На чтение: ≈ 12 мин.Почти каждый год в летние жаркие месяцы мы с мужем едем в небольшой курортный городок Доббьяко, расположенный высоко в Альпийских горах на границе с Австрией. Здесь мы обязательно навещаем нашу старую добрую приятельницу Лизу Савину-Баскетти. Она уже почти 30 лет живет среди Доломитов, изменив прекрасной Венеции. Как-то я ее спросила, неужели ей не скучно жить среди замкнутых гигантских скал. Она ответила, что это именно та часть Италии, которая напоминает ей Россию своими лесами и долинами, коровами и козами, ягодами и грибами.
В Венецию Лиза попала из немецкого концлагеря после войны, вышла замуж за итальянца из того же лагеря, и с тех пор Италия стала для нее второй родиной. А когда муж умер, переехала жить в Доббьяко, провинцию Больцано.
Большой светлый зал ожидания в клинике Сан-Кандидо выходил окнами на сторону скалистого ансамбля Альп и открывал необыкновенной красоты горный пейзаж. В этот раз с бедной Лизой мне пришлось встретиться здесь, в больнице, где она проходила курс лечения. Ее лечащий врач встретил меня у выхода, мило улыбнулся и спросил:
– Простите, вас зовут Ольга Александровна? (Ударение падало на «о».)
– Да, – ответила я и не стала поправлять врача, ибо в произношении русских отчеств они все неисправимы.
– Ну надо же, – восхищенно смотрел на меня молодой человек, – прямо как в русских романах!
Я задумалась: а ведь действительно, обычное имя и отчество здесь, вне России, звучит как-то необычно. Мою приятельницу зовут просто Лизой Савиной, без отчества, а ведь она Елизавета Павловна из Рязанской области. Ее отец был настоящим советским коммунистом, посланным работать на Украину, где и застала его семью война. Именно отсюда бедную Лизу вместе с сестрой немцы забрали в плен. Сестру немцы повесили у Лизы на глазах, а ей самой вместе с будущим мужем удалось спастись. И здесь она теперь просто Лиза Савина-Баскетти.
– И какие же русские романы вы читали? – спросила я врача.
– Я много читал Достоевского, – не задумываясь, ответил он и тут же с интересом задал мне неожиданный вопрос. – Вы знаете, что его дочь похоронена здесь недалеко, в Больцано? Советую вам навестить могилу вашей соотечественницы. Очень интересная история…
Я уже много лет живу в Италии, но если бы не Лиза, не ее лечащий врач и не ассоциация культуры «Русь» в Больцано, я бы никогда не узнала, что в этой стране в ноябре 1926 года в возрасте 57 лет закончила свой жизненный путь Любовь Федоровна Достоевская, дочь великого русского писателя.
Позже я познакомилась с председателем ассоциации «Русь» Бьянкой Марабини, которая подарила мне свою книгу, изданную в Италии и посвященную Любови Достоевской.
26 сентября этого года исполнилось 152 года со дня рождения Любови Федоровны Достоевской, дочери Федора Михайловича Достоевского от второго брака. Так случилось, что значительную часть своей жизни Любовь Федоровна прожила в Западной Европе и умерла в Италии в полном одиночестве, без родных и близких. «…Пришел последний день, 10 ноября 1926 года. Доктор Фриц Ресслер, констатировав агонию, позвал местного священника…
В пять часов пополудни Любовь Достоевская скончалась. Причина ее ранней кончины остается одной из загадок. Спустя два дня после ее смерти чрезвычайно скромная похоронная процессия, состоявшая из супругов Ресслеров, медсестры и католического священника, проводила Достоевскую в последний путь…»
Но могила безвестной русской писательницы не потерялась на далекой чужбине. Место упокоения дочери Достоевского в Южном Тироле было бережно сохранено даже при реконструкции кладбища, когда многие старые захоронения были утрачены. В таком отношении к памяти дочери русского писателя выразились огромная любовь и уважение к имени ее великого отца и чуткое, бережное отношение к культурному наследию.
Тем не менее возникает вопрос: если Любовь Достоевская исповедовала православие, то почему обряд похорон был католическим? Была ли исправлена ошибка?
Оказалось, была. Существует еще одна запись о смерти Любови – в метрической книге православной русской церкви города Флоренции, сделанная рукой тогдашнего ее настоятеля отца Иоанна Лелюхина. «Указав дату смерти 28 октября ст. ст. (10 ноября нов. ст.), священник написал совершенно новую и невероятную дату погребения – 11 января 1927 года!
