«Русский язык велич и могук!». Модернизация доведет до дегенерации

«Русский язык велич и могук!» – эта забавная опечатка вспомнилась мне в связи с дискуссией о русском языке на страницах «Литературной газеты». Можно ли остановить оскудение русского языка, о котором пишут многие, указывая явные признаки этого оскудения? Да вот, кстати, один из них: все больше ошибок стало мелькать на страницах газет, они встречаются даже на страницах «ЛГ», чего не было, скажем, года два назад. Что же случилось?

Для меня как для учителя русского языка и литературы школа, школьная жизнь – главный показатель того, что происходит с языком. Приведу пример. В 60-х годах XX века моя мама работала в интернате для трудновоспитуемых и читала им вслух интересные книжки, за что трудновоспитуемые искренне любили ее. Рассказы о Шерлоке Холмсе слушали с горящими глазами. Лет 15, 10 и даже 5 назад я могла войти в любой, самый дикий класс с интересной книжкой, скажем, на урок-замещение, и успех был обеспечен. Что сейчас? Многие бедные детки не могут слушать чтение вслух! Минуты идут, и вот в руках замелькали мобильные телефоны, глаза уставились на мелькающие символы… О вы, чиновники, стремящиеся ко все большей модернизации, компьютеризации, а в итоге к дегенерации! Вы, отменившие устные ответы на экзаменах, заменившие подлинную грамотность решением тестов, как будто в жизни, в связном тексте человек имеет дело с изолированными словами… Вы, стремящиеся компьютеризировать полностью экзамен по русскому языку, посмотрите же вы на этих детей! Экзамен, от которого зависит поступление выпускника в вуз, теперь является главным показателем труда учителя. Натаскать на ГИА (государственная итоговая аттестация в 9-м классе) или ЕГЭ куда проще, чем подлинно развивать речь учеников, заботиться о культуре устной и письменной речи, прививать навык по-настоящему грамотного письма. Зачем развивать устную речь? Надо готовить к ЕГЭ. Зачем ездить на экскурсии и в музеи? Для новой формы аттестации учителя важно совсем другое. Сегодня в школах еще работают учителя старой закалки, заботящиеся о развитии культуры, развитии речи своих учеников. Но политика власти такова, что приходится уступать дорогу молодым, из которых растят начетчиков, стремящихся не к общению с детьми, а к зарабатыванию баллов по новой системе аттестации. Много баллов может заработать не тот учитель, который занимается детьми, ведет интересные уроки, ходит с ребятами в театр, на экскурсии, в походы, а тот, кто именно занимается собиранием баллов. Начетничеству не место в живой работе с детьми! Не стоит такое уж большое значение придавать презентациям на уроках словесности. Никакая самая роскошная презентация не заменит учителя, любящего родную литературу, родной язык, своих учеников. Не заменит работы с художественным текстом. А ведь на создание презентаций, работу с информационными технологиями делается основной упор в новой форме аттестации учителя. Оскудение языка… Думаю, мы еще не то получим, если в прежнем ключе будет преобразовываться система образования. Изменения в нашу школьную жизнь вносятся без учета мнения тех, кто работает в школе. Например, внедрение сервиса «Электронный дневник» произошло без единого опроса тех, кто вынужден работать с этим сервисом, что еще раз показало неуважение чиновников к учительскому труду, к личности учителя. Между тем программа «Электронный дневник» явно нуждается в переработке: в ней масса недостатков, которые очевидны для нас, учителей. В «Учительской газете» №28 от 10 июля 2012 года прочла о возможном слиянии предметов «Русский язык» и «Литература» в единый предмет «Словесность». Ничего хорошего от этого не жду. Литература – это наиважнейший урок, порой излишне пересушенный иным учителем, но все же, быть может, самый важный в школьной программе, не менее значительный, чем русский язык. Но кто из чиновников интересовался мнением учителей? Кто-нибудь разве проводил опрос педагогов, прежде чем сократить количество уроков чтения в начальной школе до двух часов в неделю? Вообще тенденция решения школьных проблем людьми, никогда в школе всерьез не работавшими, гибельна не только для жизни русского языка, русской литературы, но и для культуры, для нравственности, для жизни страны в целом. А такая тенденция очевидна. Например, Михалков предлагает ввести урок «Сто лучших фильмов». Какое отношение Михалков имеет к школе? Что он знает о школьной программе? О перегруженности школьников, которые учатся по шесть уроков каждый день, включая субботу (после уроков курсы, факультативы и прочие дополнительные занятия), по несколько часов делают уроки, в том числе в воскресенье? Что же, седьмыми-восьмыми уроками говорить им о ста фильмах? Или сокращать курс литературы, не приведи бог? Вот это будет преступление, и наказание, конечно же, последует обязательно. Школьный урок идет 45 минут, а лучшие фильмы нужно смотреть целиком. Так не лучше ли сделать День кино, допустим, раз в полгода, чтобы посмотреть целиком и обсудить два хороших фильма в год, вместо того чтобы забивать головы детей информацией о ста фильмах? Но конечно, мнение учителя никто не спрашивает. Напрасно. Ведь просмотр и обсуждение хорошей картины тоже развивают речь, повышают культуру, дают ребятам нравственные ориентиры. Как-то на классном часе показала девятиклассникам фильм Чарли Чаплина. Хохотали ужасно! Делились впечатлениями. Оказалось, что многие ребята никогда не видели Чаплина, а некоторые никогда о нем не слышали. Так-то вот. Да только опять же: не губите вы наше образование, а то скоро некому будет и кино показывать! И это наша реальность. Однажды в седьмом классе хотела показать великолепный приключенческий фильм «Зеленые цепочки» по повести Германа Матвеева. Тот, в котором еще поется песня про мальчишек блокадного Ленинграда: «И встали со взрослыми рядом мальчишки у стен Ленинграда…» Не смогли смотреть! Достали свои мобильные телефоны… И это ведь не трудновоспитуемые! Обыкновенные… И в заключение хочу сослаться на статью жителя города Берлина Александра Альтера в том же №28 «Учительской газеты». Статья называется «Главное – правильно заполнять бланки». Она посвящена школьному образованию в Германии. Автор, в прошлом преподаватель МАИ, пишет об одной из лучших немецких гимназий, которую закончила его дочь. В этой школе литературы как предмета просто нет. «Дети не пишут сочинения, изложения, не доказывают теоремы, не поощряется решение задач разными способами», – пишет Альтер. «Почерк не отрабатывается, зато учителя натаскивают детей на письмо печатными буквами», чтобы правильно заполнять бланки. Лучше других успевают дети, которые хотя бы несколько лет учились в российских школах: «Этой российской закваски им хватает на всю жизнь». «Все, что говорят по поводу перспектив образования в России, в Западной Европе уже реализовано, – убежден Александр Альтер. – Надеюсь, что России все же не удастся в обозримом будущем догнать в этом Европу». Я убеждена: оскудение языка, обнищание культуры, падение нравственности – все это во многом вызвано неправильной политикой в области образования. И все же… не могу не вспомнить Тургенева: «Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, – ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя – как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!» ​Нина ФИЛИПЕНКО, учитель русского языка и литературы, Санкт-Петербург