Россыпь бриллиантов. Любовь, описанная словами

Елизавету Глинку в нашей стране знали, кажется, все. Основательница благотворительного фонда «Справедливая помощь», оборудовавшая в Москве и Киеве хосписы для онкобольных, создавшая в центре столицы приюты для бездомных, не была обойдена вниманием прессы и блогеров. Оценки ее трудам давали полярные – от восторженных до ненавидящих типа «святая бомжекормилица». Елизавета Глинка погибла в печально памятной авиакатастрофе ТУ-154 над Черным морем 25 декабря 2016 года, везя в Сирию медикаменты. Казалось бы, жизнь и смерть той, кого называли Доктором Лизой, как на ладони… Можно ли к имеющейся информации добавить еще что-то?

Доктор Лиза Глинка «Я всегда на стороне слабого». Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2018.Можно. Дело в том, что на виду всегда пребывала лишь общественная и благотворительная деятельности Доктора Лизы. О ней самой как о человеке было известно значительно меньше. Не соображением ли добавить к медиаимиджу какие-то частные, даже интимные черты руководствовались составители книги о Елизавете Глинке, вышедшей в издательстве АСТ спустя год после ее смерти? И удалось ли этой книге показать читателям «живую» Лизу?..У меня книга «Я всегда на стороне слабого» рождает ювелирные ассоциации: россыпь бриллиантов в оправе. На такие мысли наводит прежде всего композиция книги. Оправа – это чужие рассказы о Докторе Лизе. Их всего два, но они десятка стоят.Предисловие под названием «Дар Лизы» написала журналист и общественный деятель Ксения Соколова, подруга Глинки, ставшая в конце 2014 года ее пресс-секретарем, а после трагической кончины Доктора Лизы – президентом фонда, носящего ее имя. Эпилог, так и озаглавленный – «После слов», – принадлежит перу вдовца Глеба Глинки.Оба рассказа близких людей о Елизавете Глинке созданы, когда той уже не было в живых. Это горестное обстоятельство придает текстам, во-первых, простительную эмоциональность, даже надрывность, а во-вторых, сообщает подробности, которые в ином случае не были бы обнародованы. В обоих этих текстах звучит, что Доктор Лиза не любила делиться личной информацией. Единственное, чего она не скрывала о себе, даже став публичной персоной, – что замужем за американским гражданином с видом на жительство в России и имеет троих сыновей. Лиза не акцентировала внимание на том, что один из детей приемный (в этом она вся, понимаешь, прочитав книгу!).«Россыпь бриллиантов» – записи из блога Елизаветы Глинки в Живом Журнале, который она вела с 2005 по 2014 год включительно, а также интервью, данные печатным изданиям, и расшифровки телепередач, в которых знаменитая благотворительница принимала участие. Среди последних как адресованное детям ток-шоу «Сто вопросов взрослому», так и вполне взрослая, даже отчасти провокационная «Школа злословия». Правда, в ней Доктор Лиза выступала в 2007 году, рассказывала только о работе первых своих хосписов в Киеве и Москве, и общая тональность передачи миролюбива.Из благостного ряда «выламывается» по тону и предмету лишь интервью, которое Доктор Лиза дала Ксении Соколовой в ноябре 2014 года (оно вышло в журнале «Сноб»). Именно после этой беседы Ксения взяла на себя роль пресс-секретаря подруги – и исполняла ее до последнего дня жизни Глинки. Информационным поводом для появления интервью послужили поездки Доктора Лизы на Донбасс, откуда она вывозила больных детей и передавала украинской стороне в Харькове, а подлинной его причиной – проявления в соцсетях, мягко говоря, неодобрения этих действий некоторыми кругами. Елизавету Глинку упрекали в том, что она принимает помощь российских властей, спровоцировавших войну на Донбассе, и таким образом способствует ее продолжению… Интервью изобилует деталями, которые как-то грешно читать в тепле и безопасности родного дома: «…а я вот сейчас еду и вижу, два трупа в штатском лежат. В гражданской одежде лежат люди теплые, я же вижу, их только что убили!»; «И мы легли друг на друга на переднем сиденье. Лежим, кругом темно, холод страшный. Вроде тихо, я даже к двери потянулась… Но тут они шмальнули так, что я ногой вышибла эту дверь!»; «И тут перед нами стали скручивать растяжку. Военные забыли ее с дороги убрать перед нашей машиной»; «Почему-то я в первую ходку не сообразила, что пение детей отвлекает, а они потом прекрасно пели «Чебурашку», «Голубой вагон»…»; «Я никогда не знаю, вернусь ли я вообще и когда вернусь…». Асимметричным ответом служили комментарии в соцсетях, которые Лиза цитировала: «…мне пишут: «сука, сдохни» и «пусть дети твои сдохнут», «хоть бы снаряд на тебя упал с твоими детьми». «Мне отвратительно это читать», – подытожила Лиза, и вряд ли нужны другие слова.