Расследование “УГ”

Конфликт разрешили политики

За справедливость голосуют все. Бороться за нее осмеливаются единицы. Это опасно. За это могут отдать под суд, уволить с работы, сделать так, чтобы ваши дети первыми стали осуждать вас за “борьбу с ветряными мельницами”.

Город Дзержинск Нижегородской области поразил меня масштабами своих химических производств. Он и проектировался как столица химии. Вдоль железнодорожного полотна на семь остановок протянулись цехи химического гиганта. В течение получаса я наблюдал из окна поезда тоскливый индустриальный пейзаж, на переднем плане которого стояли цистерны с азотной кислотой. Воздух на 71 процент состоит из азота. В чистом виде он безвреден. Природа специально постаралась, сделав азот инертным, чтобы в нормальных условиях он не вступал в реакцию с другими веществами. Но пытливый человеческий ум нашел-таки способ связать азот с кислородом, углеродом и водородом, в результате чего на свет появилась “царская водка”, прожигающая броню, различные нитраты, цианиды и много другой гадости.

Наверное, режиссер фильма “Крах инженера Гарина”, прежде чем ставить сцену взрыва анилиновых заводов, побывал в этих местах. Тоскливое и угнетающее зрелище. Особенно если учесть, что большинство предприятий стоит, люди не получают зарплату, а химические вещества имеют тенденцию улетучиваться, просачиваться, проедать, прожигать…

А город химиков живет политическими страстями: “с нетерпением ждут” Бориса Немцова, возвратившегося в родную губернию из Москвы с новыми, далеко идущими планами. К тому же совсем недавно был избран новый мэр – Сергей Трофимов. Он-то и стал главным действующим лицом в развязке драмы, разыгравшейся в 21-й средней школе. Но об этом речь впереди, а пока – небольшая предыстория.

Директор школы Леонид Александрович Заставный решил заняться политикой. Он был избран в депутаты городской Думы и занял пост председателя Комитета по делам молодежи, образованию, науке, культуре и спорту. Название, как видите, длинное, дел много, поэтому совмещать директорство и общественную работу оказалось невозможным.

– Он имел право это сделать, хотя мы очень переживали, что Заставный уходит от нас, – говорит Галина Михайловна Юдина, зам. директора школы по учебно-воспитательной работе. – При нем был заложен первый камень будущей школы, он же вручал медали нашим первым выпускникам. Двенадцать медалистов – это лучший показатель в городе на сегодняшний день. Но, увы, хорошие люди уходят, а приходят…

5 января 98-го года коллективу школы был представлен новый директор.

– Ольга Владимировна Сперанская – бывший завуч 36-й средней школы. Учителя были против такого назначения и высказали свой протест немедленно. У них была своя кандидатура. Однако начальник городского управления образования Рубинский Евгений Николаевич мнение учителей проигнорировал.

Здесь я ненадолго прерву свое повествование, чтобы привести комментарии юриста Минобразования РФ Зои Павловны Дащинской относительно правомерности действий начальника ГУО. “Статья 31 Закона “Об образовании” определяет компетенцию органов местного самоуправления в области образования. В ней, в частности, говорится: “К исключительной компетенции органов местного самоуправления в области образования относится назначение руководителей муниципальных образовательных учреждений, если иное не предусмотрено типовыми положениями об образовательных учреждениях соответствующих типов или видов или решением органа местного самоуправления”. (Пункт 2.7). Есть и другая статья в том же законе, 35-я “Управление государственными и муниципальными образовательными учреждениями”. Пункт 4: “Руководитель государственного или муниципального образовательного учреждения в соответствии с уставом образовательного учреждения может быть: а) избран коллективом образовательного учреждения; б) то же, но при предварительном согласовании кандидатуры с учредителем; в) избран коллективом с последующим утверждением учредителем; г) назначен учредителем с предоставлением совету образовательного учреждения права вето; д) назначен учредителем; е) нанят учредителем”.

Как видите, все упирается в устав школы. Волен ли коллектив сам выбирать своего директора, или же это прерогатива учредителя – все это должно быть оговорено в уставе.

