С чего начинается Родина. Старшеклассники в пространстве и времени эпохи

С чего начинается Родина? Для меня лично прежде всего с причастности своей судьбы, своей жизни к судьбе и жизни Родины, страны, общества. Вот об этой причастности юности моих учеников советской эпохи и юности моих постсоветских учеников и пойдет речь.

Моя первая статья в «Новом мире» (тогда редактором журнала был Константин Симонов) называлась «Живое и омертвевшее». Об омертвевшем в школе, и особенно в преподавании литературы, я писал и в двух номерах «Нового мира», когда его редактировал Александр Твардовский, в том числе в легендарном одиннадцатом номере за 1962 год, в котором увидел свет «Один день Ивана Денисовича», и в шести номерах журнала, выходившего под редакцией Сергея Залыгина. После смерти Твардовского я назвал одну из своих книг о преподавании литературы его словами «Уроки нравственного прозрения». Прочитав книгу, вдова поэта Мария Илларионовна передала мне через дочь Валентину, что от книги пахнет «Новым миром». Это была высшая похвала.

Резко критично о положении дел в школе, прежде всего в преподавании литературы, я писал и на страницах «Знамени», «Континента», особенно – в педагогической печати. Но сегодня я лучше вижу не только омертвевшее, но и то живое, что было в советской школе и что, к моему глубокому сожалению, уходит из народного образования.

С чего начинается Родина? Прежде всего с ее открытия, ее познания, знакомства с ней и ее людьми. С походов, экскурсий, путешествий. Жизнь моего поколения, поколений моих учеников началась не с Анталии и Египта, уже тем более не с Италии. Родина для нас начиналась с родины.

Сам я много прошел пешком по долам и горам своей страны, однажды на лыжах, однажды на велосипеде, очень много по воде – на шлюпках, на байдарке, на пароходах. До дальних мест добирался на поездах и самолетах. Единственное, чего не было, ни разу не путешествовал на автомобиле.

С первого же года работы в школе водил в походы своих учеников. Мы прошли на лыжах до Бородина, переночевав по пути в доме, где провела последнюю свою ночь Зоя Космодемьянская. Автобус шефов довез нас до Ясной Поляны, а оттуда мы двинулись к Оке и Поленову. Вдоль Нерли дошли до Волги. В последний раз, это было 22 года назад, с классом, где я был тогда классным руководителем, мы были в Мелихове, Пущине, Приокско-террасном заповеднике, Таллине, Риге. Два года назад мы собрались с классом, чтобы отметить двадцатилетие окончания школы. Собрались не в ресторане, не в кафе – в моем кабинете литературы, о котором когда-то одна из учениц написала:

Как окна в кабинете сияли на рассвете –

Три клетчатых близняшки на третьем этаже!

Тогда мы были дети, но помним окна эти,

И замирает сердце…

Семнадцать лет уже.

Теперь у многих из них за плечами разные и многие страны мира. Но начиналось все с родных мест. И какие отели, кемпинги, мотели могут в юности заменить палатку и костер!

Что касается Польши, Германии, Франции, Англии, Америки, то, насколько я знаю, знакомство с миром для школьников начинается с путешествий по своей стране.

Но мало ездить по родным местам, мало ходить по дорогам своей Родины. Нужно знать, чем и как живут люди, наши современники, о чем они думают, что их тревожит, каковы их радости и беды.

Потом я прочту в нобелевской лекции Александра Солженицына: «Кто сумел бы косному, упрямому человеческому существу внушить чужие дальние горе и радость, понимание масштабов и заблуждений, никогда не пережитых ими самими? Бессильны тут и пропаганда, и принуждение, и научные доказательства. Но, к счастью, средство такое в мире есть! Это искусство! Это литература!.. Искусство воссоздает опыт, пережитый другими, – дает усвоить как собственный».

Я сам, конечно, не смог бы так выразить эту мысль. Но понимал я ее с юношеских лет. И, придя на работу в Московский городской институт усовершенствования учителей, я много занимался, простите меня за это слово, внедрением внеклассного чтения, современной литературы в московские школы. И во все наши лекции-консультации мы ввели как обязательную их часть рекомендации по работе с современной литературой. А началось все это вот с чего.

