На чтение: ≈ 17 мин.Почти пять лет назад, когда российское образование стало искать новые пути развития, в Омском государственном педагогическом университете была создана уникальная структура – Центр образовательных инициатив. Пока он единственный в России. Главная цель ЦОИ – поиск экспериментальных инициатив как в своем университете, так и во всем мире, их обобщение и внедрение в широкие массы. ЕГЭ и профильное обучение в Омской области внедряются именно с помощью ученых Центра. О том, что уже сделано, что планируется, мы беседуем с его руководителем Владимиром ГАМОМ, проректором по учебной работе ОмГПУ, кандидатом педагогических наук, доцентом, заслуженным учителем РФ.
Комментарий «УГ»Внимание!С самого начала нового 2006 года мы начали рассказывать об экспериментах, которые идут в образовании на федеральном и региональном уровнях. В каждом регионе есть свои особенности, свои нюансы проведения эксперимента. А зачастую в некоторых областях внедряются и свои, отличные от федеральных, инновации. Поэтому, дорогие читатели, мы бы очень хотели, чтобы вы рассказали нам, как, какие эксперименты идут в вашей области или крае, каковы их итоги, как к ним относятся сами учителя, родители, общественность. Ваши письма ждем по адресу: 107045, Москва, Ананьевский переулок, 4/2, строение 1 или по электронной почте ug@ug.ru
– Владимир Иванович, значит, вы хорошо относитесь к «экспериментам над детьми»?
– Что значит «эксперименты над детьми»? Мы вступили в единое образовательное сообщество, стали открытой страной, и наши дети получили возможность учиться в разных странах. Плохо другое – наше образование пока не соответствует международным стандартам. Все страны мира придумали национальный тест по окончании школы. Впервые он появился еще в 1968 году во Франции, когда произошла Великая французская образовательная революция. Жесткая авторитарная система образования настолько противоречила демократическому развитию общества, что даже президент де Голль вынужден был уйти в отставку. Тестирование тут же подхватили в США, Германии, Англии. В Испании ввели национальный тест после падения деспотического режима, в Южной Корее – 10 лет назад. Подключились Австралия, Новая Зеландия, Гонконг, Сингапур, Тайвань. Весь мир согласен с тем, что тест – наиболее объективная оценочная система в настоящее время. Это магистральный путь, когда система образования предъявляет социуму для оценки продукт, который она изготовила. И результат его – гласный, нужный и детям, и родителям, и управляющим структурам, и вузам, и работодателям.
– Почему же у нас ЕГЭ внедряется с таким трудом?
– Разумеется, заформализировать знания в полном объеме невозможно. Вопросы ЕГЭ действительно трудные. Но это второй вопрос. Надо работать над тестами: их содержанием, объемом, выбором способов. К тому же в чем основные трудности? Например, часть «С» требует от учащихся компетенции. По истории, например, надо уметь работать с первоисточниками. А они не умеют! И тогда историки, которые не умеют их этому научить, говорят: неправильно придумано. Или по русскому языку нужно написать рецензию. Жанры текста изучают в 8-9-х классах, а за 10-11-е забываются. Компетенции как бы остаются в том времени, где изучались. А ЕГЭ требует знания всего, что изучали, и в этом его особенность. Наш педагог держит обычно в поле зрения две темы вперед, одну назад. Учителя подходят к обучению формализованно. Например, есть масса программ, которые рекомендованы Минобрнауки России, но стандарту соответствуют процентов на 60. Просто автор не знает весь предмет. Именно поэтому в Омской области возникли серьезные проблемы со сдачей химии. ЕГЭ это вскрыл. В 2004 году 35,8 процента выпускников, выбравших химию сознательно, получили двойки! В этом году положение уже стало лучше. Любое лечение начинается с диагноза. Но у нас до сих пор работают по программам 1998 года. Даже математика не изучается в полном объеме. Для ЕГЭ требуется ее профильное изучение, элективные курсы. Ни учителя, ни школы пока не готовы к подобного рода экспериментам. Надо для начала поменять библиотеки, повысить квалификацию педагогов, ввести управленческие, организационно-методические механизмы. В конце концов требуются деньги, а главное – ресурсы! Ни в одной школе нет достаточного количества кадров, чтобы организовать углубленное изучение предмета, тем более творческую работу. Если по педагогике, психологии, методике они повышают квалификацию, то по предметной составляющей практически нет.