Невыносимое напряжение «гуманитарных поездок» вкупе с требованиями от незнакомых людей каких-то едва ли не оправданий толкают Доктора Лизу на неполиткорректные высказывания вроде: «Почему женщина ездит на войну за детьми, а мужчины поливают ее за это дерьмом, сидя дома, в Москве или Германии, в тепле на диване?! Я даже ответить на их обвинения по существу не могу. Как я могу отвечать людям, которые не в теме, не понимают, чем я занимаюсь?» – однако эта грубость кажется естественной и уместной. В народе это называют «против лома только лом». Впрочем, сама Елизавета Глинка считала иначе. Интервью «Снобу» она называла единственным ответом на все шельмование в Сети. Оно не то чтобы поставило точку в общении Доктора Лизы со СМИ, но вести блог она прекратила. В отличие от пребывания «всегда на стороне слабого».Донбасские поездки Глинки не единственная «болевая точка» книги. Война – это крайняя степень ужаса и хаоса, но самое кровопролитное сражение не порождает столько смертей, сколько рак. Доктор Лиза прекрасно сознавала – люди получали не лечение, оно, увы, невозможно, а лишь толику ласки, заботы, человеческого отношения. Любви. Надежды. В интервью киевскому телевидению она «прибавила, откровенно соврав, что в хосписе всегда будет один больной, который поправится. Ну не удержалась, бывает. На следующий день во время обхода – в каждой палате – слышала одну и ту же фразу: «Елизавета Петровна, мы вас вчера видели, вы же обо мне сказали, правда?.. Я сразу понял(а)». Действительно, надежда умирает последней».Судя по блогу Доктора Лизы, любовь, которую она питала к пациентам хосписа, передавалась, точно прекрасная инфекция, и окружающим. Первая же история, от октября 2005 года, повествует о том, как бомжа с неоперабельным раком легкого привел в хоспис его родной брат. Они не виделись пятнадцать лет, случайно встретились на рынке, где побирался больной. «Положила в хоспис. Была уверена, что бросит, как многих у меня бросают. Взяла на заметку на похороны… Брат приходит каждый день. Сказал, что похоронит сам».«Посмертные» статьи о Докторе Лизе словно бы скрепляют, превращая в единый сюжет, эти рассыпанные по времени и пространству заметки. Из сегодняшнего момента книга становится похожей на исповедь – на исповедь, которую Лиза не успела произнести перед смертью, но проговаривала каждый день. У дневника Лизы появились начало и конец. А у нее самой – человеческий образ: женщины, желавшей быть слабой, любившей подчеркивать свою женственность, склонной к шалостям и шуткам в быту, но очень сильной и цельной в глобальных вопросах (такой ее описал муж). Женщины, непроизвольно начинавшей опекать, заботиться обо всех, кто рядом, женщины, без которой на свете стало очень холодно (так выразилась подруга и коллега). И если такова была цель выхода книги, то она достигнута.Определение «бриллиантовой россыпи» звучит претенциозно – особенно на фоне больничных стен и полных уток, – словно я сравниваю записки Доктора Лизы с драгоценным камнем. Но, положа руку на сердце, заметки ее и впрямь хороши литературно – если отвлечься от невыносимой тяжести их жизненной правды. Тот, кто пишет, знает: кратко сказать труднее, чем длинно. Надо в несколько слов облечь суть, передать характеры, обрисовать конфликт. Глинка это умела. Ее мимолетные импровизации контрастируют с длинными и обстоятельными текстами подруги и мужа. Как и сама Елизавета Глинка контрастировала с большинством живущих. Этот контраст уловила Ксения Соколова: «… Ее уникальной отличительной особенностью было то, что к базовым потребностям человека, таким как воздух, вода, пища, сон, в ее случае была добавлена еще одна – потребность помогать тем, кому плохо, кто оказался в беде».