Реабилитация елки. Рождественская звезда стала пятиконечной

История рождественской елки в советское время – это история постоянных переименований и попыток объяснить, что рождественская елка изжита полностью и окончательно, а пришедшая ей на смену елка новогодняя к своей предшественнице почти не имеет отношения.

После революции елка попала под подозрение почти сразу. Началось все с календарной реформы, в результате которой государственная жизнь перешла на Григорианский календарь (на «новый стиль»), а Церковь сохранила календарь Юлианский. В результате гражданский Новый год попал не на Святки, а на дни Рождественского поста. А поскольку веселое празднество – не самое подходящее занятие для поста, елку по-прежнему наряжали на Святках или в Новый год по старому стилю. И случилось неизбежное. Елка, пришедшая в Россию в качестве элемента чисто светского праздника, стала изгоняться государством как атрибут церковной жизни. Официальная идеология стала воспринимать елку как обреченный на вымирание пережиток прошлого. В 1924 году «Красная газета» радостно рапортовала: «В этом году заметно, что рождественские предрассудки почти прекратились. На базарах не видно елок – мало становится бессознательных людей». С елкой боролись не только газетными заметками, но и стихами. Например, такими: На пьяную елку тратится денег масса,Пьяный праздник – в кармане дыра.Сохранит твои деньги сберегательная касса.С пьяным праздником кончить пора.Детские книги рассказывали маленьким читателям, что новогодний праздник наносит природе непоправимый вред. Замечательный детский журнал «Чиж» откликнулся на эту кампанию стихотворением Александра Введенского «Не позволим!»:Не позволим мы рубитьМолодую елку,Не дадим леса губить, Вырубать без толку.Только тот, кто друг попов,Елку праздновать готов!Мы с тобой – враги попам,Рождества не надо нам!К началу 30-х елка стала восприниматься как демонстрация нелояльности, что грозило большими неприятностями. Появляться на улице с елкой было весьма рискованно, но способ тайной транспортировки придумали очень быстро. Дерево распиливали на 2-3 части, которые было легко спрятать в мешке. А затем, уже в квартире, на сломанный ствол, как на переломанную ногу, накладывали шину, и дерево приобретало прежний вид. Окна в комнате, где стояла елка, завешивали плотными занавесками или одеялами. Для подобной конспирации имелись все основания. Комсомольские патрули, заглядывавшие в окна и проверявшие, не стоит ли в квартире елка, были явлением повсеместным. Литературовед Эмма Герштейн вспоминала, как в 1931 году получила общественное поручение – ходить по квартирам сослуживцев и сообщать, у кого в доме есть елка. Реабилитация елки состоялась 28 декабря 1934 года, когда «Правда» опубликовала заметку П.Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!». «В дореволюционное время, – говорилось в этой статье, – буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев. Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? …В школах, детских домах, в дворцах пионеров, в детских клубах, в детских кино и театрах – везде должна быть детская елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек». До Нового года оставалось три дня, и реагировать на заметку нужно было очень быстро. Секретарям райкомов комсомола была разослана телеграмма, требующая организовать новогоднюю елку во всех школах. А 30 декабря главная партийная газета поместила фотографию мальчика и девочки, разглядывающих елку в витрине «Детского мира». Пресса сообщала, что в магазинах появился широкий ассортимент елочных игрушек. Невозможно себе представить, что за два дня промышленность успела наладить производство и довезти игрушки до магазинов. Скорее всего, елочные украшения продавались и раньше. Просто до конца 1934 г. все делали вид, что эти предметы не имеют к новогодней елке никакого отношения. Подобная практика не является чем-то уникальным. Так, например, уже в 80-е годы за неделю до Пасхи в булочных появлялись куличи, на ценнике которых было написано «Кекс весенний». При этом и продавцы, и покупатели прекрасно понимали, что это именно куличи.За пропаганду советской елки взялись со всей серьезностью. В 1935 году появилось несколько книг, объясняющих педагогам и массовикам-затейникам, как правильно организовать новогодний праздник. Миллионными тиражами печатается и основной миф советской новогодней елки – рассказ В.И.Бонч-Бруевича «Владимир Ильич на елке», начинающийся хрестоматийной фразой: «Владимир Ильич очень любил детей». История появления этого текста весьма показательна. Впервые Бонч-Бруевич рассказал о посещении Лениным рождественской (а не новогодней) елки в очерке «Нападение бандитов на Ленина в 1919 г.». Елка здесь упоминалась между прочим, а в основном рассказывалось о бандитах, которые зимней ночью остановили машину вождя мирового пролетариата. Теперь же появилась новая версия этой истории, в которой о бандитах ничего не говорилось, зато имелось подробное описание того, как Ленин веселился на елке вместе с детьми. Однако и на этом редактирование не окончилось. В какой-то момент из рассказа о елке исчезла дата, указывающая на то, что ленинская елка была в Рождественский сочельник. Следующие поколения читателей остаются в уверенности, что дело происходило 1 января, когда все советские люди празднуют Новый год. А еще позже появился новогодний рассказ детского писателя В.Кононова, написанный от лица ожидающего праздника ребенка. Здесь приключения Ленина очень напоминают приключения Деда Мороза. Дети сидят под елочкой, ждут Ленина и боятся, что он не приедет, так как на улице бушует вьюга. Но дедушка Ленин вьюги не боится и привозит детям подарки. Возрожденная елка имела одно принципиальное отличие от своей предшественницы. Она была новогодним праздником и не имела никакого отношения к Рождеству. Звезда на вершине елки, раньше олицетворявшая Звезду Рождества, стала пятиконечной. А сама елка называлась теперь советской или новогодней. Считалось, что советская елка должна принципиально отличаться от дореволюционного семейного праздника. Советская елка – праздник общественный: детсадовский, школьный, комсомольский. Постепенно определился и состав участников новогоднего действа. Если в начале XX века Дед Мороз со Снегурочкой ничем не выделялись среди многочисленных новогодних персонажей, то теперь они стали самыми главными. Правда, дети привыкали к ним довольно долго. Сохранился рассказ про то, как воспитательница, указав на бородатого деда с мешком, спросила у ребят, кто это. И дети бодро ответили: «Это колхозный дедушка, мы его знаем». Дед Мороз – с наклеенной бородой, красным носом, мешком и палкой – мог не на шутку испугать ребенка. «В группу детей 3-4-леток, – делится опытом новогодний массовик-затейник, – торжественно вошел Дед Мороз с палкой и запел песню «Не ветер бушует над бором» (из Некрасова) – шесть ребят расплакались. И, несмотря на то что руководительница сняла у Деда Мороза бороду и усы, дети не подходили к нему и подарка никто не хотел брать». Вначале сценарии новогодней елки были вполне идеологически выдержанными. Там действовали и злые буржуины, и тимуровцы, и пограничники, и Мальчиш-Кибальчиш, и партизаны, и комсомольцы двадцатых годов. Но постепенно идеологизированных персонажей становилось все меньше. На смену им приходили персонажи детских книг и мультфильмов, не несущие в себе никакой идеологической нагрузки: Красная Шапочка, Мурзилка, Незнайка, Буратино, Метелица, домовенок Кузя, детектив Колобок, дядя Федор и другие аполитичные персонажи. А в 70-е годы на детских елках появились колядки, которые называли новогодними, а не рождественскими. ​Александра ПЛЕТНЕВА,  кандидат филологических наук, старший научный сотрудник ИРЯ им. В.В.Виноградова РАН