– Значит, рано ввели эксперименты?
– Нет, эксперименты как раз не дают стоять на месте, толкают к изменениям. Мы подключили весь научный потенциал вуза: это 600 преподавателей, большинство из которых имеют степени, кафедры – предметные, методические, психологические. Попытались внедрить проектную технологию работы с разными образовательными учреждениями по созданию модели профильного обучения. Ведь одна из главных задач профильного обучения – как раз подготовить ребенка к ЕГЭ. Профильные курсы обеспечивают углубленное изучение нескольких предметов, элективные обеспечивают их творческую составляющую. При поддержке областного Министерства образования создали несколько экспериментальных площадок. Стали разрабатывать проект «Сетевая организация профильного обучения в Москаленском районе». В райцентре мы организовали два ресурсных центра: на базе лицея и гимназии. Задействовали пять учреждений дополнительного образования. Модель мы грубо назвали «4 плюс 2». То есть 4 дня 200 старшеклассников из шести школ района осваивают стандарт на уровне обязательного минимума, а 2 дня в неделю учатся в ресурсных центрах тому, что необходимо знать, чтобы справиться с заданиями «В» и «С». Преподают учителя, которые способны дать знания на углубленном и элективном уровнях, с лекциями выезжают преподаватели вуза. Профессора и доценты обучают не только детей, но и взрослых, регулярно «десантируясь» в Москаленки. Когда школы объединили, стало возможным организовать для ребят индивидуально-образовательный маршрут. Одни нацелены на дальнейшую учебу в вузах, другие, готовясь к ЕГЭ, получают профессию – такую возможность тоже дают ресурсные центры благодаря мастерам из профессионального училища. Вместе с аттестатом зрелости у желающих на руках будут удостоверения трактористов, поваров, швей.
– Не рано ли выбирать профессию в 14-15 лет? Можно ошибиться.
– На мой взгляд, наоборот, поздно. Ребенок уже в 2-3 года, играя, создает алгоритмы поведения. Их нужно увидеть. Советская система ранней ориентации, на мой взгляд, когда дети могли знакомиться с разными видами труда, была хороша. Жаль, что мы ее похоронили. Потребности нужно формировать. Сейчас побеждают амбициозные – именно поэтому пошел перебор юристов, экономистов. Надо показывать детям, что они могут. Надо давать им выбор. Конечно, прежде чем его делать, требуется немалая работа педагогов, директоров школ. 31 августа мы проводим ярмарку элективных и профильных курсов в Москаленском культурно-досуговом центре. Съезжаются дети, родители, преподаватели представляют себя и свой предмет. Не зря же профилизация сейчас развивается во всем мире.
– Москаленская сетевая организация существует второй год. Можно ли уже говорить о результатах эксперимента?
– Изменения заметны. Будущие выпускники – уже совсем другие люди. Они более уверены в себе, сознательно выбирают свой путь в жизни. Даже нынешние 10-классники иначе подошли к тому, чем им предстоит заниматься. Мы боялись, что будет перебор с гуманитарным профилем. Оказалось – наоборот, многие поняли, что естественно-технические специальности более перспективны. Совместно с кафедрой социологии Омского классического университета, которая разработала анкеты и тесты, мы регулярно проводим срез мнений. Выясняется, что детям интересно учиться. Меняется обстановка, расширяется круг общения, не угасает стремление к новому. Интерес к познанию не забивается бесконечными нотациями, излишним контролем. Не забывайте, что дети на 40 процентов учатся друг от друга, если учитель способен создать им такие условия. А это ведь другие дети – они сознательно выбрали предмет, которым хотят заниматься. Учителя это видят. Работать с мотивированными учениками – совсем другое дело. К педагогам требования повышаются и у школьников, и у самих себя. Потому что для некоторых бывает шоком, когда ученики спрашивают: «Мы будем предметом заниматься или о жизни болтать?» Мы перевели детей на сессионную систему обучения для контроля качества. Тесты адаптированы к ЕГЭ, только убрали темы, которые еще не изучены. Результаты сессий нынче на 30 процентов лучше, чем в прошлом году. Оказалось, что и руководителям хозяйств это выгодно – они с удовольствием выделяют транспорт на поездки. Родители довольны, им не надо тратиться на репетиторов. Разве что поездки в морозные дни остаются проблемой. Но содержание не вызывает нареканий. Жалуются чаще всего педагоги в тех школах, где сократилось количество часов – ведь осталась только база. Причем опыт Москаленок уже стал тиражироваться – педагоги Таврического, Черлакского районов сами вышли к нам с предложением создать подобную сеть. Это еще четыреста детей.
