Ребенок на улице

Если ребенок потерялся, это трагедия и горе. А если нашелся? Счастье и радость или растерянность и полное непонимание, что делать дальше? Последнее, конечно, в том случае, если нашелся не ваш родной ребенок, а чей-то! Именно эти чувства мы испытали вместе с мужем, когда нашли на улице девочку.

Наш найденыш была маленькой и очень шустрой. По улице девчушка двигалась целеустремленно, с приличной скоростью, словно спешила к себе домой или на встречу с мамой. Мы живем в частном секторе, в обе стороны от дома улица круто поднимается вверх, зимой не каждая машина выезжает. Снега еще нет, но уже холодно, ноябрь все-таки. Муж как раз вышел прогревать машину, когда увидел девочку. Потом он не раз говорил, что сначала подумал, наверное, малышка направляется к себе домой. Но что-то настораживало в походке, в одежде, поэтому он не сел в машину и начал присматриваться. Вверху, домах в пяти от нас, пожилой мужчина стоял у ворот, и сначала показалось, что девочка шла к нему. Но, когда та прошагала мимо, муж забеспокоился и обратил мое внимание на ребенка. Я к тому времени вышла из дома, закрыла дверь и собиралась садиться в машину.

– Посмотри, вон наверх девчонка маленькая поднимается, кажется, одна, без взрослых, – сказал супруг. – Прошла мимо деда, я думал, она к нему идет. Может, догоним? Что-то с ней не так: одета для осени слабовато, шапка странная и, кажется, ботинки не на ту ногу. А главное – я ее не знаю, не с нашей улицы…

Конечно, мы спешили по своим делам, а кто сейчас не спешит?! Надо было срочно доехать до центра, зайти кое-куда, потом встретиться с дочерью, забрать ее с покупками и так далее. Но что-то внутри екнуло: девчонка маленькая, одна, уже почти дошла до конца улицы, а там, метров через сто, дорога – широкая, шесть полос, или, как говорят «в телевизоре», одна из главных транспортных артерий города. А если девчонку и там никто не остановит? А если подхватят в машину и увезут?! Что, мало таких примеров сейчас?

– Ладно, давай догоним, спросим, почему одна, где родители, – согласилась я.

И мы поехали на гору вслед за ребенком.

Когда поравнялись с дедом, притормозили, муж спросил, не его ли девчонка. Тот покачал головой. Наконец догнали беглянку.

– Девочка, подожди, куда ты идешь? Скажи, где твои мама с папой?

Ребенок на секунду остановился – действительно маленькая, года три, не старше, челка беленькая из-под розовой вязаной шапки выглядывает, глаза голубые, испуганные, завязки от шапки перед лицом болтаются – надета задом наперед, похоже, девчонка сама надевала… Дальше рассмотреть себя она не дала, круто развернулась и помчалась от нас вниз по горе в обратную сторону, туда, откуда мы приехали!

Я выскочила из машины, сказала мужу, что побегу догонять, а он пусть разворачивается. Догонять пришлось довольно долго: девчушка на удивление шустро убегала, мы уже мимо нашего дома пробежали, и только потом мне удалось поймать ее за руку.

– Ты не бойся, я тебе ничего плохого не сделаю, просто скажи, где твои родители, и мы тебя к ним отвезем, – уговаривала я ее и одновременно поправляла на ней курточку.

Пуговицы застегнуты косо, шапка действительно надета задом наперед, и в уши задувало, так что ребенка пришлось переодевать. И ботинки левый на правой ножке, правый – на левой, я присела и стала переобувать ее. Все это время она молча разглядывала меня, шмыгала носом, но не вырывалась.

Подъехал муж, мы посмотрели друг на друга в полной растерянности.

– Ну что, она что-нибудь говорит?

– Ничего не говорит, вообще молчит. Я уже замерзла, хоть и кросс мы с ней сдавали.

– Ну что, пойдешь к нам в машину? – это я уже обратилась к девочке и открыла заднюю дверь. Девчушка бросила мою руку и бодренько залезла в салон. Я села впереди.

– Скажи, как тебя зовут?

Она молчала.

– А сколько тебе лет?

Она подняла руку с четырьмя растопыренными пальцами. О, четыре года!

Мы обрадовались, что она хоть что-то отвечает, значит, реагирует, слышит нас. И хотя на четыре не выглядит, нам казалось, что ей максимум три, уж больно маленькая, но раз на вопросы отвечает, уже хорошо.

– А как тебя зовут, скажешь?

И она наконец ответила, только мы не поняли: «Ня-ня-ня».

В таком же духе продолжилось наше дальнейшее общение. На любой вопрос она отвечала точно так же, только слогов могло быть меньше или больше. «Где твоя мама?» – «Ня». – «А папа у тебя есть?» – «Ня-ня». – «А братик или сестренка есть?» – «Ня-ня-ня, ня-ня».

Тут рядом с нашей машиной поравнялась соседка – молодая мамочка, чей ребенок только пошел в школу. Решили спросить ее, не знает ли, что за девочку мы подобрали, из какого дома. Мы ее раньше не видели, но, может, соседка знает? Оказалось, нет.

– А девочка хорошенькая, беленькая такая, – улыбнулась женщина, заглядывая в машину.

– Хорошая, только не знаем, что с ней делать и куда везти.

– А вы себе возьмите!