Вскоре после моего прихода в институт нам поручили подготовить развернутый доклад о положении дел с преподаванием литературы в городе. Во всех 30 районах было выделено несколько школ, в 9, 10 и 11-х классах которых должны были пройти сочинения. Я предложил включить во все комплекты тем сочинений еще одну тему «Какое произведение современной советской или зарубежной литературы мне больше всего понравилось и почему».

И вот в феврале 1964 года мне принесли тысячу сто тридцать девять сочинений, которые я прочел от начала до конца (а это вам не текстики проверять!). Переходя к рассказу об этих сочинениях, а это теперь исторический документ, в котором «отразился век и современный человек», я буду, как тогда в своем отчете, употреблять глаголы настоящего времени, но не забывайте, что с тех пор прошло сорок четыре года. Их авторам сегодня под или даже за шестьдесят. Это даже не родители наших нынешних старшеклассников. А многие, возможно, уже их бабушки и дедушки.

Что ищет старшеклассник в книге? Что ждет от встречи с ней? «Я хочу познать жизнь, людей и себя», – так можно было бы сжато выразить мысль многих и многих авторов сочинений.

«Каждое литературное произведение преследует две цели: во-первых, сделать невидимое видимым, а во-вторых, заставить человека задуматься над этим невидимым или часто не замеченными им сторонами жизни».

Вот почему, когда старшеклассники обосновывают, почему они называют именно эту книгу как произведение, которое им больше всего понравилось, они прежде всего пишут о том новом, что они узнали, прочитав ее, о жизни.

«Я читала много книг о войне, смотрела много кинофильмов. Но только прочитав «Живые и мертвые» Симонова, поняла, какой ценой досталась победа».

«Для того чтобы по-настоящему понять, как это страшно, когда люди начинают творить богов, какой трагедией может стать это для народа, молодежи нужны такие книги, как «Один день Ивана Денисовича». Я скажу честно, что для меня эта повесть явилась не только откровением, но и в некоторой степени ударом. Может быть, я не права, но мне кажется, что повесть «Один день Ивана Денисовича» – это именно воззвание к нам, молодым. Мы не должны допустить этого во второй раз, мы ОБЯЗАНЫ знать, к чему это может привести».

(Обратите внимание на лейтмотив сочинений – узнать, открыть, понять, пережить и думать, думать, думать, думать – о себе, о своей жизни и судьбе и о судьбе Родины, страны, народа. Я уже приводил выписки из серьезных социологических исследований и цитаты из сочинений сегодняшних своих учеников, свидетельствующие о том, что именно все это уходит, и стремительно уходит, из отношения и юных, и их отцов к искусству и литературе.)

Стремление и идеалы пишущих характеризуют и отношение к тем героям прочитанных книг, которым отдают свои симпатии. Наших старшеклассников привлекают к себе герои сильные, честные, совестливые: Серпилин, Крылов, Андрей Соколов, кавторанг Буйновский. Список этот, конечно, легко продолжить. Важен сам принцип выбора любимого героя.

И вот что интересно. Даже тогда, когда школьники пишут о людях, во многом очень далеких от них, они прежде всего говорят о том подлинно человеческом, что близко им. Вот «Три товарища» Ремарка: «Дружба трех товарищей вызывает восхищение. Настоящая дружба, без лишних слов, без громких заверений!» Вот «Старик и море» Хемингуэя: «Старый, изможденный человек, слабый и одинокий, кажется, что ему надо от жизни и жизни от него. Все пережито, все перепробовано, во всем осадок горечи. Но этот старик оказывается настоящим борцом со своим пониманием своего места и своей роли в жизни. Он стар и слаб, но завидует силе и ловкости пойманной им рыбы, но твердо верит, что в конечном счете победит он, потому что он – человек. Разве не испытываешь настоящее чувство гордости при этом понимании силы человека. А слова старика о том, что человека можно убить, победить, покорить человека невозможно? Разве это не является принципом жизни? Разве это не может быть программой каждого настоящего человека?»

Когда-то Василь Быков, прочитав сочинения моих учеников о своей повести, сказал мне: «Не преувеличивайте вы значение этих сочинений. Это юношеское, возвышенное. А войдут они в настоящую жизнь, и она их крутанет так…» Быков во многом был прав. И все-таки это тоже очень важно, с чем входит человек в жизнь. Когда на шлюпке или байдарке переправляешься через реку, тебя обязательно сносит. Но одно дело, когда ты правишь против течения, а другое, когда по течению. Снесет все равно. Но одно место, к которому ты пристанешь, будет выше, другое – ниже (нужно ли говорить, что все, что я пишу в скобках, это я пишу сегодня, сейчас, в 2008 году).

