Рубеж. Путешествие по украинскому пограничью

Мы представляем границу в виде тонкой разделительной черты. Бывает и так, однако рубеж не всегда по нитке, а межа по межевым столбам. Чаще это все-таки довольно широкая полоса, некое отнюдь не условное пространство со своим микроклиматом, характерными особенностями, даже колоритом. И почти всегда пограничная территория, играя свою разделительную роль, является и средой обитания разных людей.

Дорога от порогаНачало дороги – это прежде всего выбор пути. Первый встречный после городка Изюм – замызганный мужичок на велосипеде, на багажнике которого громоздился угловатый мешок, – объяснил направление, а потом, как водится, стал допытываться, куда мы и зачем. Молча выслушал нас и гордо заявил: «А я вот русин… То есть русич… Ну как бы из Русии, еще той, Киевской…» Сказал и пытливо посмотрел на нас, как мы прореагируем. Мы не стали развивать тему – русич так русич – и спросили:- А вы чем занимаетесь?- Та вот металл потихоньку ковыряю. После солдатиков то да се осталось.- А не боитесь?- Та жить же как-то надо…Юг Харьковщины и примыкающая к ней Донетчина – Слободская Украина, Слобожанщина. Дубравы, небольшие поля, обрамленные густыми посадками, сосновые рощицы – уже не дремучие леса, но еще и не голая степь, места живописные, привольные, уютные. Издавна здесь охотно селились выходцы из разных земель. Места хватало всем. Много здесь от российской патриархальной глубинки, но немало и украинского колорита. Край и его людей часто характеризуют различные надписи – лозунги, плакаты, вывески, призывы. На воротах одного особняка бросился в глаза яркий щит, на котором крупными буквами красиво выведено: «Продукты от фермера. Сало – это великая сила, объединяющая народы». Запомнилось и такое название: «База отдыха «Вiдпочинок». Завуч школы в селе Капитоловка Наталья Кукочка объяснила: «Здесь украинские корни у многих. Но без бравады, по-тихому. А тем более в такое время…» В тему, наверное, будет и замечание одного святогорского дачника: «Знаете, почему динозавры вымерли, а крокодилы остались? Потому что не высовывались…»Ночевали мы уже в Донецкой области, в селе Александровка. Зав. клубом Надежда Зирка определила нас в местный очаг культуры. «Тут недавно беженцы останавливались. А вы, я смотрю…» – «Да нет, у нас все в порядке». – «Ну все одно – ночевайте…» СвятогорьеСвятые горы – начало нашего пути по пограничью, разделившему Украину, возможно, даже своеобразная точка отсчета. И оказавшись через полчаса на вершине дивной горы на берегу Северского Донца (в некоторых местах он действительно стал пограничной рекой) и обозрев сказочную Успенскую монастырскую обитель на склоне, серебристую водную ленту, залитые лесами окрестности, я как будто действительно прикоснулся к началу русской (а впоследствии российской и украинской!) земли. Возможно, именно отсюда она и «пошла». Святые горы на берегу Северского Донца с тех пор стали культовым местом для славянского мира…Посещение монастырского комплекса, понятное дело, не обходится без сувениров. Торговцы иконами, магнитами, крестиками в связи с уменьшением туристических потоков сегодня испытывают определенные трудности, но в перспективу смотрят оптимистично. – Жизнь понемногу налаживается, – говорит Валерий Бабич, угощая посетителей чаем из огромного самовара. – Раньше в монастыре было много беженцев. Им, понятное дело, не до сувениров. Многие уже разъехались. Народ оживился, побойчее стал…Война наложила отпечаток и на ассортимент здешней сувенирной продукции. Популярностью пользуются различные обереги и амулеты. Александр Леонтьев, например, наряду с различными изделиями (платочками, крестами, брелками, салфетками, сорочками, испещренными таинственными письменами, обереговыми знаками и символами) продает куклы-мотанки. Эти традиционные украинские «ляльки» делали из тряпичных валиков, которые в разных местах перевязывали нитками, чтобы получилось подобие человека. Эти куклы, как правило, не имеют лица. Безликая кукла – вещь неодушевленная. Подчеркивая это, наши предки верили, что никто не может причинить через нее вред живому человеку. Она несет в себе только доброе начало. Куклы-мотанки издревле были хранительницами домашнего очага, защищали жилище человека от злых сил. – Время хоть и неспокойное, но из прифронтовых сел народ тоже приезжает. Кто за молитвой, кто свечу поставить, мотанки наши особым спросом пользуются. Люди говорят, что они снаряды отводят. В Авдеевке все дома, жильцы которых побывали у нас и приобрели куклу, почти целы остались… Александр – старовер-инглинг. К англичанам это религиозное движение не имеет никакого отношения. Более того, именно на примере Великобритании наш собеседник попытался объяснить первичность учения, которое он исповедует. – Возьмите их Уэльс. Это наш бог Велес. А Скотленд – это бог скота. В основе нашего слова «любовь» – «бог». А они выбросили этот корень, и получилось просто «лав». Или, скажем, есть такая страна Сирия. А это уже наш Ирий-рай… Такая вот этимологическая эквилибристика, которую трудно принять всерьез… Дело в том, что инглиизм, который в среде староверов сформировался сравнительно недавно, представляет собой радикальный вариант родноверия, который пропагандирует идеи расового превосходства славяноариев…Прощаясь со Святогорьем, мы проехали по мосту через Северский Донец, что ведет к монастырскому комплексу. На его перилах развешаны разных размеров замки, которые оставляют здесь влюбленные пары. Над задумчиво струящимися зелеными водами реки витает их любовь. Она сегодня очень нужна по обе стороны пограничной реки.