Рыцарь детской литературы

Сказывали: кто царя повидает – на десять лет дольше проживет… В достопамятном 1913-м пятилетний мальчуган Борюша Хаит видел на Дерибасовской – главной улице родной Одессы – парадный проезд конного императорского кортежа, всю августейшую семью и самого «хозяина земли русской» Николая II, который приветливо улыбался одесситам из открытого рессорного ландо.

Александр ПАВЛОВ, поэт, дипломант Всероссийской литературной премии имени Людмилы Татьяничевой

Вот и не верь после этого в судьбу: мальчик вырос и прожил без малого целый век, наполненный беззаветным служением печатному слову, издательскому делу, литературе для наиболее восприимчивой, благодарной читательской аудитории – детей и юношества.

Борис Исаакович КАМИР (1907-2004). Ставший паспортной фамилией звучный псевдоним («Коминтерн – авангард мировой революции») – дань бедовой, бесшабашной героической эпохе начала двадцатых годов, временам рукописного школьного журнала, первой стихотворной публикации в знаменитом сборнике «Потоки Октября», знакомства с поэтами Владимиром Маяковским, Эдуардом Багрицким…

В апреле 1940-го, пройдя репортерскую школу в газетных редакциях Крыма, Камир приехал в Москву, начал работать в Детском издательстве (Малый Черкасский переулок у Дзержинской площади). Когда чуть пообвык, понял, в каком ужасающем положении находится Детиздат.

В мае 1941 года Детиздат из ведения ЦК ВЛКСМ передали в Наркомпрос. Цель – усилить научно-педагогическую и воспитательную роль выпускаемых книг. Изменилось и название, директором Детгиза назначили Людмилу Викторовну Дубровину, до того возглавлявшую Мосгорнаробраз.

Еще через несколько недель грянула война, и вся деятельность издательства в корне преобразилась. Детгиз начал выпускать «Военную библиотеку школьника», патриотические сборники, военно-технические листовки. В первые же дни войны добровольцы-детгизовцы вступили в народное ополчение.

Вражьи орды продолжали лезть вперед, и Детгиз вместе с Наркомпросом РСФСР было решено эвакуировать в тыловой город Киров в единственно свободном Горьковском направлении. Отдельный вагон в поезде, уходившем с Курского вокзала. Готовились основательно.

Однако, свидетельствовал Камир, «по нашему настоянию в Москве оставалась рабочая группа Детгиза, уполномоченным этой группы с оформленными по всей строгости правами и обязанностями был назначен я…»

Из множества славных отличий, отметивших его полувековой редакторский стаж, медали «За оборону Москвы», «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» были для Бориса Исааковича, пожалуй, наиболее дорогими…

Лишь теперь нам с изумлением приходится узнавать, ценой каких редакторских усилий пробивались к читателям творения, казалось бы эти непреложно-классические, хрестоматийные. Подлинная любовь к литературе, отменный вкус и – никуда не деться! – дипломатическая жилка, способность в критический момент обойти препоны цензуры позволили возвращенному в Детгиз директору Пискунову, заместителю главного редактора Камиру и их соратникам отстоять в издательских планах произведения Маршака, Паустовского, Твардовского (камировский очерк о попытке «покушения» на великую книгу про бойца «УГ» поместила несколько лет назад). И целой плеяды молодых поэтов и прозаиков, составивших гордость лучшей в мире детско-юношеской литературы.

Более тысячи книг, подаренных ему авторами в знак душевной признательности, Камир передал детской библиотеке Севастополя – в этом городе у него, комсомольца-газетчика, когда-то все только начиналось.

– Приятно сознавать, что севастопольские ребята читают книги, в которые вложен и мой редакторский труд, – радовался Борис Исаакович.

