Расследование “УГ”

Мелодия из репертуара Робертино Лоретти

Под силу ли окажется исполнить ее преемникам Валерия Степанова?

му прочили карьеру артиста, певца. Валерка Степанов прекрасно импровизировал. Пел. Из репертуара Робертино Лоретти – почти все вещи. Голос поднимал его над собой, возносил. В устройстве голоса явственно прочитывалась природа его развивающейся личности – преодолевающая, преобразующая, крылатая. Тогда ему думалось, что все люди такие же, как он, то есть имеющие крылья. Но потом ему не однажды приходилось встречать людей из другой породы – имеющих зубы. Голос ему сорвал один из подобных – новый руководитель певческой студии, где занимался мальчик. “Был под этим делом” и насильно заставил его взять высокую ноту. А у мальчика уже шла мутация, и петь было нельзя.

Но срыв голоса не очень его расстроил. Вопрос – кем быть? – был для него давно решен. Сверстники играли в войну, в магазины, а он, Степанов, – в школу. В педагогике он вновь обрел тот сорванный, потерянный в отрочестве голос. И как расцвел, какой силой полон был он, когда Валерий Степанов приступил к исполнению главной арии своей жизни под названием школа N 47. Он пел уже не один. Ему помогал им же созданный прекрасный оркестр – тщательно, со знанием дела, а главное – с любовью подобранный им педагогический коллектив. Он взращивал оркестрантов, а они в свою очередь помогали расти ему, помогали крепнуть его голосу. И вот однажды, в который раз соразмерив свои силы с новой задачей, которую поставил перед собой, он решил, что готов к ее выполнению.

Из книги Дж.Толкиена “Сильмариллион”: “И он говорил с ними, предлагая им музыкальные темы: и они пели перед ним, и он радовался. Но долгое время каждый из них пел отдельно или по двое-трое вместе, а прочие внимали. Однако, внимая, они начинали понимать друг друга более глубоко, и их единство и гармония росли. И пришло время, когда Илуватар созвал всех Айнуров и задал им мощную тему, открыв им вещи огромней и удивительней всего, что являл прежде”.

Из экспертного заключения по опыту деятельности экспериментальной школы N 47 г. Иркутска на присвоение статуса авторской школы: “Идея и концепция “Школы развития личности” принадлежит заслуженному учителю России Валерию Матвеевичу Степанову. Школа создавалась под его руководством, включая строительство зданий (школьного и реконструкция центра “Дружба”), подбор и обучение кадров, определение содержания и направления развития. За пять лет существования школы В.М.Степанову удалось не только выдвинуть блестящую концепцию школьного образования, но и собрать вокруг себя и воспитать сильный педагогический коллектив, способный реализовать оригинальные идеи автора. Более того, личность В.М.Степанова настолько профессионально значима (здесь сказывается и огромный опыт учителя, и личное обаяние, и одержимость в работе – неумение и нежелание себя щадить), что при воплощении его авторской идеи коллеги-учителя становятся соавторами”.

…Мистика какая-то. Позавчера еще, в праздничный день, когда проходил по улице Сухэ-Батора, специально для себя отметил, увидев на одном из зданий вывеску “Департамент образования”, – эге, значит, в понедельник в первую очередь мне сюда надо будет нанести визит. Прошло два дня. Та же улица. Дома те же. Но где же вышеупомянутая вывеска? Улица короткая. Прошел по ней туда-сюда. Нет вывески! Право слово – мистика. Решил поспрашивать в близлежащих учреждениях. Помогла одна старушка вахтерша. Все, мол, правильно, сынок, на верном ты пути. Дойди до следующего дома. Там и найдешь искомое. А что до вывески? Где она? Кто его знает? Вчера ночью буря была, может, и сбило вывеску-то порывом ветра…