Вероятно, священник действительно приезжал в это время в Южный Тироль для проведения рождественской службы в Меранской церкви. Наверняка русские меранцы, познакомившиеся с Достоевской во время ее пребывания в Русском доме, сообщили батюшке, что ее похоронили по католическому обряду, и для «исправления ошибки» он совершил над могилой панихиду, записав это в метрику как «погребение».
Могила Достоевской имеет свою отдельную историю. Простой деревянный крест был вскоре заменен на небольшое порфировое надгробие. А в 1931 году римский журнал Italia Letteraria внес предложение, что раз Достоевская умерла и похоронена в Италии, то именно итальянское правительство должно побеспокоиться о памятнике.
Идея была принята, и 12 декабря 1931 года был открыт монумент – гранитный постамент и мраморная ваза с символами искусства, науки, христианского милосердия, горя и надежды, а также с гербом Больцано и с непременными для эпохи фашизма ликторскими пучками. Эпитафию составил редактор журнала Venezia Tridentina: «Вдали от своего отечества, в итальянском Больцано, скончалась Эме (так сама себя называла Любовь Федоровна. – Прим. авт.) Достоевская, полный любви и истины биограф своего великого родителя; 14.9.1869 – 10.11.1926; она покоится под этим камнем, поставленным в знак братского восхищения и милосердия на 10‑м году фашистской эры».
Весьма курьезный обмен любезностями произошел тогда между послом СССР в Италии Курским и больцанским префектом Марциали. Курский в ответ на приглашение в Больцано (куда он не поехал) послал следующую телеграмму: «…Я по-настоящему тронут той сердечностью, с которой власти и общественное мнение окружили память о дочери великого писателя. Уверен, что столь благородный жест получит широкий резонанс у советской публики».
Марциали сразу же после церемонии ответил послу: «…Фашистская Италия всегда и везде готова чествовать гения и воздавать ему хвалу, и сегодня в столице провинции, которой я имею честь управлять, во время ритуала милосердия и любви власть и народ воздали должное у могилы Эме Достоевской, дочери и биографа великого русского писателя».
После падения фашистского режима в Италии и с началом новой холодной войны между Западом и СССР история о пребывании в Тироле русской писательницы стала забываться. В 1953 году местная газета Dolomiten напечатала статью «Забытая могила»: «На новом кладбище Гриеса в переплетении зарослей скрыты могилы забытых людей. Только скромные полевые цветы отмечают это место забвения. Здесь лежит Эме Достоевская… в окружении Доломит, которые она так любила. …У края могилы растет жасмин, символ ее далекой родины, высаженный по желанию самой Достоевской».
Но если в Южном Тироле о могиле было хорошо известно, то в русской культуре она считалась чуть ли не утраченной. И только в 1981 году могилу привели в порядок, атрибуты фашистской эпохи были убраны, добавлена надпись по-русски: «Любовь Федоровна Достоевская, русская писательница».
В биографии Федора Михайловича Достоевского, написанной его дочерью Любовью Федоровной в 1919 году и опубликованной в Милане в 1922‑м, есть интересные строчки: «Ужасная гроза разразилась над Россией. <…> После несчастной войны вспыхнула революция, которую давно предсказал Достоевский <…>
Трещина между нашими крестьянами и нашей интеллигенцией, все увеличивавшаяся в течение двух столетий, наконец стала пропастью. Русские интеллигенты, нигилисты и анархисты намеревались насадить в нашей стране европейский атеизм, тогда как наши глубоко религиозные крестьяне хотели остаться верными Христу. Далекий от того, чтобы быть анархистом, русский мужик собирается создать огромное восточное государство <…>
Он оставляет большевизм в качестве пугала, чтобы держать старую Европу на расстоянии, чтобы помешать ей вмешиваться в свои дела и чинить препятствия в процессе национального строительства. В тот день, когда оно будет окончено, мужик уничтожит ненужное ему теперь пугало, и изумленные европейцы увидят перед собой новое русское государство, которое будет более могущественным и прочным, чем старое».
Эми не могла предвидеть все грядущие бурные события и исторические изменения. Однако она знала, что ее отец Федор Достоевский не был только русским писателем, но принадлежал европейской культуре.
Культуре – да! Но сам он никогда не принадлежал Западу. И прах его дочери покоится в Италии. А Италию мне как-то не хочется называть Западом. Из-за культуры, из-за природы, из-за наших общих корней, наших схожих открытых характеров…
Оливия СКАНТА
Выбор читателей
Комментарии