Вышло так, что домашний архив моего незабвенного внимательного старшего друга и земляка-черноморца был передан мне. Все разложено по папкам, надписано и датировано с аккуратностью чрезвычайно пунктуального, высокоорганизованного человека. Деловая и личная переписка с творцами стихов и прозы для детей (служебные отношения нередко перерастали в многолетнюю дружбу). Рукописи классиков. Рисунки Льва Кассиля (эскизы к обложкам повести «Улица младшего сына», романа «Чаша гладиатора», герб страны Швамбрании). Уникальные документы, фотоснимки, газетные материалы, экземпляры различных изданий… А еще – завершенные, готовые к печати «Записки старого редактора», увлекательные, правдивые мемуары очевидца, охватывающие, по сути, весь советский период литературы: от Горького, Алексея Толстого, Маяковского, Багрицкого, Шолохова, Паустовского, Аркадия Гайдара, Платонова, Маршака и Твардовского до «рыночного», бедственного для книжной словесности конца ХХ столетия.

Всю свою огромную жизнь Камир читал и издавал чужие книги. Собственную – не успел…

Бесценное камировское наследие ныне бережно хранит музей подмосковного города Подольска.

Представляя вниманию читателей «УГ» фрагменты воспоминаний военной поры легендарного редактора крупнейшего в СССР и на планете издательства «Детская литература», хочу верить: интересная, нужная книга Бориса Камира рано или поздно увидит свет, будет прочитана – с волнением и благодарностью.

Борис КАМИР

Москва, Детгиз, 1941-й…

Из «Записок старого редактора»

…Первые наши ополченцы – 28 детгизовцев – выстроились в две шеренги на плацу. Покровские казармы у Земляного вала. Это было 4 июля.

Райвоенком Зарютин поименно назвал каждого, поблагодарил за верность патриотическому долгу. Назвал и мою фамилию и объявил, что оставляет в распоряжении военкомата Куйбышевского района Москвы, «поскольку он по состоянию здоровья, лишен правого глаза (я был ранен в 1919 году, в одиннадцатилетнем возрасте, при взрыве снаряда. – Б.К.), не подлежит включению в состав ополченческой дивизии». Тогда же меня назначили (по совместительству с работой в издательстве) замкомандира по культработе батальона Всевобуча.

В столице было создано 12 ополченческих дивизий, в них по личному желанию вошли те, кто не подлежал мобилизации. Ополченцы внесли достойный вклад в вооруженный отпор гитлеровским полчищам.

…Самое сложное, что мне предстояло, – найти выход на крышу нашего дома в Малом Черкасском переулке (Лубянка). Подгонял вой сирены и мерно-деревянный радиоголос: «Граждане! Воздушна-а-я тре-во-га».

Шестой этаж. Чердак.

Где-то в углу, за дверкой, нащупал железную лесенку и поднялся на плоскую обледенелую крышу. Наверху – ад кромешный. Мрачное октябрьское небо пересекали лезвия прожекторных лучей. Вокруг все громыхало, гудело, оглушало.

Полукружьем – то впереди, то позади – вспыхивали багровые разрывы снарядов. Наши зенитки не давали «юнкерсам» и «фоке-вульфам» прорваться к Кремлю. Вдруг перекресток лучей пригвоздил воздушного пирата. Белым пуком он медленно поднимался по черному куполу. Секунда-другая, и летун оказался над головой.

Фугасы, «зажигалки» посыпались градом. Огненные шары, шипя и визжа, трещали и лопались. Попытался дотянуться до них длинным прутом, но тщетно, совок проскальзывал в пустоту.

Меня охватило отчаяние…

Неожиданно из темноты вынырнули какие-то фигурки, и я услышал истошные крики: «Тащи!.. Дави!.. Вали!..»

Огонь зениток усилился, снаряды рвались со всех сторон.

Чувствую – что-то пронеслось мимо моей головы и металлически шмякнуло у ног. Невольно присел, схватил врезавшийся, еще горячий, с острыми углами, обугленный стальной осколок.

Посланец смерти по счастливой случайности сохранил мне жизнь.