Вот тебе и мистика… Всего-то – слепые силы природы. Но – стоп! Это раньше, видимо, в силу недостаточного развития науки, которое и предопределяло наше невежество, можно было свалить все происшедшее на стихию, на эти самые слепые силы. Но современный человек, вооруженный новыми научными открытиями, в том числе учением Вернадского о ноосфере, не позволит себе быть с природой запанибрата, называя ее силы “слепыми”. И я действительно не позволил. Видимо, подумал Коломбо (майор Знаменский, Шерлок Холмс, комиссар Мегрэ…), есть некая взаимосвязь истории с вывеской и моего дела. (В роли Коломбо, как вы понимаете, вынужден выступить автор). Так и было. Накануне бури, которая сорвала вывеску, начальник Департамента образования администрации города Иркутска Валерий Матвеевич Степанов принял решение о своем уходе с занимаемой должности…

Из книги Дж.Толкиена “Сильмариллион”: “Тогда восстал Илуватар – и увидели Айнуры, что он улыбается: он поднял левую руку – и среди бури началась новая тема, похожая и непохожая на прежнюю, и она обрела силу и новую красоту. Но Диссонанс Мелькора вновь поднялся в волнении и шуме и заспорил с ней, и опять началась война звуков, яростнее прежнего, пока большинство Айнуров не смешалось и не перестало петь…”

Из письма мэру Иркутска Б.А.Говорину от Министерства образования России: “Для нас было очень важно узнать о вашем решении назначить заслуженного учителя России, совершенно незаурядного и уникального в своих творческих способностях человека – В.М.Степанова – начальником Иркутского департамента образования. Личность В.М.Степанова известна не только у нас в стране, но уже и за рубежом. Социокультурный феномен созданной им школы N 47 Иркутска свидетельствует о его большом таланте учителя и организатора. Достаточно сказать, что в этой школе уже отработана модель непрерывного образования через органическую взаимосвязь школы и вуза. Теперь В.М.Степанову предстоит развивать и совершенствовать иркутское образование в целом. Однако он столкнется теперь с совершенно другими, в том числе рутинными, финансово-экономическими проблемами…”

…Говорин однажды сказал Степанову: “Неправильно, Валерий Матвеевич, работаете”. – “Почему? – спросил Степанов. – А давайте раздадим всех ваших завучей. Пусть-де идут директорами других школ, поднимают их до уровня 47-й”.

– Он вообще весь неправильный, Степанов. Неправильно поступает. Не так, как принято, как требуется. Всякое его дело – это вызов. Таким, например, вызовом стала его школа в Карлуке, небольшой деревеньке под Иркутском. Обыкновенную заштатную школу он сделал лучшей в области. Экскурсии в нее стали возить. В Карлуке уже была завязь 47-й иркутской, – рассказывает журналист, писатель Сергей Осипович Остроумов. – Одет он неправильно. Ему как начальнику галстук полагается. Сугубо официальная форма одежды. А он не терпит форму, внешнее, искусственное. Кабинет у него неправильный. Разве это кабинет директора? Живые цветы в вазах, иконы, картины, плюшевый тигр на диване. Полагалось бы что – все это выбросить, портреты официальных лиц повесить. Во всяком своем проявлении – он вызов. Сам – вызов. Он – неординарный. Он – первый. Он – Учитель с большой буквы. В первую очередь – учитель. Но и во вторую – тоже, и в третью. Не чиновник и быть им не сможет. И я был категорически против его с мэром эксперимента – Степанов возглавляет городской отдел образования, правда, при этом не оставляя поста директора 47-й школы, которая становится базовой, опытной школой гороно. Мэр у нас очень интересный, творческий человек, и Степанову хотелось помочь ему осуществить его мечту о создании нескольких учебных заведений, подобных школе Степанова. Но разве возможно, чтобы было несколько Больших театров?!

…В течение года Степанов совмещает работу на двух высоких должностях.

А это противоречит букве закона. Так – нельзя. Вот что я знал, когда летел в Иркутск. Но таким образом сказанная фраза была полуправдой, ибо я не знал ни самого Степанова, ни сути его работы и идей. А когда узнал, то понял, что сказать ее надо было по-другому.

