На чтение: ≈ 14 мин.208 писем
Письмо номера
Уезжаю. С уважением к людям России…
Моя дорогая “Учительская газета”! Хочу попрощаться с тобой и с читателями. Все-таки “УГ” нередко печатала мои статьи и заметки. Уверяю вас, в нашей области их читали с уважением. Я уезжаю из России, и это мое письмо из Костромы – последнее. Если газету заинтересуют мои размышления из-за рубежа (на социальные или педагогические темы), готов присылать из Израиля.
Итак, я уезжаю из России, уезжаю в еврейское государство. Хотя сам я, как и мои дети, наверное, больше русский, чем еврей. Языка не знаю, родился и всю жизнь прожил в России.
Каждый день с раннего утра я встречался с самыми разными людьми. Они делились своими бедами, горестями. Радостей, к сожалению, у всех было очень мало. Я видел чаще всего людей несчастных, нередко не задумывающихся о своем несчастье, да и сам я прожил жизнь, очень мало радуясь этой жизни.
Мне часто вспоминаются слова сатирика: “Наш уровень жизни – это их уровень смерти!” Особенно смысл этой фразы я понял, когда сьездил в Финляндию как депутат Костромской городской думы. При всех “сложностях” жизни народа Финляндии я увидел действительно, что их уровень смерти это и есть наш “уровень жизни”! Я обязан был отчитаться перед администрацией города о результатах поездки, и я отчитался перед жителями области статьей в газете “Записки сумасшедшего”. Я действительно чувствовал себя там ненормальным, видел нормальную жизнь людей, видел нормальных руководителей города и через 4 дня вернулся к “родной” сумасшедшей жизни.
Хочу извиниться перед костромичами. Деньги на нашу поездку были потрачены зря. Нет, “дружбу” мы укрепляли хорошо. Но в Костроме от нашей поездки, от затраченных на нее денег стало чуть хуже. Вообще 90% затрачиваемых на “дружеские связи” средств используется бесполезно. Яркий пример: сижу в облуно, слышу, что нет денег в области на питание в детских домах и школах-интернатах. На следующий день нужен был председатель облспорткомитета. Оказалось, он уехал в Атланту на Олимпийские игры. И целая костромская делегация не за свои заработанные деньги, за государственные, гастролирует в США…
Почему я решаюсь уехать? Причин много. Самая главная: не вижу никакой перспективы улучшения жизни. В системе управления страной, областью, городом по-прежнему много безалаберщины, личной безответственности руководителей, элементарной преступности.
Встретил бывшую секретаря горкома КПСС. Поздоровались: “Вы теперь к нашим примыкаете?” Я вспомнил демократический бум в Костроме, в котором я был в числе первых, вспомнил мои конфликты с этим секретарем горкома партии. Ответил: “Я всегда был за нормальную работу, за нормальную жизнь”. Она примиряюще сказала: “Взять бы от старого хорошее, что было?” В этом я с ней вполне согласен: не дай Бог то, что было, но и не дай Бог то, что вижу.
На улице Ленина есть убогий хлебозаводик, который лет 20 назад хотели закрыть. Сейчас он работает, повезло последнему директору, теперь “хозяину” – бывшему маленькому руководителю советских органов нижнего звена власти. Сегодня он получает в месяц 10 млн. рублей. За 5-6 лет хозяин “сделал” квартиры двум дочерям. Свою, наверное, получил. Бывшие директора этого хлебозаводика не имели легковых машин. Новый хозяин ездит на “Волге”. Не возражаю против хорошей зарплаты, но становится ясно, почему буханочка хлеба зашкаливает за 2 тысячи рублей.
Захудалая коммунальная контора, в которой были начальник и главный инженер и одна легковая машина “УАЗ”. Сегодня – две “Волги”, несколько других легковых машин. А сколько заместителей у начальника! Лучше контора работать не стала, а деньги за “услуги” собирает хорошо: моя школа задолжала 250 млн. рублей – нужны же деньги чиновникам!
Раньше определялось: положена начальнику легковая машина или нет? Сегодня никто ничего не опасается. В Финляндии нет служебных машин, сотрудники мэрии возили гостей на своих личных. В нашей мэрии при коммунистах было две легковые машины, сегодня – больше тридцати. Хозяйство города в полной разрухе, люди живут хуже некуда, а в мэрии одних легковых машин стало в двадцать раз больше.
Иду на работу: в торговых киосках в основном алкогольные и другие напитки, всякая мелочь. Разговариваю с женщиной, просится на работу в школу. Сейчас работает на хозяина киоска, называет его. Я его помню, пять лет назад двоих его детей милиция устраивала в наш интернат. Мать была в тюрьме, отец пьет, случайные женщины в его квартире. Сколько тревог за эту семью, пришлось лишить отца родительских прав. Девочек забрали в интернат для сирот. Но вот наступило “новое время” в России, и этот человек стал “новым русским”. Я не верю, что он стал лучше в нравственном отношении. Но у него пара автомашин, два-три киоска, работники…
Мне хочется, чтобы люди хорошо зарабатывали, но разве умное государство может предоставить возможность выкачивать деньги буквально из воздуха, давать возможность единицам, далеко не лучшим членам общества, обогащаться безмерно за счет обнищания подавляющей части населения?
