Репортаж из ночного рейда

Когда ребенок становится наркоманом, все вокруг опускают руки. Его родители нередко сами находятся под действием алкоголя, а то и вместе со своим чадом отправляются в виртуальные миры, навеянные дозой героина или чего подешевле.

В администрации Советского района Самары год назад был создан координационный совет по предупреждению безнадзорности и наркомании среди детей и подростков. Общеизвестно, что новое – это хорошо забытое старое. И сотрудники совета, первого в городе и единственного по столь широкому составу представленных в нем специалистов и общественников, поначалу вспомнили о славных традициях работы комсомольской организации – о рейдах, что проводились в “увеселительные” места, а также по домам с целью патронажа асоциальных семей и для проверки условий жизни детей с девиантным поведением.

Отряд “Особого назначения”

Наш маршрут проходит по забытым Богом улицам, где еще не ведают о фонарях, об асфальтированных дорогах и современном жилье и где каждый уголок считают публичным функционирующим клозетом. В Советском районе именно в таких местах, как частный сектор, на улицах Партизанской, Промышленности, Балаковской и вокруг Киркомбината сосредоточено наибольшее количество притонов – квартир, где собираются малолетние наркоманы.

Наш небольшой отряд состоит из представителей районной администрации, инспекции по делам несовершеннолетних, уполномоченных уголовного розыска. Каждый раз стражи порядка заходят в жилище первыми и, удостоверившись, что комиссии не грозит опасность, уступают ей место для беседы с малолетними наркоманами и их родителями.

Первый пункт назначения. Информация, что по этому адресу постоянные пьянки, пришла в совет из школы. К счастью, оказалась ложной. Все это выясняется вопрос за вопросом: “На какие средства вы живете?” “Чем занят сейчас ваш ребенок?” “Где он делает уроки?” “Давно ли вы были в школе?” Вопросы задает хрупкая женщина – ответственный секретарь координационного совета, которая извиняется за вмешательство в личную жизнь, очень вежлива и стеснительна. Неким диссонансом звучат подобные вопросы в обкуренных, оплеванных, вонючих хибарах, где вповалку лежат наркоманы “под кайфом”, куда мы попали чуть позже.

Забудь надежду всяк сюда входящий

Инспектор по делам несовершеннолетних наугад тычет пальцем в список адресов. Их так много, что одним рейдом не охватить. В нужной нам квартире вместо входной двери – занавеска. Красть здесь нечего. В комнате, где вместо оконных стекол вставлены фанера и дерюга, где, не убоявшись скопления народа, по диагонали и по вертикали по стенам дефилируют тараканы, сидит привлекательная девушка лет двадцати с грудным ребенком на руках.

Комиссия интересуется у хозяйки квартиры, почему ее десятилетний брат так и не пошел в первый класс. На ее ответ никто не нашелся что-то возразить: “А ему не в чем было идти – не смогли собрать одевку”. Сама она была наркоманкой, так что ясно, куда подевалось маломальское добро из дома. Не надо быть провидцем, чтобы догадаться, какая судьба ждет ее ни в чем не повинного младенца. И через несколько лет придет сюда комиссия и задаст тот же вопрос, что и сегодня, адресуя уже не брату, а сыну.

Член комиссии просит хозяйку дома передать матери повестку-приглашение на заседание координационного совета, где состоится предметный разговор о судьбе мальчика. Таким, кстати, предложением заканчиваются все наши визиты в неблагополучные семьи.

Без иронии – о милиции

Вот он – настоящий наркоманский притон. Сюда, в частный дом, к пятнадцатилетнему Андрею приходят его собратья по игле. На сей раз Андрей отсыпается, видимо, после бурной ночи. Здесь запахи уже наседают. При посещении таких мест замечаешь: эти тошнотворные запахи все одинаковы. Они, кажется, аккумулируются годами. Откуда исходят – неясно: то ли от сваленной в углу ветоши, служащей одеждой, то ли от прелого постельного белья, то ли от стен этих трущоб, то ли от немытых тел обкуренных обитателей.

Инспектор по делам несовершеннолетних закатывает рукава рубашки Андрея. “Свежачок”, – констатирует она, оглядев вены. Милиционеры находят компьютерные дискеты.

– Где взял?

– На помойке.

– А компьютеры там не валялись?

– Гы-гы.

– Что на них записано?

– Какие-то бухгалтерские счета.

– А откуда ты знаешь?

Андрей молчит, понимая, что проговорился спросонок. Милиционеры, два молодых парня лет по 25, поражают своей информированностью о компании Андрея, о тех адресах, где она собирается, где покупает зелье, и даже о том, где вероятней всего украдены эти дискеты.

На обратном пути милиционеры, увидев известного в районе наркомана по кличке Таракан, просят остановить машину. Эти ребята – представители закона, с одной стороны, и отбросы общества – с другой – ровесники. Они общаются как равные. В этой связи вспоминаются персонажи книги Сергея Довлатова “Зона”. Там охрана и зэки показаны как одинаковые по социально-культурному уровню люди. Они и говорят на одном жаргоне, и живут по одному режиму дня, и радости жизни имеют практически одни и те же. Одна разница – находятся по разные стороны колючей проволоки. В нашем же случае милиционерам приходится вставать на одну доску с наркоманами, чтобы знать о них почти все. Хваля их работу, инспектор по делам несовершеннолетних посетовала: “Так выкладываются парни, а получают копейки, да и то с задержкой”.

