Рассудило время

Рассказывая о событиях отечественной истории, мы стремимся представить нашим читателям объемную, многомерную картину, дать возможность взглянуть на них глазами современников и очевидцев. Об афганской войне на наших страницах рассказывали ее непосредственные участники от рядовых и сержантов до военачальников и политиков. Вот некоторые из оценок, прозвучавших в эксклюзивных интервью «Военному образованию» из уст неординарных собеседников.

Афганский капкан

Первый заместитель председателя Комитета Госдумы по делам ветеранов Герой Советского Союза генерал армии Валентин ВАРЕННИКОВ в конце 1970-х начальником Главного оперативного управления – первым заместителем начальника Генштаба Вооруженных Сил СССР был причастен к выработке важнейших решений, касающихся афганской проблемы. С 1984 г. по февраль 1989-го возглавлял Оперативную группу Минобороны в Афганистане, был там старшим воинским начальником, советником верховного главнокомандующего вооруженных сил республики.

– Те события нельзя оценивать в отрыве от военно-политической обстановки в мире. В разгаре была «холодная война», конфронтация двух сверхдержав и их союзников…

…Предвидя политические и военные последствия ввода войск, наш Генеральный штаб был категорически против. Его поддерживал А.Н. Косыгин (председатель Совета министров СССР, член Политбюро ЦК КПСС – Прим. авт.). Он докладывал в Политбюро свое мнение и позицию Генштаба. И Политбюро приняло решение войска не вводить.

…Даже когда решение уже вот-вот должно было состояться, мы настаивали на этом.

…В чем заключалась главная ошибка нашего руководства после принятия решения на ввод войск? В том, что мы не объявили о нем… Нужно было обратиться к ООН, чтобы она подтвердила правомерность наших действий.

Правда и открытость – самое сильное оружие. Мы не воспользовались им. Предпочли тихой сапой. В первую очередь из-за позиции Д.Ф. Устинова (член Политбюро ЦК КПСС, министр обороны СССР – Прим. авт.), во вторую – М.А. Суслова (член Политбюро ЦК КПСС – Прим. авт.). Кстати, он основной виновник того, что в обществе было порождено чувство неприязни к нашим воинам-«афганцам», скрывали происходящее там, даже павших хоронили не по-человечески, не говорили и не писали, что погиб в Афганистане при выполнении боевых задач.

Хочу особо подчеркнуть: чтобы понять суть афганских событий, очень важно оценить роль не только СССР, но и США.

…США надо было избавиться от негативных настроений («вьетнамского синдрома»), которые господствовали в американском обществе после их поражения во вьетнамской войне, чтобы в Америке и в мире забыли о Вьетнаме и смотрели на СССР. США были заинтересованы во вводе наших войск больше, чем мы сами, подготовили капкан в расчете, что он захлопнется и можно будет выкачивать из ситуации военные, политические, экономические и социальные дивиденды. И своего достигли.

…Наша политика действительно начала терять эффективность, страдать ошибками, а с приходом Горбачева и Шеварднадзе началось фактически предательство, иначе я это назвать не могу.

…Когда решали проблемы вывода наших войск, я поставил перед Политбюро, комиссией по Афганистану и лично перед возглавлявшим ее министром иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе вопрос о том, чтобы вывод проходил на двусторонней основе…

Подчеркну: мы настаивали на ликвидации инфраструктуры оппозиции, чтобы лишить ее сил, которые она наращивала для действий против Афганистана и Советского Союза в Средней Азии, о чем постоянно говорил Гульбеддин Хекматиар, угрожая распространить «священную войну» на территорию нашей страны.

Таков был стратегический замысел. Если бы Шеварднадзе и Горбачев настояли на этом, обстановка могла бы сложиться совсем иначе, не было бы того, что случилось в Афганистане после нашего ухода – кровавой вражды, талибов, хищнического разгрома Кабула, когда снесли полгорода, другие населенные пункты.

Точки над «i»

Губернатор Московской области Герой Советского Союза генерал-полковник Борис ГРОМОВ служил в Афганистане трижды: с января 1980 г. – начальником штаба, затем – командиром 5-й мотострелковой дивизии, вторично – генералом по особым поручениям начальника Генштаба – начальником группы представителей Генштаба и с 1987 г. – командующим 40-й армией, осуществил бескровный вывод войск и 15 февраля 1989 г. последним пересек границу.