– Мы устав в глаза не видели, – продолжает завуч школы Юдина Галина Михайловна. – Были эмоции, хождения по инстанциям, жалобы. Что же касается юридической стороны вопроса, то здесь мы не были достаточно подкованы, чего не скажешь о новом директоре, которая отказалась выдать нам устав нашей же школы.

Здесь нельзя упустить и еще один факт, касающийся назначения нового директора. Учителя предложили свою кандидатуру – Наталью Николаевну Каргину, которая восемь лет проработала в школе завучем, как теперь принято говорить, заместителем директора по учебно-воспитательной. Безупречная работа, высшая категория, да и любили ее в школе.

– Уходя в депутаты, я не видел лучшего преемника, чем Наталья Николаевна, и со мной согласился весь коллектив, – это слова Леонида Александровича Заставного, который принял меня в своем депутатском кабинете. – Вопрос в отношении директора 21-й школы управлением образования был решен неправильно: не учтен человеческий фактор. Не скрою, на меня оказывалось давление со стороны управления, но я не поддержал кандидатуры Сперанской и прямо заявил об этом на собрании трудового коллектива. На тайном голосовании за Сперанскую не было подано ни одного голоса.

– И тем не менее она стала директором, – возразил я. – Почему ГУО, в частности, Евгений Николаевич Рубинский был так настойчив в своем решении, что пошел на открытую конфронтацию?

– Его характер отличает чрезмерная жесткость в отношении к людям. На мой взгляд, он не совсем правильно понимает главный вопрос школы – работу с кадрами.

– А чем он мотивировал свой отказ в утверждении Каргиной на должность директора?

– Тем, что у нее нет педагогического образования. Она закончила финансово-экономический факультет Нижегородского государственного университета.

Позволю себе вновь привести комментарии юриста Министерства образования по этому поводу:

– В соответствии с Тарифно-квалификационными характеристиками (требованиями) по должностям работников образовательных учреждений, утвержденных Приказом Минобразования РФ и Госкомвуза РФ от 31.08.95 г. ? 463/1268, к руководителю образовательного учреждения предъявляются следующие требования: во-первых, наличие высшего профессионального образования; во-вторых, стаж работы на педагогических или руководящих должностях не менее 5 лет. Таким образом, отсутствие у Каргиной педагогического образования не является основанием для отказа в утверждении ее на директорскую должность.

А между тем некогда единый и дружный педагогический коллектив начали раздирать противоречия. Учителя разделились на “своих” и “чужих”. Так сформировалась многочисленная и непримиримая оппозиция во главе с Каргиной. Штаб-квартира оппозиции разместилась в школьной библиотеке, а Наталья Николаевна, помимо финансовых нападок со стороны нового директора, в частности, снятия надбавки к должностному окладу в размере 50%, подверглась притязаниям куда более серьезным – судебным, к тому же началась открытая травля ее сына.

В УВД города Дзержинска поступило коллективное заявление родителей учащихся 9-го “Б” класса 21-й средней школы. Они утверждали, что в классе, где учится сын Каргиной Кирилл, произошел конфликт, в ходе которого завуч допустила непедагогические методы воспитания в отношении одноклассников сына. Постановлением от 16.04.98 инспектор милиции Пронина Т. отказала истцам в возбуждении уголовного дела против Каргиной Н. из-за отсутствия состава преступления. Однако без судебного разбирательства все же не обошлось. Истицей на этот раз выступила сама Наталья Николаевна. Она не нападала, а только оборонялась, требуя снять несправедливо наложенное на нее дисциплинарное взыскание за нарушения по ведению табеля учета рабочего времени.

Выдержка из решения Дзержинского городского суда, рассмотревшего в открытом судебном заседании 9 апреля 98-го года гражданское дело по иску Каргиной: “Установлено, что у директора школы ? 21 имелись основания для наложения взыскания Каргиной Н.Н., однако суд усматривает в данном случае простую формальность. Удовлетворяя иск – снимая дисциплинарное взыскание с Каргиной Н.Н., суд учитывает следующие существенные обстоятельства…” Далее приводились показания свидетелей о том, что выговор был вынесен на почве неприязненных отношений, сложившихся между директором школы и завучем, и по предложению начальника ГУО Рубинского, о чем свидетельствует его письмо на имя Сперанской. Не обошлось и без подтасовки фактов.