Пастор-волонтер- Вы куда путь держите? А-а, понятно… Особо только никуда не сворачивайте. Тут железа этого что грибов, за ними уже с саперами ходить надо. Нагнулся – и привет-мопед, остатки в баночку… В общем, пугать вас не хочу, но зря никуда не суйтесь, лучше поближе к людям… Так напутствовал нас на окраине Славянска дальнобойщик Леха Паламарчук, который, ожидая, когда жена закроет магазин, расположился на ящике у входа и со смаком и перекурами потягивал из бутылки пиво. Слова –  это не только мысли, но еще и эмоции. Нередко одни эмоции. Часто они передавались и нам. Покидая Славянск, мы с опаской поглядывали по сторонам, не решаясь выбрать место для ночлега. Хотя попадались довольно живописные уголки. Любой из них в мирное время приютил бы нас. На окраине Славянска уже в сумерках обратили внимание на двухэтажный дом, вокруг которого на зеленых лужайках играли дети, оживленно сновали с лопатами и граблями взрослые. Походное чутье подсказало, что это та крыша, под которой мы в безопасности проведем ночь. Так и оказалось. Центр для беженцев-переселенцев в Славянске организовала церковь «Добрые вести». И был душ, ужин, чистые постели, о таком радушном приеме мы могли только мечтать. Центр принимает всех, кому нужна помощь. Кому временная, кому постоянная. Дорога к храму одна, однако на обочинах много разных следов, еще больше боковых тропинок. «Как только начались обстрелы, я сразу уехал. Был солнечный день, вдруг загромыхало, старшая дочка говорит: «Папа, дождь начинается, давай зонтик купим». «Нет, – подумал я, – зонтик тут не поможет». Собрались и уехали. Тут даже не разум сработал, а желание сердца», – рассказывал шахтер из Макеевки Иван Полюшко. У него двое детей, ожидают третьего. В Славянске он активно начал новую жизнь – завел корову, засеял поле семечкой. На Бога надейся… В центре Иван заведует складом, в котором хранится гуманитарная помощь для беженцев. Там же на ночь он и приютил наши велосипеды. Утром, когда мы их выкатывали, ко входу подъехал пикап. Его водителем оказался протестантский пастор-волонтер Сергей Косяк. Знаменитая личность на Донбассе. Активно занимается эвакуацией людей, помощью беженцам. Мы беседовали, одновременно загружая пикап гуманитаркой. Укладывали как можно плотнее, чтобы побольше уместилось. Даже не молитва, это само собой, а конкретная помощь людям, что попали в беду, сегодня, как считает пастор, это главное дело любой Церкви. Какую роль в государстве она сегодня играет? Ответ, пожалуй, очевиден. А какую должна играть? Ответ тоже очевиден. Из уст пастора-волонтера Сергея Косяка.Фермер ЖеняПеред Константиновкой нас неожиданно накрыл дождь. Часа два мы просидели под пленкой на берегу речки. Это, кстати, и помешало нам посетить знаменитые каменные деревья – наследие доисторических времен. «Там глина сплошная – на великах не проедете. Да и солдаты все из автоматов покрошили», – объяснил словоохотливый рыбачок, что выуживал из речушки махоньких лунатиков (так здесь называют экзотического солнечного окуня, который заполонил водоемы Украины). В городе, когда мы проезжали мимо вокзала, была мысль переночевать в большой армейской палатке, которую установили на привокзальной площади для беженцев. Большинство здесь задерживаются на день-другой, а потом едут (эмчеэсники помогают им с билетами) дальше. На славянских просторах места под солнцем хватает всем. От одного дальнобойщика, что отоваривался в магазинчике, по этому поводу услышали: «Тут такая ситуация, что, если решил уезжать, прихватив с собой чемодан с самым необходимым, а по дороге вдруг оторвалась ручка, бросай чемодан и беги с одной ручкой».Мы все-таки решили покинуть слякотный, грязный и беспокойный город. Хотели расположиться в посадке, но и там из-за сырости и промозглости показалось неуютно. Уже смеркалось, когда встретилось небольшое фермерское хозяйство посреди поля. В свое время его организовали на месте аэродрома, к которому от трассы вела хоть и плохонькая, но все же асфальтовая дорога. Она и решила нашу проблему с ночлегом. Иначе по грязи мы вряд ли смогли бы добраться до спасительной крыши небольшого сарая, заваленного разным хламом. Именно в нем и определил нас сторож на ночь. Мы провели ее роскошно – на шелухе от семечек, которой был устлан пол. А утром приехал фермер Женя Степанов и за кофейком, которым он нас угостил, рассказал о своих проблемах и бедах.- Тут неподалеку, в посадке, солдаты стояли, потом куда-то переместились. После них ящики от снарядов остались. Я ни одной доски не взял. Хотя в хозяйстве пригодились бы. Мне ничего ни от кого не надо. От войны тем более. Все сам осилю. Лишь бы не мешали и не трогали. Ни дэнээры, ни укропы. Очень надеюсь, что ни те ни другие не начнут наступать, пока я хлеб не уберу. Если поля пожгут, себе же проблемы на одно место найдут. А я по-любому выстою…По пути нам, кстати, нередко встречались и траншеи, которыми были прострочены поля с уже почти поспевшей пшеницей, и косо торчащие из колосьев бетонные заградительные столбы, и доты на пашнях, присыпанные землей, и брошенные землянки посреди цветущих лугов, на которых мирно паслись коровки. Такая вот сегодня донбасская действительность. …На прощание Женя не сильно, но уверенно и твердо сжал мою после велосипедного руля, в общем-то, неслабую руку. Я до сих пор чувствую прикосновение к ней железных мозолей…Окончание следует