Роль Чугуна меня шокировала и оскорбила. Иван КОКОРИН

Вы, конечно же, смотрели фильм Федора Бондарчука «9 рота»? Но даже если не смотрели, наверняка знаете, что речь там идет об отряде молодых мальчишек, павших чуть ли не в последний день Афганской войны, защищая никому уже не нужную высоту. Юный художник по кличке Джоконда – из него вполне мог бы выйти новый Верещагин, трепетный Воробей – студент педагогического института, так и не успевший объяснить ученикам хитрости причастных и деепричастных оборотов, и наконец, Чугун – самый неоднозначный персонаж во всей этой честной компании. Парень с бандитской окраины – наверняка, сложись его судьба по-другому, потенциальный клиент «мест не столь отдаленных». Не попорченный умом или хотя бы видимостью интеллекта. Похабник и задира. Его, положим, жалко меньше всех, но все равно жалко… Молодой артист Иван Кокорин – именно в его блистательном исполнении нам и явлен Чугун – в жизни так же непохож на своего персонажа, как небо не похоже на землю, а огонь – на воду. Интеллигентный скромняга и большая умница, да простит он нам эту фамильярность, но точнее не скажешь.

– Иван, позвольте угадать: вы с детства играли в школьном драмтеатре и однажды поклялись себе страшной мужской клятвой во что бы то ни стало поступить в театральный институт…

– Удивительное дело – ну прямо в точку! Я действительно был большим любителем школьных спектаклей и однажды, в очередной раз выйдя на сцену, испытал вдруг колоссальное наслаждение. Меня как током ударило, когда, послав частичку доброй энергии в зал, вдруг получил ее обратно. Только вернувшийся ко мне разряд был куда мощнее и внушительнее. Потом, помню, сбежал от всех, сидел один в коридоре, и хотелось кричать от счастья. И вдруг меня осенило, а почему бы не остановить мгновение, ведь если стану артистом, этот восторг навсегда останется со мной. Было, правда, одно «но»: я понятия не имел, какие шаги предпринять, чтобы осуществить мечту, куда бежать, к чему готовиться? Узнал, что в школе-студии МХАТ есть подготовительные курсы, отучился на них и с первого раза поступил. Прямиком на курс к Александру Лазареву и Олегу Табакову. Это было второй раз в жизни, когда мне нестерпимо хотелось кричать от счастья…

– А пути отступления на случай неудачи все же заранее подготовили? В какой университет бросились бы подавать документы пока не поздно?

– Биология у меня неплохо шла – тут я всегда был признанным отличником. Теперь, правда, уже не скажу вам, нравилась ли мне биология, потому что учитель всегда ставил пятерки, или пятерки были оттого, что мне нравилась эта наука. Но родителям очень хотелось, чтобы я поступил в Московский университет. Я покорно принимал это как версию, не более того. К счастью, ни мама, ни папа особенно не возражали против моих театральных прожектов, и когда я поступил, вопрос о большом научном будущем отпал сам собой.

– С прологом разобрались. Предлагаю нарушить все законы жанра и перейти прямиком к кульминации. Как возникла в вашей жизни «9 рота»?

– Длинная история: как и все ребята, пробовался на картину бесконечное количество раз. И все на какие-то второстепенные роли. Потом «всплыл» Чугун, которого в итоге я и сыграл.

– Вам было все равно, на какую роль вас утвердят, лишь бы утвердили?

– Что вы, нет, конечно! Мне безумно хотелось сыграть Воробья – такого светлого, чистого и трогательного. И я искренне недоумевал, почему Федор Сергеевич категорически отказывается даже подумать об этом. Когда он предложил мне прочитать сценарий и обратить самое пристальное внимание на Чугуна, я был шокирован и даже где-то в глубине души оскорблен. Берясь за любую работу, всегда прежде всего думаю о том, во имя чего буду ее делать, что хочу сказать этой ролью тем, кто рано или поздно придет в зрительный зал. Не утешало даже то, что это большая роль, одна из главных. И я твердо решил отказаться – никогда не играл идиотов и начинать не было никакой охоты. Потом наступили полтора года затишья, а когда вновь поползли слухи, что проект все же состоится, я заглянул в офис картины, а мне и говорят: «Парень, а ты вообще в курсе, что будешь у нас сниматься?» «И кого же вы мне доверите?» – спрашиваю невинно, уже внутренне ликуя, что вот она, удача, я наконец-то поймал ее за хвост, и сейчас мне предложат такую желанную роль Воробья. А на меня будто ведро холодной воды выливают: «Чугуна доверим, кого же еще?» Все это случилось где-то за месяц до начала съемок, я поехал домой и чуть не плакал у мамы на груди. Я не понимал этого героя, более того, не имел ни малейшего желания его понять, он мне был совершенно, ну абсолютно чужд и неинтересен. А ведь соглашаясь на роль, надо для начала полюбить, в крайнем случае – оправдать своего персонажа. И тогда я стал думать о нем безостановочно, не отвлекаясь на посторонние мысли. И меня осенило: Чугун – всего лишь жертва неких обстоятельств, что-то случилось с ним давным-давно, может, даже в раннем детстве. Это «что-то» и довело его до того полусвинского состояния, в котором мы находим его в начале фильма. Наглость Чугуна – всего лишь маска, щит, за которыми он пытается скрыть собственную слабость и неуверенность в себе. Так что образ этот вовсе не так пуст, как может показаться вначале. Сегодня я бесконечно благодарен Бондарчуку за то, что даже через мое истовое «не хочу» он выбрал меня на эту роль, разглядел в душе моей нечто, о существовании чего я и сам не догадывался.