По сию пору храню необычный экспонат в ящике своего стола…

А «шпана» – подростки оказались нашими гостями – соседями. По вечерам они собирались в пустой после эвакуации квартире и в каждую воздушную тревогу весело и озорно бросались на верхотуру…

* * *

Гроза Великой Отечественной войны круто повернула, но не остановила наше издательство – Детгиз. «Военная библиотека школьника» вобрала в себя и книги («За Родину, честь и свободу», «Фронт», «Грозное оружие»), и учебно-прикладные листовки для старшеклассников – завтрашних бойцов.

Звонок из Главной редакции: «Гайдар здесь, заходи».

Без малейшей оттяжки, с хода делюсь с ним замыслом – выпустить «летучим дождем брошюр» обращения к детям видных писателей. Алексей Толстой, Ванда Василевская, Самуил Маршак, Илья Эренбург, Янка Купала свои статьи уже дали.

– Хотите, чтобы написал и я?

– Да, непременно.

Ребятам важно услышать голос любимого писателя, старшего друга, вооружиться советом, поддержкой.

С первых дней гитлеровского нашествия Аркадий Петрович на фронте. В удостоверении значится, что он «командируется в действующую Красную Армию юго-западного направления в качестве военного корреспондента газеты «Комсомольская правда», согласно разрешения Генерального штаба Красной Армии».

В столицу он прибыл по вызову редакции. Вот и сегодня утром, 29 августа 1941 года, в «Комсомолке» – его фронтовая корреспонденция:

«Большую помощь семьям бойцов оказывают тимуровские команды пионеров и школьников…

Красноармеец из Н-ской части доставил в Киев 900 писем семьям фронтовиков…

По кличу горкома комсомола сто тимуровцев в считанные часы доставили письма родным, друзьям…»

В горячих точках боевых действий Гайдар видел этих отважных, но подчас неумелых новичков и отлично знает, в чем именно они нуждаются…

Жаль, но выполнить нашу просьбу он не может.

Попрощались, он направился к двери. Шаг-другой, остановился, круто повернулся, и я слышу:

– Впрочем, готов помочь.

Позавчера он был на радио, там его записали и попросили выступить еще. Он подготовился, но боится, что к ним не успеет.

С этими словами он расстегнул карман гимнастерки и передал мне несколько сложенных вчетверо листков.

– Вот все, что имею, может, подойдет…

Еще бы! Это было ставшее вскоре известным всей стране послание Гайдара молодежи «Берись за оружие, комсомольское племя!».

«Комсомолец, школьник, пионер, юный патриот, война еще только начинается, и знай, что ты еще нужен будешь в бою.

Приходи к нам на помощь не только смелый, но и умелый. Приходи к нам таким, чтобы ты сразу вот тут же рядом быстро отрыл себе надежный окоп, хлопнул по рыхлой груде земли лопатой, обмял ладонью ямку для патронов, закрыл от песка лопухом гранату, метнул глазом – поставил прицел. Потом закурил и сказал: «Здравствуйте все, кто есть слева и справа…»

Завтра, в субботу, 30 августа, Аркадий Петрович уезжал в окруженный врагами Киев, возвращался в самое пекло.

…Поздней осенью, в ноябре, вышла в свет маленькая книжечка для детей. Напечатана на желтой бумаге, в серой обложке. Называлась «Советским детям». Писатели говорили в ней о зловещем бедствии, обрушившемся на страну. Завершил брошюру страстный призыв Гайдара.

В те дни мы не знали, что Аркадия Петровича уже нет в живых. 26 октября 1941 года на Украине, у села Леплява, в неравном бою с пришлым отродьем, прикрывая пулеметным огнем отход соратников-партизан, пронзенный пулей в самое сердце, он пал смертью героя.

Ему выпало прожить 37 лет. Роковой возраст русского писателя.

«Пусть потом когда-нибудь люди подумают, что вот жили такие люди, которые из хитрости назывались детскими писателями. На самом деле они готовили краснозвездную красную гвардию».

В образе Мальчиша-Кибальчиша воздадим должное Аркадию Гайдару:

Плывут пароходы – привет Мальчишу!

Пролетают летчики – привет

Пробегут паровозы – привет

И всенародно – Краснозвездный Салют Гайдару, прославленному писателю России!