Дисциплинарное взыскание было снято, но дело даже не в этом. Только представьте себе, в какой обстановке приходилось работать учителям весь прошлый год. Как говорят в армии, им шел год за три. А ведь еще в 97-м, когда 21-я стала лауреатом областного конкурса “Школа года”, никто из учителей не предполагал, с чем им придется столкнуться. Впрочем, счастливого завершения этой истории тоже никто не ожидал.

Все случилось внезапно. Летом. Happy end, замешенный на политике! Отставка Александра Романова – бывшего мэра Дзержинска и успешные выборы нового главы города – Сергея Трофимова.

– Надо отдать должное нашему новому мэру, – говорит Леонид Заставный. – Он досконально изучил конфликт в 21-й школе: всех выслушал, все взвесил, отстранил от обсуждения заинтересованных лиц.

В итоге Сперанская Ольга Владимировна благополучно перешла на новую работу в управление, а директором 21-й стала Меженина Галина Константиновна – учитель истории, сохранившая за время конфликта завидную позицию нейтральной стороны и выгодно отличающаяся от всех остальных кандидатов тем, что устраивала и “тех” и “других”. В беседе с ней я почувствовал, какой сверхъестественной выдержкой обладает этот человек. Сейчас ее больше заботит переполненность школы, состояние мебели и классных комнат, нежели отгремевшие бои прошлого года. Наверное, так и должно быть. Хотя восстанавливать теперь придется не только облупившиеся стены и потолки, но и привычную до недавнего времени атмосферу добра, разума и справедливости. Ведь именно под таким девизом начинала свой первый День знаний 21-я школа.

Что касается непосредственных участников недавних событий – Натальи Николаевны Каргиной и Галины Михайловны Юдиной, то они были уволены, а потом снова взяты на прежние должности, правда, уже на полставки. Эта полумера была, по всей видимости, необходима для окончательного примирения сторон.

Ну вот. Казалось бы, и все. Инцидент исчерпан. Однако в любом спорном вопросе необходимо выслушать обе стороны. Поэтому я направился в городское управление образования к “вдохновителю” конфликта – Евгению Николаевичу Рубинскому. Поднимаясь на второй этаж городского Дома учителя, где находится управление, я ожидал услышать два варианта ответа на свой вопрос, кто виноват. Первый – глава управления признает свою ошибку, второй – обвинит во всех грехах кого-то другого. Однако я ошибся: существовал и третий вариант. Мне было предложено не касаться этой темы, а написать о чем-нибудь другом. О невыплаченной зарплате, например.

– Понимаете, молодой человек, я очень уважаю “Учительскую газету” за то, что она поднимает общие проблемы, а не ковыряется в частностях и склоках где-то там, в Дзержинске. Напишите лучше о том, как в Бутурлине компенсацию за методическую литературу отоваривают велосипедами.

По всей видимости, у Евгения Николаевича создалось впечатление, что мне нечего делать, как только ездить и собирать склоки. Я сказал ему, что в редакцию “Учительской газеты” пришло письмо от учителей 21-й школы с 36 подписями и что в обязанности корреспондента любой газеты входит откликаться на письма читателей. А что входит в обязанности начальника управления образования?..

Дмитрий ЕГОРОВ

Дзержинск,

Нижегородская область

“Буду ждать со всем сердцем…”

Пурга была звездной: ее ледяные кристаллы волшебно преображались в огнях разнаряженной елки. Санаторный корпус затихал после Рождественского бала, на котором блистали талантами сибирские детишки – удивительно пластичные, самобытные, колоритные. Их собрал на каникулы из малообеспеченных семей Фонд социального страхования. Среди общего веселья царапнули меня недетской грустью глаза подростка у эстрады. Тщедушная, съежилась угловатая фигурка в спортивном костюме. Попробовала разговорить. Глаза смотрели на меня с тоской и укором: такие бывают в момент острого горя: например, у детдомовских ребятишек.