– Ни в коем случае не хочу вас обидеть, но мне показалось, что рассказанный вами сюжет – это все-таки история одного компромисса…

– Ничего подобного! Нет тут никакого компромисса: если бы я не понял, ради чего мне играть этого героя, уж поверьте, отказался бы от съемок, не дрогнув. С другой стороны, а что такое вообще компромисс? Это вся наша жизнь. Мы постоянно стоим перед выбором: пойти направо или налево, а, может, все-таки прямо… Принять правильное, единственно верное решение – для этого, конечно, нужны и характер, и внутренний стержень. Сегодняшняя действительность – это постоянная борьба с самим собой, со своими демонами, с «можно» и «нельзя». Обратите внимание, мы ведь практически все время себя прощаем, внутренне машем рукой, мол, ладно, ничего, это можно, переделаю в другой раз. И как сложно сказать: «Нет, ребята, а вот это действительно запредельно, и я этого делать не буду». Пусть это очень громко звучит, но я, как могу, пытаюсь жить по совести. Не всегда получается. Но я это честно признаю, что уже, согласитесь, не мало.

– Как вы относитесь к утверждению, что в жизни всегда есть место для подвига?

– Ну, это смотря, что считать подвигом. Поступление в театральный – для меня подвиг. Сами посудите: жил паренек где-то в крошечном военном городке под Сергиевым Посадом, мама – учительница, отец – военный инженер. И, вдруг, бац – перешагнул границы своего мира. А ведь меня окружали в основном те, кто до сих пор убежден, что одним лишь своим трудом я бы никогда ничего не добился. Люди, которые до сих пор уверены, что за свой «прорыв» мне пришлось заплатить. Да-да, и такие версии я слышал. Вообще я теперь совсем другими глазами смотрю на свой родной город и, хотя, естественно, частенько езжу домой, не могу пока допустить мысли, что однажды смогу вернуться туда насовсем. Есть идея основать там театр или вести передачу на радио, но все это когда-нибудь потом, не сейчас. Москва суетный город, очень долго к ней привыкал, но уж раз привык, смешно было бы уезжать и вновь плыть по медленной, размеренной, какой-то даже оцепенелой реке провинциальной жизни. Пусть эта провинция всего в 70 километрах от столицы. Хотя Москва, безусловно, сделала меня жестче и циничнее. Раньше я не умел обсуждать гонорары, договариваться о графике съемок, отстаивать свои права. Теперь научился, понял, что «с волками жить – по-волчьи выть»: мало кто умеет сегодня играть честно, все думают, что ты простачок, которого сам Бог велит обмануть и обвести вокруг пальца.

Впрочем, я отвлекся. Мы же вроде про подвиги говорили. Как и многие молодые люди, внутренне я способен на настоящие безумства. Вот, например, пригласили меня на телевизионную игру «Большие гонки». Само собой я не знал, что это такое и с чем это шоу едят. Потом посмотрел и понял, что гвоздь программы – игра с быками. Страстного желания ввязываться в эту историю не было, но так как я существо азартное, рисковое и склонное к экстриму, в конце концов согласился. Жена моя, Света, просила только об одном – не связываться с быками. Но я ей сразу сказал, что ничего определенного обещать пока не могу. А уже в самолете решил – была не была! Почему? Да потому что играю за Россию. Потому что съемки проходили во время Олимпиады в Турине. Наши спортсмены сражались за честь Родины, а «Большие гонки» – тоже международный проект, где соревнуются четыре страны и я должен сделать так, чтобы мы выиграли. Ради участия в игре я бросил курить, начал бегать, заниматься в бассейне и делать упражнения на выносливость. И вышел на бой с быками. Да, для организаторов это всего лишь шоу: медийные лица под ха-ха и хи-хи изображают из себя тореадоров. Но поверьте, это было по-настоящему опасно. Я очень хотел выиграть и чувствовал, что отступать некуда. Надеюсь, что зрителям передалось наше настроение и они гордились нами…

– Во всяком случае в вашей мужественности уже вряд ли кому-нибудь придет в голову сомневаться.

– Для меня настоящий мужик – вовсе не тот, кто может без раздумий ввязаться в драку. Огорчает, что из сегодняшней жизни уходит одно простое джентльменское правило: дать слово, а потом его сдержать. И кто ты после этого – мужик или тряпка?

– Мама гордится вами?

– Мама моя, Надежда Александровна, – удивительный человек. Очень строгая, конечно, но это у нее работа такая: всю жизнь преподавала в школе математику и информатику. Меня всегда поражало, что мама никогда не ставила целью научить детей просто механически решать задачи или доказывать теоремы. Она будоражит ребят, заставляет их думать, интересоваться окружающим миром, разбираться в искусстве в конце концов. Одним словом, пытается вырастить их мыслящими, рассуждающими людьми. Меня она очень часто критикует, зная, наверное, что ее мнение для меня решающее. После любой картины, меня прежде всего интересует, что скажет именно мама. Потому что как никто другой она понимает, где настоящая работа, а где халтура. Вот за «9 роту» был похвален. Хочется, конечно, чтобы хвалила чаще. Нет, не так. Хочется радовать ее чаще.

Автор выражает благодарность дирекции кинофестиваля «Кинотавр» за помощь в подготовке интервью.