В течение года Степанов держит высокую ноту.

Верней, держал. Пока было возможно.

– Мне было предложено оставить директорство и полностью перейти в департамент. Но школа – это мое детище – то, чему я посвятил свою жизнь. Менять ее на департамент, становиться чиновником после более чем сорока лет практической работы в педагогике я счел для себя нереальным. Изначально год назад вопрос решался таким образом: я работаю в департаменте, не оставляя свою школу. Мне хотелось иметь при департаменте школу-лабораторию, которая опытом своим могла бы поделиться с другими школами города, где мог бы готовиться резерв руководящих кадров, отслеживаться инновационные процессы. Так у хирурга есть его операционная, где он может не только теоретически, но и практически обосновать какую-то операцию и мотивировать ее грамотность, – говорит Валерий Матвеевич.

Кстати, его 47-я в эти же бурные дни блистательно выдержала экзамен и получила статус авторской школы – первой в Иркутске и области.

Из экспертного заключения на присвоение статуса авторской школы: “Школа активно формирует собственную образовательную политику, и это серьезно отличает ее от других образовательных учреждений в масштабе страны. Научная деятельность школы имеет разносторонний характер и охватывает круг проблем, редко выдвигающихся даже в рамках известного нам инновационного образования”.

Степанов держал высокую ноту, сколько это было возможно. Его сотрудничество с мэром выразилось в реальной поддержке городской властью местного учительства. Сегодня в иркутских школах выдают заработную плату за апрель, то есть задержка с выплатой почти ликвидирована. Кстати, в течение последнего года учителя 47-й получали заработную плату одними из последних в городе. И еще один примечательный факт. Степанов только расписывался в ведомости Департамента образования о получении зарплаты. Оную он регулярно перечислял на счет одного из детских домов. В течение года двадцать учительских семей справили новоселье. Это стало возможным после того, как в городе стало действовать постановление мэра о льготном приобретении жилья для учителей и врачей. Представители этих профессий при покупке квартиры платят только 30 процентов от ее стоимости, а 70 процентов оплаты берет на себя городская казна. Степанов добивался от городской власти, чтобы молодым учителям платили зарплату, соответствующую не 7-му, начальному, а 10-11-му разряду тарифной сетки. Осуществилось бы это, сколько бы молодежи пришло в школы! У себя в 47-й он всегда опирался на молодежь, доверял молодым.

Рассказывает Александр Сопин, 27 лет, директор школы N 40:

– Степанов никогда не говорил: “Саша, сделай так-то”. Он спрашивал: “А как бы ты хотел сделать?”. Меня он научил быть счастливым. Как? Всегда говорить правду. Это счастье – говорить правду.

Рассказывает Виктор басюк, 27 лет, директор детского дома N 5:

– На августовском совещании, когда Степанов впервые собрал директоров школ вместе, всех поразило, насколько он открыт, открытая душа. Верно, не каждый имеет способность и достоинство говорить правду. И не каждому дано такое право. Он имеет. Ему дано. Ибо он чистый человек. А время сейчас мутное, и люди помутнели, потемнели, разочаровались, потому что не видят хорошего и в хорошее не верят. Потому, может быть, и Степанова восприняли не так. В первую очередь его предложение помощи – школам, директорам, учителям. Люди разучились воспринимать помощь. Стали говорить: в школах идут проверки…

А Степанов просто знакомился со школами города. И на кого же ему было опереться в этом тонком и в чем-то деликатном деле, как не на свою команду: завучей, учителей, специалистов 47-й школы, которых ценил за опыт, за талант, за огромную трудоспособность и преданность школьному делу и детям? Степановский “ознакомительный контроль” предполагал прежде всего выявление особенностей школ, на основе которых и должен был строиться вектор их движения вверх. В Иркутске ведь много замечательных школ. Это, к примеру, гимназии N 1 и N 25, лицей N 13, школа N 19 Академгородка. И подобные школы по концепции развития городского образования Степанова в ближайшем будущем должны были стать школами-лабораториями, базовыми, ведущими школами округов. Но в ряде школ благожелательные советы были восприняты как вмешательство во внутренние дела, покушение на суверенитет. Противодействие начальнику департамента возрастало. Концепцию Степанова приняли на городской Думе только во втором чтении. А его самого поставили перед выбором. И Валерий Матвеевич принял решение…