– Были героизм и самопожертвование, десятилетний коллективный подвиг бойцов 40-й армии без различия званий и должностей, уникальный боевой опыт, беспримерная школа боевого братства и многое другое, что, к великому сожалению, оказалось невостребованным, так и канув в Лету.

…Та война растянулась на 10 лет, потому все эти 10 лет на моджахедов бесперебойно низвергались водопады многих миллиардов долларов. Для противников кабульской власти эта война стала сверхприбыльным бизнесом на крови и смерти. Вы же знаете, что одиозный ныне враг Америки №1 Усама бен Ладен, которым пугают весь мир, и ему подобные агенты спецслужб, как их тогда называли «потенциальных противников» нашей страны, именно там начали свою карьеру международных террористов. Они, став посредниками в перекачке заокеанской валюты, оружия, снаряжения, моджахедам, взращены именно этими деньгами. Именно там, под руководством этих спецслужб накопили силы и опыт организации широкомасштабной преступной, диверсионно-террористической деятельности, обрели авторитет и влияние. Об этом на Западе и за океаном почему-то предпочитают умалчивать.

Мы же не просто воевали с моджахедами, а уничтожали караваны с наркотиками и оружием, подрывая международный преступный оружейный и наркобизнес в этом регионе, охраняли города, трубопроводы и дороги. Мы отвлекали на себя все те злые силы, которые сегодня выплеснулись за пределы Афганистана. Они уже тогда были орудием борьбы за передел сфер влияния в мире.

…11 сентября 2001 г. расставило точки над «i» в бесконечных спорах о нашей миссии. Вот риторический вопрос: не будь нас, 40-й армии, не возник бы там, в Афганистане, на 10, если не более лет раньше очаг того, что мы сегодня называем международным терроризмом? Ответ очевиден. Особо подчеркну, такой очаг появился бы в мире, разделенном непримиримым идеологическим противостоянием двух систем, удерживаемых от войны лишь страхом гарантированного многократного взаимного термоядерного уничтожения. Международный терроризм неизбежно воспользовался бы этим противостоянием, сделав все возможное, чтобы спровоцировать ядерную войну двух непримиримых систем. Представьте, что трагедия 11 сентября произошла не в 2001-м, а в 1980-х и в машинах террористов нашли бы некие атрибуты «агентов Москвы»…

А что было бы, если б мы не вошли в Афганистан? Кто был бы на нашем месте: США, фигуры, подобные бен Ладену с их транснациональными террористическими организациями? Конечно, в истории, как известно, нет сослагательного наклонения. И тем не менее с этой более чем очевидной точки зрения на афганскую войну, роль в ней нашей страны, 40-й армии до сих пор никто ни на Западе, ни за океаном, ни в нашей стране не взглянул. А следовало бы, чтобы стало очевидно: наша страна, ее 40-я армия 10 лет удерживали плацдарм, которым стремился овладеть враг всего цивилизованного мира, на 10 с лишним лет задержали рождение супертерроризма, исключили саму возможность провоцирования им мировой ядерной войны.

Отголоски слышим до сих пор

Первый вице-президент Исламской Республики Афганистан Ахмад Зия Масуд, во время беседы с нашим корреспондентом в начале 2003 г. – Чрезвычайный и Полномочный Посол Исламского Государства Афганистан в России. В 1980-е годы он был рядом со своим легендарным братом, одним из лидеров оппозиции Ахмад Шахом Масудом в Панджшерском ущелье, где власть кабульского правительства в то время так и не была установлена.

– …Шах Масуд был уверен, что советские войска покинут Афганистан лишь после решения внутриполитических проблем, когда с учетом мнения всего населения будут сформированы обновленные структуры власти как на центральном, так и на провинциальном уровне не только из членов НДПА, но представителей других влиятельных сил и течений. За исключением, может быть, только Исламской партии Гульбеддина Хекматиара. Даже для Афганистана это слишком одиозная фигура. Такая мера помогла бы сохранить стабильность в стране.

В результате получилось другое. Все структуры управления – правительственные, военные, хозяйственные – после вывода ваших войск в большинстве провинций рухнули. Это стало одной из причин дальнейших междоусобных столкновений между различными группировками моджахедов, отголоски которых мы слышим до сих пор.