Вспомнилось мне собственное послевоенное детство в Волгограде, когда таким же подростком я перетаскала на руках тонны угля и воды по бесконечной дороге, у которой постоянно кто-то подрывался на минах. “Не смейте трогать никаких проволок под ногами!” – кричал на нас директор 34-й школы с веселой фамилией Гомонов и остервенело топал на нас. “Злой!” – говорили мы. А он каждую неделю хоронил кого-нибудь из учеников или отвозил в больницу без рук, без ног…

Я вышла в пургу подождать, пока все угомонятся. Думала о том, как этот мальчик похож на меня в детстве. И о том, что в лихие времена люди перестают замечать страдания детей. Видно же, что душа у этого ребенка надорвана от какого-то горя, как все слабое тельце – от недоедания и тяжелой работы.

И тут этот подросток выскользнул на улицу, подобрался кругами ко мне. И мы наконец разговорились.

– Ты здесь один, без мамы?

– С братьями. Они живут на первом этаже.

– Сколько им лет?

– Как и мне, тринадцать.

– Близнецы?!

– Нет, у нас дни рождения у кого осенью, у кого весной.

Я сразу ничего не поняла, но почувствовала вдруг край пропасти: тут была тайна, боль, опасность. Дальше продвигаться надо было очень осторожно.

– Откуда вы приехали? Кто ваши родители?

– Мы сначала приехали из Приморья, где мама нашла нас в Доме ребенка. Они с папой нас много лет искали. Потом нашли и приехали сюда, к родственникам. В деревню Гутово. А учимся мы в соседней деревне – Янченково, там почта есть и школа. Ходим пешком. Мама работала дояркой, и папа работал. А в прошлом году сгорел. В поезде. Ездил в Приморье за документами. А мы остались. Мама сразу сильно заболела. Гипертония и еще что-то случилось. Наклоняться нельзя. Тяжелое подымать нельзя. Работать запретили, но она все равно работает. А дома хозяйство все я веду. Мальчишки, конечно, дрова колют, сено заготавливают. Да корова сдохла. Но к нам в деревню приезжали люди из церкви, из Новосибирска, ходили по домам, крестили. Нам корову купили у соседки, которой нечем ее кормить…

– Почему у тебя шубка без пуговиц? Мама не может пришить?

– Да это мне соседи дали, чтоб на праздник сюда съездить. Костюм этот спортивный принесли. Мальчишек одели. Потом вернем. Может, мама за нами приедет, если сможет, вы тогда с ней познакомитесь, ладно?

Очень мне хотелось увидеть эту женщину, чтобы разгадать тайну, а главное – понять, чем можно помочь вдове с тремя мальчишками, подростками того возраста, аппетит которого в медицинских учебниках называют “волчьим”: все в них – как и на них – молниеносно сгорает. Этот хоть в пространстве заметен, а двое других…смахивают на второклассников…

В колонии для несовершеннолетних преступников я видела детей, которые увечили сами себя с улыбкой. Они пережили такие страдания, что физическая боль их совсем не трогала. “Не бойся, не надейся, не проси” – наверное, этот закон придумали подростки, которые носят в своей душе ад…

– Ты самый старший среди вас – тринадцатилетних? Как зовут тебя?

– ВЕРА.

– Ты…девочка?! Почему же ты ни разу не поправила меня, когда я называла тебя мальчиком?!

– Но вам же все равно, кто я. И мне – все равно.

Надо ли говорить, что вернулась я из командировки в Тогучин (детей собирали на каникулы в Тогучинском санатории, куда за Верой и братьями никто не приехал, их посадили на рейсовый автобус. Как они добрались до дома в лютый мороз, добрались ли – я так и не узнала: телефон Янченковской школы не отвечал. Я же вернулась, раненная этой встречей, и как только по делам снова попала снова в Тогучин – писала очерк о школе-гимназии, которой управлял удивительно предприимчивый человек Владимир Леонтьевич Комаров, – так попыталась через роно, через заместителя заведующего Галину Семеновну Фоминцеву, разузнать подробности о необычной семье из Гутова. Мне обещали через службу социальной защиты навести справки, а через директора Янченковской школы или кого-либо из учителей, приезжающих в Тогучин, передать от меня гостинцы и привет. Самой ехать в Гутово не было денег и сил. У гороно не было бензина. На вокзал меня отвозил какой-то подвернувшийся грузовик с угрюмым шофером. До Гутова я так и не добралась.