Из книги Дж.Толкиена “Сильмариллион”: “Тогда Диссонанс Мелькора разросся, и прежние мелодии потонули в море бурлящих звуков, но Илуватар все сидел и внимал, покуда не стало казаться, что трон его высится в сердце ярящейся бури…”

– Валерий Матвеевич, на что вы опираетесь, когда приходят трудные минуты?

– На книги. На классику. Я же литератор. Очень люблю Чехова. Он близок мне не только как писатель, но и как педагог. Действую по его девизу, чисто педагогическому, человеческому: “Кто не может взять лаской, тот не возьмет и силой”. Как и очень многие, преклоняюсь перед Пушкиным и всегда руководствуюсь в жизни его духовной формулой: “Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспоривай глупца”. И, разумеется, мне всегда помогают быть в душевном равновесии дети. Ведь я живу в стране детства. Дети не пустят в свою страну, если ты будешь угрюм, скучен. Иду по школьному коридору – дети ко мне бегут. Им нужно, чтобы я их обнял, поцеловал, погладил по голове. Кто-то со мной за руку поздоровается, кто-то мне просто улыбнется. Кто-то спросит: “А как у вас со здоровьем, Валерий Матвеевич?” Для меня эти движения детской души самые большие награды, которые выше правительственных. Люблю вспоминать своих учеников. И вспоминаю их не по фамилиям и именам, а по глазам. Я их учил читать по глазам. Портрет писателя должен быть ими прочитан. По портрету они должны были сказать, какой он человек, как они его понимают, чувствуют. Задача школы ведь не просто дать сумму знаний, но выработать в растущем человеке нечто более весомое и значимое – способность к поиску, к анализу, к самовыражению, к самообразованию, к самовоспитанию.

…И он тоже должен был лететь в тот день, которому предстояло стать трагическим, в Москву. Но в последний момент сдал билет. Никакой особой причины для отмены поездки не было, но он все же решил не лететь. А через несколько часов после вылета рейса обьявили, что произошла катастрофа. На борту самолета было много учителей из школ области, которые летели в столицу на педагогический сьезд. Было и несколько учеников из 47-й. Боль о них который год живет в сердце Степанова. С той поры он всегда старается быть вместе с детьми, когда они выезжают куда-либо – будь это экологический центр на Байкальском тракте, лингвистическая школа в Лондоне или школа иностранных языков в китайском городе Чанчунь. И в то же время – быть со школой, оставаться со школой. Она ведь у него крылатая, а значит, всегда – в полете, отвечает за который командир корабля: он.

Александр ФУРСОВ

Иркутск – Москва

Это клевета, академик!

Заявили ученые РАО своему коллеге

За окнами Российской академии образования – теплый солнечный день. А в зале заседаний президиума пасмурно. Члены президиума академии – известнейшие в стране люди: президент РАО Петровский, Никандров, Бестужев-Лада… В зале заседаний – директора педагогических НИИ, ученые, не менее известные, – Бим-Бад, Филонов… Зал переполнен. Среди ученых – журналисты. Их пригласили специально. Сегодня нетипичная для РАО ситуация: обсуждение статьи академика Гершунского.