Июль месяц, иду из школы, навстречу больная мать ученицы Градовой вместе с дочерью. Поздоровался, и девочка с ходу говорит: “А Новиков сказал, что вы еврей?” Люда смотрит на меня удивленными глазами. Я не стал ничего обьяснять, подтвердил, что да, я еврей, и пошел. Шел и вспоминал. Девочку в Островском районе два года принимали в первый класс и два года выгоняли из него. Выгоняли в райцентре, в котором и евреи не живут. На третий год девочка приехала в психбольницу. Обычно мать лечилась, а девочка из жалости находилась в больнице. Заведующая отделением попросила меня взять ее в школу. И я взял. Первую четверть она была похожа на Маугли, потом стала нелегкой девочкой, закончила первый, второй классы, превращалась из гадкого утенка в белого лебедя. В третьем классе мать увезла девочку домой, потом привезла обратно. Проучилась до пятого класса. Но в пятом уехала на каникулы и не вернулась. Пятый класс Люда не закончила, я сказал матери то, что сказал и руководителю образования: девочка должна учиться или дома, или в детдоме. Несмотря на просьбы, в школу не взял. И вот я – еврей.
Ну а кто же Новиков, который сказал девочке и больной маме, что я еврей? Я взял его в школу в 1989 году (в надежде на обещание “выпивать не буду”) учителем музыки. Пять или шесть раз я его увольнял по пьянке и брал на работу, все надеялся, что бросит пить, но пришлось совсем уволить. Новиков пил, спивался, дрался с русскими, но я для него остался “евреем”, как, наверное, буду “евреем” и для несчастной девочки Люды.
Сейчас в свои 64 года перспективы в жизни не вижу. Воровать не научился. 20 июля получил пенсию 300 тыс.рублей, которую должен был получить еще 15 июня. Каково жить неработающим пенсионерам? Иду по магазинам, в каждом магазине теперь нищие просят милостыню. Неудобно ничего не давать, и я даю 50-100 рублей, но чувствую себя таким же нищим, хотя и получаю миллион.
Стою в очереди в кассу магазина. Старушка пробивает буханочку хлеба, нужно 2 тысячи рублей, она насчитала 1800, запуталась. Кассир вытряхнула мелочь старушки из кошелька. Старушка с ужасом смотрит, как вытряхнули ее богатство – монеты по 20-50 рублей, что-то шепчет, слышу – “мне только буханку хлеба”. Я подал кассиру купюру 200 рублей, сказал: “Верните бабушке ее мелочь”. А что я дал – 200 рублей – на одну коробку спичек.
Я ясно вижу за старушкой мое личное будущее. И решаюсь уехать.
Борис ЧЕРНОВ, директор Никольской школы-интерната, депутат Костромской гордумы
От редакции.
Вот и еще один человек покидает Россию. Не просто человек – личность. Яркая, самобытная. Он часто печатался у нас. Свою школу, которую называл школой для социально неблагополучных детей, Чернов сам в свое время и создал. Главным в этой школе стал ребенок, его беды. О ребенке, об учителе, о своих отношениях с детьми и коллегами нам и писал Борис Аркадьевич.
Мы ждем ваших новых статей, коллега!
Проблема. Как ее решать?
На курсы не явились
Я давний читатель “Учительской газеты”, выписываю ее почти полвека. Работаю в системе образования с 42-го года. Начинал учителем начальных классов, был директором школы, заведующим гороно, а последние двадцать лет преподаю в Дагестанском пединституте (теперь уже университете) на факультете начальных классов. Одновременно веду занятия по педагогике на факультете повышения квалификации педагогических кадров.
Факультету нашему двадцать лет. В первые десять лет здесь повышали свою квалификацию директора и завучи из всех республик Северного Кавказа. Даже само общение руководителей школ со своими коллегами из других республик было полезно. Посещали школы, делились передовым опытом. За год около пятисот человек проходили через наш факультет. Теперь мы занимаемся только с руководителями средних школ, расположенных на территории Дагестана. К большому сожалению, в последние годы число слушателей катастрофически уменьшается. В прошлом учебном году мы приняли всего около ста слушателей. А в этом году занятия не состоялись ни в сентябре, ни в октябре. Нет слушателей. Говорят, что Министерство образования нашей республики не позаботилось о том, чтобы направить письма в органы управления образованием. Неужели директора и завучи школ не нуждаются в повышении квалификации? Вовсе нет. Последние два года показали, что большинство руководителей не знакомы со многими нормативными документами, плохо разбираются в вопросах экономики и права. Ведь ясно: для того чтобы успешно развивать школу, ее руководитель должен постоянно обновлять свои знания.
В настоящее время в Дагестане насчитывается более 750 средних общеобразовательных школ, есть еще 50 вечерних. Таким образом, наш потенциальный контингент насчитывает более полутора тысяч человек. По всем подсчетам, на наших курсах за год должны побывать около трехсот руководителей. У нас сохранилась хорошая учебно-материальная база, наш факультет имеет сильный преподавательский состав. Руководители школ должны быть в курсе того, что происходит в педагогической науке, учиться науке управления.
Энвер ГАРУНОВ, профессор Дагестанского педуниверситета, заслуженный учитель Дагестана
Махачкала
Выбор читателей
Комментарии