.

«Вперед, орлы!..» – так обычно кто-нибудь начинал подбадривать остальных на работе, в спортивном состязании, при штурме переполненного автобуса и пр. Но говорящий нередко озвучивал и полную версию: «Вперед, орлы!.. А я за вами». Вторая часть явно снижала пафос первой и нейтрализовала возвышенный контекст плоским юмором. Что в определенном возрасте считалось нормальным, поскольку пафос для многих подростков уместен лишь в отдельные моменты, да и то не на публику.

«Три часа пятого» – так обычно отвечали на вопрос, который час. И означало это примерно то же, что и «отвали!». Хотя говорящий мог просто покочевряжиться, набивая себе цену, если у него есть часы, а у других нет. Зато если кто-то хотел принизить достоинства обладателя наручных часов, следовало спросить: «О, часы! А сколько камней?» Почему-то в наши времена ребята делали особый акцент на том, какое количество рубинов содержал механизм их часов. (На корпусе тогда всегда указывали – 16 jewels, 24 jewels и т. д.) А когда человек называл это количество, незамедлительно следовало продолжение: «Двух не хватает: на один положить и другим прихлопнуть!» Чернушка? Да, но детская, кодовая.

Можно было бы еще вспомнить: «Много народа – мало кислорода», «Включите свет, дышать темно!», «Хорошо выглядит – цветет и пахнет» и далее в том же духе. Но главное, думаю, вы поняли: все это тоже вполне можно считать культурным кодом поколения, и не только моего. Значит ли это, что все последующие поколения тоже должны быть «кодированы» в том же ключе? Сомневаюсь, у них обязательно будут свои примочки, приколы и фенечки.

Однако лично для меня, например, совершенно очевидно, что очень многие моменты в книгах авторов XIX-XX веков, которые людям XXI века кажутся непонятными, представляют собой ровно то, о чем я и говорю. То есть, разговаривая на языке своего поколения, люди уверены, что их всегда поймут правильно. Но у других поколений иной код. И многое им нужно объяснять.

Возможно, одним из признаков классического произведения является как раз то, насколько его поймут спустя много лет, насколько автор сумеет либо вовсе избежать оборотов, свойственных только его времени, либо преподнести их так, чтобы они стали понятными и потомкам.

А пока мы прекрасно воспринимаем и оцениваем правильно присутствие в чужих текстах и речах оборотов «Танцуют все!», «Я не трус, но я боюсь», «Лед тронулся, господа присяжные заседатели!» и пр. Потому что мы в теме. Вопрос, будут ли в теме те, кто прочтет и услышит это лет через двадцать, пятьдесят, сто пятьдесят…