Начиная с 1993 года Борис Семенович опубликовал в различных изданиях несколько публицистических материалов чрезвычайно резкого характера. Все они направлены против президиума Российской академии образования. Суть его выступлений: руководство РАО погрязло в коррупции, рядовые ученые зарплату получают мизерную и не каждый месяц. Сам Гершунский, как он пишет, стыдится произнести вслух, сколько ему платят, а ведь он академик. Педагогическая наука, по его мнению, в загоне, в то время как “немногочисленной руководящей элите и присосавшейся к ней разношерстной административно-хозяйственной обслуге” обеспечен “полный набор привилегий и фактически никем не ограниченных и неконтролируемых финансовых и материально-технических возможностей” (газета “Педагогический вестник” N 10 за май 1997 г.).

Честно говоря, когда читаешь эти строки, автору веришь априори. Вот на это, по всей вероятности, и рассчитывал Борис Семенович. На то, что читатели его статей довольствуются только громкими обвинениями, а доказательства возьмут…из жизни. А почему нет? Вся страна погрязла в коррупции…наверняка и ученые мужи не без греха. Сам Гершунский признался в одной из своих статей: “…вообще откровенного криминала здесь нет”. И тогда уж совсем непонятно: есть в Российской академии образования коррупция (то есть криминал, поскольку слово это означает использование служебного положения в корыстных целях) или нет? Гершунский утверждает – есть. Ведь статью свою он так и озаглавил: “Если это не коррупция, то что же это?” А вот, по мнению многих ученых – участников заседания, статья Бориса Семеновича – клевета.

Как сообщили начальник планово-экономического отдела РАО Елена Григорьевна Ленская и главный бухгалтер Валерия Николаевна Морозова, члены президиума, то есть руководство, получают зарплату с такими же сбоями, как и все другие ученые, работники академии. Государство задолжало им за два месяца прошлого года (все другие сотрудники имеют такую же задолженность). На проведение фундаментальных исследований у академии имеется счет по статье расходов 086 бюджета России. А на содержание управления делами и самого президиума счет иной – по статье 087. Перекидывать деньги с одного счета на другой, манипулировать ими невозможно. Это аксиома. Центральный банк, обслуживающий академию, и Министерство финансов, чье КРУ регулярно ее проверяет, не позволят.

Конечно, денег на исследования отпущено мало. Чрезвычайно мало. Настолько мало, что о расцвете науки речи быть не может. Только вот ведь в чем вопрос: кем отпущено? Руководством РАО? То-то и оно.

Борис Гершунский стесняется своей зарплаты. Правда, он написал почему-то, что стесняется сказать о ней не кому-нибудь, а “новому” русскому. Может быть, это оттого, что, проработав год в Америке, он не так уж и бедствует, если сравнивать его не с “новым”, а с любым “старым” русским. Ведь мало того, что платила Америка, академия весь год “откладывала” для него 14 минимальных окладов в месяц. Так положено по закону: столько “стоит” звание академика.

Кстати, президент РАО академик Артур Владимирович Петровский за последние годы только один раз на короткое время выехал за границу. И не за счет академии – за счет приглашающей стороны. Почему он, ученый с мировым именем, никуда не ездит? “Да потому, что нельзя бросать академию в такое трудное время”, – обьяснил он. Вот так. Одному академику стыдно бросать родную науку даже на короткое время, а другому (тому, кто как будто бы радеет за эту самую родную науку) – не стыдно.

Академика Гершунского на заседании президиума РАО обвиняли не все. Вице-президент РАО Николай Дмитриевич Никандров сказал, что лучше было бы не обвинять Гершунского, хотя лично у него нет сведений о том, что руководство академии прокручивает деньги, а вести речь о том, как все-таки выжить (и лучше бы выживать достойно) в условиях рынка.

…Четыре часа продолжалось обсуждение статьи Гершунского. Получил слово и сам Борис Семенович (а получал он его дважды – в начале и в конце заседания). “Повторяю, – сказал Гершунский, – я не финансист, моя задача была – поставить вопросы”.

Плохо верится, конечно, что Борис Семенович не понимает, что есть вопросы и… вопросы. В статье они звучат, как обвинение. Но в таком случае непременно должны быть доказательства. А иначе его коллеги рассматривают статью как клевету.

Светлана ЦАРЕГОРОДЦЕВА