Решается судьба . А судьи кто?

Усыновление – дело очень личное. Думаю, человек, решающийся на это, совершает более ответственный шаг, чем тот, который собирается завести собственного ребенка. Потому что чужой ребенок – это тайна, непредсказуемость. И, возможно, трагическая непредсказуемость. Знаю одну бездетную пару, которая удочерила маленькую девочку. Они в ней души не чаяли. А уж как она их радовала: была нежной, ласковой, никаких с ней хлопот в школе – училась с желанием, успехи были и в музыке, и в танцах. Однако безоблачное родительское счастье закончилось, когда дочке исполнилось четырнадцать лет. Мама у нее была женщиной легкого поведения и проснувшиеся гены потянули девочку повторить мамин жизненный путь.

Чужая душа – потемки

Не скажу, что такие случаи встречаются сплошь и рядом. Но они есть. И зачастую неизвестно, какие отклонения могут обнаружиться у приемного ребенка. Усыновители знают, что всякое может произойти, и все же надеются, что смогут вырастить хорошего человека. Преклоняюсь перед такими людьми.

В последние два-три года прокатилась волна громких судебных дел, связанных с иностранным усыновлением. В поле зрения правоохранительных органов попали люди, которые решили поправить свои финансовые дела за счет продажи детей за границу, и усыновители, учинившие насилие над детьми.

К счастью, в Курганской области таких фактов не было. Во многом благодаря порядочности и профессионализму тех людей, которые участвуют в этом сложном процессе, которые каждый раз, решая судьбу маленького человека, не только строго соблюдают законы и скрупулезно изучают представленные материалы, но и прислушиваются к своей интуиции.

Практика показывает

В законе определено: если заявление об усыновлении подает гражданин России, то дело рассматривается в районном или городском суде, заявление же иностранца рассматривается только в суде более высокой инстанции – областном, краевом, городе федерального значения или судах автономных областей и округов. Такая судебная практика введена с 1998 года для того, чтобы повысить уровень ответственности в решении подобных дел.

Курганский областной суд провел анализ гражданских дел об усыновлении детей и отмене усыновления. Приоритет в усыновлении принадлежит нашим согражданам: за три последних года в районных и городских судах было рассмотрено 263 дела по усыновлению детей российскими гражданами и 63 дела – иностранными. В процентном отношении это 76 и 24. Причем не все дела в отношении иностранных усыновителей решаются положительно. Как правило, в год бывает два-три отказа в усыновлении. По разным причинам. Например, когда у судьи возникают сомнения, сможет ли усыновитель создать ребенку необходимые условия.

Гражданка США обратилась с заявлением по поводу усыновления двухгодовалого Димы. Как и полагается, все документы были в наличии. Но агентство штата, откуда прибыла американка, характеризуя личность усыновителя и условия жизни, отметило один нюанс. Оно рекомендовало ей взять здорового ребенка или ребенка, имеющего небольшие отклонения в здоровье. А у Димы – порок сердца. За ним нужен специальный уход. Заявительница настаивала, убеждала, что привязалась именно к этому малышу. Суд усомнился в том, что, не имея опыта общения с детьми, женщина справится с воспитанием больного мальчика, и отказал в усыновлении. Американка подала апелляцию в Верховный суд России. И как стало недавно известно, он оставил решение Курганского областного суда без изменений.

– Неполная семья и отсутствие опыта по уходу за детьми, особенно больными, – веские причины для отказа, – так комментирует решение судья Татьяна Шульгина, заместитель председателя Курганского областного суда. – Мы должны действовать прежде всего в интересах ребенка. Конечно, нам очень хочется помочь ребенку обрести семью. Если видим, что перед нами хорошие люди и с документами все в порядке, то выносится положительное решение. Если есть хоть какие-то сомнения, то стараемся тщательнее разобраться в ситуации, прислушиваемся к собственной интуиции.

Усыновляют иностранцы в основном больных детей, имеющих задержку психического и физического развития, страдающих энурезом, неврозоподобными синдромами, тубинфицированных, нуждающихся в дорогостоящих операциях, в наблюдении эндокринологов, педиатров, окулистов.

Россияне никому не докладывают о том, как живет усыновленный ребенок. Иностранные же усыновители в течение трех лет раз в полгода присылают отчеты с фотографиями о состоянии и развитии ребенка, медицинские заключения врачей, наблюдения социальных педагогов. И бывает трудно узнать ребятишек, настолько преображают их забота и любовь усыновителей. У многих из них исчезает симптоматика заболеваний или болезни проявляются лишь в легкой форме.

Кто он, усыновитель?

В какие руки попадет сирота? Кто он, этот человек, берущий под свое крыло чужого малыша? Я попросила Татьяну Шульгину нарисовать общий портрет усыновителя. По ее словам, российский усыновитель – это прежде всего тот, кто женится второй раз и усыновляет детей новой супруги. Возраст – средний. Чаще усыновляется один ребенок. Иностранным усыновителям от 35 до 50 лет. Среди них превалируют люди рабочих профессий, медицинские работники, реже – учителя и адвокаты. Усыновляют по двое, трое и более детей.

В этом году произошло невероятное. Впервые за историю иностранного усыновления в нашей области американская семейная пара, взявшая на воспитание четверых детей от двух до восьми лет, братьев и сестер, обратилась в суд с заявлением об отказе от усыновления. Причина: не смогли найти контакт. Прожили дети вместе с ними в США всего месяц. Причем усыновительница – педагог, по роду деятельности занималась с детьми с отклонениями в поведении. А вот с нашими справиться не смогла. Теперь дети отданы под опеку в российскую семью.

Татьяна Шульгина считает, что этот случай никак не скажется на перспективе иностранного усыновления. А то, что так все сложилось, – не самый худший вариант. Гораздо хуже было бы, если бы конфликт между усыновителями и детьми зашел далеко и вылился в более тяжелые формы.

У российских усыновителей не такое бывало. Супруги А. усыновили брата с сестрой. Прожили они все вместе 10 лет. И усыновители делали все возможное, чтобы дать детям образование и воспитание. Но дети не считались с ними, агрессивно вели себя, грубили, а когда подросли заявили, что семья им не нужна.

Усыновители написали отказное заявление в суд. Суд пришел к выводу, что детей оставлять в семье нельзя, и отменил усыновление.

– Что нужно сделать, чтобы свести до минимума «проколы» в процедуре усыновления, – мой вопрос к Татьяне Шульгиной.

– Что касается иностранного усыновления, то следует увеличить сроки отчетности хотя бы до исполнения усыновленным 18 лет. И навести порядок в постановке детей на учет в находящихся за рубежом российских консульствах. На мой взгляд, в них недостаточно штатных сотрудников, чтобы серьезно и систематически заниматься данным вопросом. Если же говорить об усыновлении российскими гражданами, то следует усилить контроль со стороны органов опеки и попечительства за неблагополучными семьями и меры по поддержке усыновителей.