Раскошелимся… Или поплатимся? Вопреки заветам Льва Толстого, Ушинского и Ломоносова нас призывают забыть о бесплатном образовании

Помещенная в N 15 “УГ” статья Анатолия Пинского “Цели определены, задачи поставлены” предлагает россиянам ни больше ни меньше как “снятие ключевого идеологического табу”: права граждан на качественное бесплатное государственное образование. Почему это право, пока еще четко записанное в нашей Конституции (а также в конституциях ряда других, вполне “капиталистических” стран), является выдумкой или “главной опорой” коммунистов, он нигде не поясняет. Но при этом горячо возмущается тем, что “левые политические силы удивительно легко могут мобилизовать учительские массы на выступления с протестными лозунгами против идеи привлечения частных денег в образование”. Пинского “просто потрясает”, что учителя со своими действительно нищенскими зарплатами протестуют “против даже мысли о возможности получения иных, и законных, доходов из частных источников”. Все это кажется ему какими-то трудновыводимыми “родимыми пятнами” социализма.
Но ведь идея всеобщего бесплатного (или символически платного) государственного образования принадлежит не Ленину и даже не Карлу Марксу. Она сформировалась в европейской гуманистической общественной мысли как минимум в ХVI-ХVII веках. Ее основной теоретик Ян Амос Коменский был одновременно одним из ведущих религиозных философов своего времени. Его школа, где требовалось “учить всех всему всесторонне”, отнюдь не покушалась на отмену частной собственности. Она должна была только укрепить и эффективнее использовать возможности существующего государственного строя, а самое главное, выявить скрытый творческий и производительный потенциал народа, получившего доступ к образованию.
Вся история русского просвещения ХVIII-ХIХ веков пронизана этой же мечтой. Это и знаменитые библиотеки Александра I, читателей которых бесплатно кормили обедом, и крестьянские земские школы, для которых писали учебники Корф и Ушинский, и церковно-приходские реформы обер-прокурора Синода Константина Победоносцева, создавшего грандиозную систему, бесплатно (по-коммунистически?) обучившую 11 миллионов человек. Я нарочно называю только тех, кого при всем желании невозможно уличить в “левизне”. А ведь есть еще Белинский, Добролюбов, Чернышевский, Станислав Шацкий с его колонией “Бодрая жизнь” и Лев Толстой с его Яснополянской школой…
Спору нет, в истории образования России остались и такие министры, как Дмитрий Толстой и Иван Делянов, искусственно затруднявшие доступ “кухаркиных детей” к образованию, и такие публицисты, как Михаил Катков и Константин Леонтьев, писавшие о вреде всеобщего образования русских на европейский лад. Были и такие, что считали важным введение процентной нормы для определенных национальностей. Преимущественным правом на образование, по мысли разных авторов, обладали дети благородных (бедных, интеллигентных, русских, законопослушных) родителей. Но ни один серьезный мыслитель, ни один крупный государственный деятель не пытался определять уровень образованности ребенка, исходя из уровня доходов его семьи! Об этой унизительной зависимости, возникавшей в результате развития рыночных отношений в патриархальной России, с болью писали и дворяне, и крестьяне, и социалисты, и националисты. Каждое сословие, каждая нация требовали от государства обучения своих детей на казенный счет, причем, если это возможно, законным образом, а не в порядке исключения. Многие такие требования поддерживали религиозные организации.
Но ведь можно предположить и обратное. Одни российские подданные инстинктивно тянулись к знаниям, другие мечтали поделиться ими (вспомните хотя бы знаменитое “хождение в народ”), третьи справедливо опасались, что поверхностное образование принесет больше вреда, чем пользы. Но при этом все честные (помните еще такое слово?) люди считали безнравственным и греховным (да-да, именно греховным!) делом создание “образовательного рынка”. А коммунисты, придя к власти, лишь воспользовались этой особенностью народного сознания, как воспользовались вековой крестьянской тягой к земле или мечтой малых народов о развитии своей культуры, и предусмотрительно включили ее в свою партийную программу.
Надо сказать, что свои обещания в области образования коммунистические вожди сдержали. Во-первых, потому, что иначе никто бы не поддержал их государственное строительство, да и само это строительство без высокообразованных кадров никуда бы не продвинулось (не выиграли бы войну, не обеспечили бы всех дешевой энергией и т.д.). Во-вторых, потому, что смешанная с образованием идеологическая пропаганда стала одним из самых эффективных орудий власти и манипуляций массовым сознанием.
Кстати, эту пропагандистскую жвачку общество всегда выносило с трудом и выбросило ее из школы, как только появилась возможность выбора.
Саму же школу, ту самую, “единую общеобразовательную государственную бесплатную” новая некоммунистическая власть обещала не только сохранить, но и значительно улучшить (см. Указ N 1 “Об образовании”). Теперь нам на самом высоком министерском уровне заявляют, что это была “государственная ложь”. Что “официальная “бесплатность” образования при его фактической, но скрытой платности развращает и учеников, и преподавателей”. Но самое главное – в Послании президента Путина Федеральному Собранию, весьма пристрастному разбору которого и посвящена статья директора московской школы N 1060, нет прямого призыва к ликвидации бесплатного образования! И если г-н Пинский считает, что оно действительно открывает кому-то дорогу к введению “экономических рычагов влияния” (читай давления) на школу, то он должен был бы предупредить этих людей, что работать по принципу “больше вложишь – больше получишь” – значит не возвращаться к гуманистическим европейским или исконным российским традициям, а уходить от тех и от других. И уж, конечно, такое движение не имеет ничего общего с президентскими словами о том, что образование – это “вложение средств в будущее страны, в котором участвуют компании и общественные организации, все граждане без исключения, все заинтересованные в качественном образовании наших детей”.
Константин НЕХЛЮДОВ