И все думала, как живут там трое ребятишек, которые сами себе хозяева, сами ухаживают за скотиной, варят немудреный обед, латают крышу и валенки, ищут топливо…

И вдруг через полгода получаю письмо:

“Пишет Вам Вера. Мы получили Ваш подарок только 16 октября в пятницу. Маму вызывали в школу и сказали, что в райисполкоме пришел нам пакет. Маме сказала Димкина классная Лидия Владимировна. Я учусь хорошо, но есть двойка за контрольную. Я хочу исправить ее. Я перешла в 7-й “а” класс, мальчишки – в 8-й “а” и “б”. Мама работает, но получку давно не дают. Мама подавала на суд, ей сказали, что 26 числа будут детские, она подавала на детское пособие. Мы выкопали картошку, не сказать, что мало. Денег у нас нет. Живем на пенсию. По вечерам ходим по улице. Сперва ходили в клуб, где раньше был детский сад. Но там все побили и повыдергивали. Остался один шифер. Мы перешли в склад. Теперь там нечего тащить – пусто, так мы играем. Там кирпичи и место досок залито цементом. Корова Лыска отелила нам бычка. Мы назвали его Гаврюша. Была корова Ромашка, болела, ее зарезали, и месяц мы ждали денег за корову. Вот пришли из школы мальчики и шлют Вам привет большой. Я еще буду Вам писать. И Вы напишите мне письмо.

Я БУДУ ЖДАТЬ СО ВСЕМ СЕРДЦЕМ.

До свиданья.

Вера Анатольевна Гресько.

Эти картинки внуку Вашему от меня”.

В конверт были вложены вырезанные откуда-то рисунки зверушек – несказанное богатство в том доме, где нет ни книжек, ни игрушек, ни сластей. Наверное, Вера их у кого-то выпросила и послала – самое дорогое – какому-то незнакомому ребенку… И бычок Гаврюша, и корова Ромашка – их имена – о том же рассказывают: как на грани ужаса – или в самом ужасе – живут детская доброта и отзывчивость, открытость миру. Ничего Вера не просит, кроме письма.

Я же стала думать, у кого бы из богатых людей попросить для этого детского оазиса мешок муки да мешок сахара, три пары валенок, одежку для подростков тринадцати лет, полотенца, постельное белье… Многие – совсем небогатые люди – отозвались, но нет у меня транспорта, чтоб отвезти в оторванную от мира деревушку хоть легкие вещи. Телефон сельсовета /35-183/ и телефон школы так и не ответили. Молчала служба социальной защиты, молчал роно. Ответила 1-я школа: “Директора Комарова нет. Он на похоронах учителя”. Третий раз за эти месяцы звоню я Комарову домой и на работу, и всякий раз мне отвечают: “Он на похоронах”. А во время похорон других страданий не замечают: просто жизнь…

Но пока в семье ВЕРЫ жизнь, так хочется поддержать ее святое тепло. Продлить… Ведь всем нам тепло не от себя, а от другого человека. Как эти детские картинки – “для вашего внука” – согрели и мое сердце.

Как же поддержать Веру? Пришла мне в голову мысль обратиться к богатому человеку Руцкому: герой, с самолета женщину любимую цветами осыпал. На мешок сахара для трех детей найдет, думаю, денег? Вряд ли… Потом подумала о другом герое нашего времени – президенте “Инкомбанка” Виноградове: мог бы послать в Сибирь три детских полушубка… Но тут я вспомнила, что “великий” банк обокрал меня самою: присвоил мои деньги, отложенные на памятник мужу…Да разве до этих докричишься?!

И тогда я подумала о тех, кто никогда не подводил и не предавал, о своих коллегах и читателях. Многим из нас нынче нелегко. И оттого, наверное, так велика потребность сделать хоть немногое для тех, кому хуже нас – лишь бы это было по адресу. Вот я и сообщаю этот адрес, выведенный на конверте детской рукой: 633425, село Гутово, Тогучинский район, Новосибирская область. Вере Анатольевне ГРЕСЬКО. Это – Верочке и ее братьям. Здесь будут рады книжке, карандашам, носочкам, тетрадке… Если вы захотите – как извечно принято на Руси – сделать кому-то из них рождественский подарок, в ответ услышите голос трех чистых детских сердец.

Это возможность очистить собственное сердце, обновить собственную душу.

Галина ФРОЛОВА

Новосибирская область