– Почему же в городе не существует таких проектов?
– Мы решили, что для городской школы нужен другой проект. Ведь в полной школе есть возможность создать индивидуально-образовательный маршрут для каждого ученика. Два года назад на базе педагогического университета мы создали Академический лицей. Выделили для него целое крыло в главном корпусе, оснастили. Несмотря на название, принимаем туда всех желающих старшеклассников без каких-либо вступительных тестирований. То есть тестирование проводится уже потом, дабы выявить склонности ребенка. Я категорически против дискриминации детей по любому признаку, даже по уровню знаний. Правда, обучение небесплатное, но не слишком высокое – 12 тысяч рублей в год. Зато опять же – отменяются репетиторы. Первый набор был в прошлом году – два гуманитарных класса и два естественно-научных по двадцать пять человек. Программа лицея полностью соответствует принятой Минобрнауки РФ концепции стратегии модернизации образования. Каждый ученик выбрал для себя три профильных предмета, по которым ему предстоит сдавать ЕГЭ. Эти предметы он изучает углубленно, а остальные – на так называемом обзорном уровне. Для каждого ученика разработано собственное расписание лекций, практических и лабораторных занятий. Ведут занятия лучшие школьные педагоги города и преподаватели педуниверситета.
Расписание мы изменили в корне. У нас нет уроков, у нас – пары, как в вузе. Психологи университета пришли к выводу, что полтора часа с перерывом, разумеется, самое оптимальное время для того, чтобы вникнуть в новую тему, не забыв про старую. К тому же частые смены уроков приводят к быстрой утомляемости. Три урока – это уже много. Поэтому теоретические занятия у нас идут первыми. В лицее тоже сессионная система, которая удобнее и педагогам – для контроля знаний, и ученикам – для подготовки. Почему упор делается на профильные занятия и элективные курсы? Мы, знаете, провели такое исследование – выбрали из 18 тысяч базовых терминов, которые изучаются в средней школе, 100 самых сложных. Попросили ученых объяснить их значение. Победил профессор классического университета Юрий Петрович Дубенский, вспомнивший 60! Остальные – гораздо меньше. Так что мы стараемся за счет базовых предметов, соблюдая стандарт, все же разгружать учеников. Результаты налицо. Изменилось отношение к школе. Дети стремятся учиться.
– И что будет дальше?
– На базе лицея мы учим и сельских педагогов: как организовать профильные и элективные курсы, создать индивидуально-образовательный маршрут школьника, помочь в профориентации. Приезжают целыми коллективами. И из тех же районов, что мы уже охватили, и из других – нынче, например, калачинская школа №1 прибыла почти в полном составе. Плодотворно работаем с Российским государственным педагогическим университетом имени Герцена в Санкт-Петербурге, с международными структурами – Национальным фондом переподготовки кадров, Британским советом. Собственно, со всеми организациями, которые готовы поддерживать образование. Наша цель – тиражирование метода. Пока идут эксперименты, ведем научное описание процессов, творческие изыскания. Многие замечательные системы великих педагогов так и не стали всеобщим достоянием, поскольку были либо слишком теоретизированы, либо слишком индивидуализированы. Мы занимаемся как раз практической работой – создаем модель, которую нашим последователям повторить будет уже проще. Конечно же, добавляя свое. Планируем и углублять эксперимент. Я все же считаю, что профилировать детей надо с первых же шагов по школе. Так что в планах – создание классов для маленьких «академиков».
Выбор читателей
Комментарии