Ночные бабочки, но кто же виноват?

В общежитии мы посещаем пятнадцатилетнюю путану Олю. Она заранее открывает нам дверь: серый УАЗик здесь уже знают. На протяжении всего разговора Оля беспокойно наводит порядок: нервно перекладывает с места на место одни и те же вещи. На тумбочке лежат аксессуары для обольщения клиентов – два парика, пакетик с наклеивающимися ногтями, дешевые духи. Она – тщедушная, сутулая, с жидкими, окрашенными в черный цвет волосами, с серым заспанным лицом. Ей бы не по машинам клиентов обслуживать, а в оздоровительном лагере где-нибудь отъедаться.

Ее, как и прочих, приглашают на заседание совета. Кроме душеспасительных бесед, его члены Оле ничего иного предложить не могут, как и строго наказать. По закону за проституцию полагается лишь небольшой штраф.

Калейдоскоп лиц, лабиринты трущоб. Дно. Куда дальше? Тупик. Кто туда загнал этих детей, подростков? На душе тошно, как в их жилищах, но это пройдет. Я еду домой, в иной мир, где есть теплый дом и любящие родители. И я думаю об этих привычных атрибутах своей жизни теперь уже, как о даре судьбы.

Оптимистическая трагедия

А на другой день об итогах рейда я побеседовала с заместителем главы районной администрации Ольгой Рыбаковой и начальником райотдела по делам семьи Галиной Половинкиной.

– Ольга Васильевна, какие рейды еще проводите?

– Поздним вечером по улицам выявляем детей, которые собираются в парках, подъездах, подвалах и на чердаках. Многие занимаются попрошайничеством, причем и из благополучных семей. Рассказывают слезливые истории, а деньги тратят на наркотики и токсичные вещества. Еще проводим рейды по ночным клубам. Мы, конечно, не запрещаем подросткам туда ходить, но связываемся со школами, выясняя, как те учатся и не состоят ли на учете в милиции. Всех подростков “группы риска” в районе знаем в лицо, потому как рейды проводим 1-2 раза в месяц.

– В ваших ли силах улучшить положение подростков из асоциальных семей?

– На какую-то часть матерей действует уже то, что мы начинаем отработку лишения родительских прав. У нас есть 10 таких семей, в положении которых происходят сдвиги в лучшую сторону. Мы не спешим отправлять документы в суд, даем родителям шанс самим поправить дело. И все же в прошлом году без попечения родителей в районе осталось 97 детей, 19 из которых отправлены в интернаты, остальные остались с родственниками или приняты в чужие семьи. Если же ребенок воспитывается в асоциальной семье, мы стараемся как можно больше держать его вне дома, вовлекая в кружки и секции.

– Галина Юрьевна, чем конкретно отдел по делам семьи может помочь юным наркоманам?

– На моей памяти есть только один случай, когда подросток уже полгода не принимает наркотики. Это большое достижение. С другим подростком мы работали целый год. Помещали его в дальние реабилитационные центры. Пока он был вдали от своей компании, помогало. После – дикая ломка. Побег. Удержать не смогли. Что бы ни говорили оптимисты, ни город, ни область, ни страна не готовы к решению проблемы реабилитации наркоманов. Профилактика – дело реальное.

В районе было два нарколога – в центре “Семья” и в молодежном центре. Первый ушел, а второй остался на полставки. О каком лечении мы можем говорить, коль нет врачей-наркологов! Нет вообще таких ставок. Раньше хорошим подспорьем была молодежная служба занятости, и мы по 500 подростков устраивали на работу только в летний период. Уж, год как она не финансируется из городского бюджета. А значит, дети, вместо того чтобы заниматься посильным трудом, бродяжничают, познают изнанку жизни. Да, мы знаем этих детей, но помочь им реально ничем не можем.

В городе принята и начала реализовываться программа “Дети Самары”, которая, по замыслу авторов, должна не только заявить о проблемах детства, но и решать их. Шуму в городе по поводу этого документа в поддержку обездоленного детства много, результаты говорят сами за себя, в частности и устами ответственных за работу с проблемными детьми чиновниц.

В городской целевой программе “Развитие социального обслуживания семьи и детей” в разделе “Социальная поддержка семьи и детства” все сводится к организации семейных марафонов, празднеств и фестивалей.

Но, может, целевая программа по профилактике наркомании “Наркотикам – нет!” дойдет до конкретных субъектов? Вряд ли. В 1999 году запланировано на реализацию программы два миллиона рублей с копейками. А поскольку на такой важный пункт профилактики наркомании, как трудоустройство подростков, финансирование сокращено в 6,6 раза, то рассчитывать, что гвардия подростков “группы риска” сократится, а Оля сменит работу, нечего.

Наталья АНИСИМОВА

Продолжение темы на стр. 20