Одно понятие чаще всего встречается в сочинениях, когда юноши и девушки размышляют о достоинствах литературных произведений. Понятие – это ПРАВДА. «Когда тебе только семнадцать, ты только входишь в жизнь, обо всем еще судишь по-своему… И все-таки ищешь ответа на многие вопросы, ищешь человека, не менее прекрасного, чем герои прошлых лет, но живого и сегодняшнего. От книги всегда ждешь нового. Каждому нужно только свое, но все ждут от писателя честности. Только не приукрашивать жизнь».

«Роман Симонова «Живые и мертвые» привлек меня тем, что в нем прямо и честно, без всяких прикрас описана трудная для советского народа пора».

И еще. «Множество проблем, над которыми можно думать и спорить, – вот в чем одно из достоинств романа Даниила Гранина «Иду на грозу». Это симптоматичное высказывание. Авторам сочинений нравится литература, заставляющая думать и спорить. И это не случайно. Юность, так точно названная Пушкиным «мятежной», – пора самоутверждения личности, годы, когда, как никогда, самому хочется распутать все противоречия мира, самому найти выходы из жизненных лабиринтов.

Что же больше всего нравится? Вот первые десять авторов, набравшие наибольшее число голосов:

– М.Шолохов – 58 (в том числе 34 – «Поднятая целина» ), напомню, что второй том романа вышел в 1960 году ( 20 – «Судьба человека», 4 – «Тихий Дон»).

– Д.Гранин «Иду на грозу» – 53.

– Ю.Бондарев «Тишина» – 49.

– В.Аксенов – 47 (в том числе 28 – «Коллеги», «18 – «Звездный билет»,1 – «Апельсины из Марокко»).

– К.Симонов «Живые и мертвые». (Речь идет о первом томе романа.) – 36.

– А.Солженицын «Один день Ивана Денисовича» – 34.

– Э.Ремарк – 30. (Писали о Ремарке вообще, но в первую очередь называли «Три товарища» и «На Западном фронте без перемен»).

– Д. Нолль «Приключения Вернера Хольта» – 30.

– Б.Балтер («До свидания, мальчики») – 29.

– Ч. Айтматов. Повести – 27.

Большинство из названных книг – это книги, которые были тогда в центре читательского внимания, книги интересные и добротные. Другое дело, что часть из них со временем, если так можно выразиться, сошла с дистанции. Во всяком случае сочинения эти полностью опровергают мнение, что современный старшеклассник предпочитает «Медную пуговицу» «Медному всаднику». Лишь три сочинения посвящены «Сержанту милиции» и три – роману «И один в поле воин». Всего же книгам такого характера было отдано не более десяти голосов. (Неужели такое было на самом деле!)

Отдав написанную мной справку начальству, я передал ее и в журнал «Литература в школе», где и была она вскоре напечатана под названием «Современная литература глазами старшеклассников». А через несколько лет из США в редакцию журнала пришли два экземпляра большой книги «Что читают дети мира» и конверт с каталожными карточками Библиотеки конгресса. Это была коллективная монография педагогов и ученых разных стран. Советский Союз был в ней представлен этой моей статьей. Из предисловия я узнал, что статья моя уже переводилась раньше на английский язык и была напечатана в советском журнале, который издавался для американцев.

А в следующем году после появления статьи у нас я был на потрясающем спектакле. Театр на Таганке дал специальный спектакль по Андрею Вознесенскому «Антимиры» для старшеклассников. Было поставлено условие: ни одного взрослого – ни родителей, ни учителей. Но достигли компромисса: на спектакле были трое взрослых – методисты городского института усовершенствования учителей. Доказать, что им нужно видеть, как воспринимают спектакль московские школьники, было не так уж трудно. Я не поклонник поэзии Вознесенского. Но ничего подобного я никогда не видел. Напряжение, реакция, сопереживание, то абсолютная тишина, то взрывы аплодисментов. Зал жил одним дыханием со сценой. О, если бы так можно было вести уроки литературы! А что творилось в зале, когда со сцены прозвучало: «Уберите Ленина с денег, так идея его чиста!»

Продолжение в следующих номерах