Предложение веселое, только нам не до смеха. Надо было встречать свою дочку, которая уже полчаса ждала нас у торгового центра, и что-то делать с маленькой «находкой». Мы проехали вверх по улице в ту сторону, откуда девочка пришла. Муж решил, что, скорее всего, ворота или калитка ее дома должны быть открыты, на улицу она вышла явно без спроса и вряд ли закрывала за собой двери. Но все было закрыто и слева, и справа. Что делать? Логично было позвонить в полицию, но как-то не хотелось, мы все еще надеялись найти ее родителей и передать им девочку, не создавая вокруг лишнего шума. Да и родителям достанется, если подключить полицию. Так мы рассуждали, теряясь в догадках. А если сами найдем и передадим, всем будет легче. Договорились, что мы с девочкой пойдем к нам домой греться, а муж проедет дальше по улице – она у нас длинная, поищет открытые ворота, а потом быстренько подхватит нашу дочку у магазинов, доставит куда надо и вернется к нам.

В доме наша «Няша» освоилась очень быстро, по лестнице поднималась с удовольствием, будто делала это каждый день. На кошку показала пальчиком: «Ня-ня!» То же самое сказала про телевизор. Когда по­шли мыть руки, одного «ня» удостоилась туалетная комната, все здесь ей было явно знакомо. Это радовало, она оказалась бойкой и умненькой девочкой, только молчаливой. Зато охотно улыбалась. Я разогрела ей макароны с яйцом, надеясь, что такая еда не вызовет аллергию, потом предложила чай с печеньем, все это она с удовольствием съела и в конце улыбнулась. Жаль только, беседа не ладилась…

– Еще хочешь?

– Ня.

– Или ты наелась?

– Ня-ня.
К нам подошла кошка, и тут меня осенило:

– А ты знаешь, как говорят кошечки?

– Мяу-мяу!

– А собачки?

– Аф-аф!

– А коровки что говорят? – спешила я закрепить успех, будучи в полном восторге от ее познаний:

– Му-у-у!

Когда муж приехал, мне было о чем ему рассказать! Вместе порадовались, что наша новая знакомая все понимает, только говорить не может, хотя нет, что-то ведь она говорит. Я привела ее в комнату, предложила сесть на диван и дала ей плюшевого медвежонка:

– А мишка как говорит?

– А-а-а, – она постаралась прорычать устрашающе, делая голос пониже.

Муж рассказал, что нигде не увидел открытых ворот, видимо, она все-таки живет неблизко. А еще добавил, что наша родная дочка, выслушав его рассказ, отреагировала примерно так же, как соседка, только без смеха, а с настороженным подозрением: «И что, вы теперь эту девочку себе оставите?» Пришлось убеждать, что, кроме нее единственной, нам никто не нужен, а у девочки наверняка есть свои родители, их только надо найти.

И потом мы все-таки позвонили в полицию. Через 20 минут к нашему дому приехали сразу три полицейские машины! Помещение заполнили мужчины в форме, причем двое из них были в звании майора. Один разложил на кухонном столе бумаги и стал нас опрашивать – дотошно, устало и очень серьезно. Главный вопрос, почему не позвонили сразу. Мы удивлялись: но ведь прошел всего час, и мы старались найти дом ребенка, да и надо было ее хотя бы согреть. Не стоять же с ней в холоде на улице! Оказалось, все это не важно: почему не позвонили сразу и, главное, что делали с ребенком в течение часа?!

Я рассказала про макароны, про то, что девочка не может назвать ни адреса, ни имени… От всех вопросов мне стало как-то обидно, будто меня заподозрили в чем-то нехорошем. А найденыш спокойно сидела у меня на коленях, сжимая своими ручонками медведя и мою руку одновременно. Ситуацию немного разрядил второй майор, который спокойно представился (я сразу вспомнила поговорку про злого и доброго следователей), сказал, что девочку ищет отец, что он уже звонил в полицию и скоро будет здесь, что ей четыре года, разговаривать она и правда не умеет, а самое главное – зовут ее Ксюша! Услышав свое имя, Ксюша заулыбалась так, что всем стало веселее и легче. И тут же принялась объяснять свое: «Ня-ня-ня, ня-ня-ня! Ня-ня-ня!»

Вскоре девочку от нас увели. Когда все спускались по нашей старой лестнице, внизу в открытых дверях я мельком увидела Ксюшиных родителей – маму со слезами на щеках и папу, радостного, улыбающегося и громко кричащего нам снизу: «Спасибо! Большое вам спасибо!» Все разошлись по машинам, девочка вместе с родителями и полицейским сели в одну, потом они еще какое-то время постояли на дороге под окнами и уехали. Муж вернулся в дом и рассказал, что успел узнать из разговоров. Шустрая Ксюша действительно живет на нашей улице, только за горкой, на следующем спуске, поэтому мы ее ни разу не видели. Со двора девочка ушла сама, когда отец занимался дома ремонтом. Двое детей постарше были с ним, мама – на работе, а младшей, видимо, стало скучно. Она потихоньку оделась, вышла во двор, потом на улицу. И даже двери за собой закрыла – сначала в доме, а затем и в воротах. Поэтому нам не удалось найти ее дом, хотя, как выяснилось, муж мимо него проезжал.

Недавно я увидела Ксюшу еще раз. В длинном и тесном коридоре районной поликлиники у одного из кабинетов стояла женщина с тремя детьми, рядом на стуле лежали куртки.
«Наверное, решили не сдавать в гардероб», – машинально отметила я про себя и уже почти прошла мимо, но будто споткнулась! Самая младшая девочка в шапке с завязками, с беленькой челкой и голубыми глазами крепко прижимала к себе того самого медведя! Я улыбнулась и прошла дальше, я, как всегда, спешила по своим делам, а кто сейчас не спешит?

Вывод из этой истории прост. Будьте внимательны, не отмахивайтесь от мелочей и не упускайте их из виду, иногда это может спасти чью-то жизнь.

Татьяна МАСЛИКОВА, Воронеж