Расчеловечивание школы,

или Кто научит детей читать?

Понятие «внеклассное чтение» с советских времен не изменилось, но далеко не у каждого учителя оно присутствует в системе работы. Нередко внеклассное чтение считают необязательным довеском к основной программе, поэтому не придают ему должного значения. Стоит ли удивляться, что при таком отношении к книге со стороны педагога и ученики не читают ничего сверх программы, да и с программными произведениями знакомятся в кратком изложении. Чтобы внеклассное чтение прочно вошло в систему работы, учитель сам должен быть в этом очень заинтересован. Это первое и главное условие. Без личной заинтересованности невозможно приохотить к чтению.

Современные дети (за редким исключением) отлучены от книги. Книга обесценилась сначала в глазах родителей, затем, как следствие, в представлении детей. Немногие дарят книги на день рождения, вместе с детьми ходят в библиотеку, читают вслух. Это и раньше было далеко не во всех семьях, но теперь и вовсе исключение из правила. Школа тоже внесла свою лепту. До конца 80‑х годов в программе были выделены специальные уроки внеклас­сного чтения. На них учитель вместе с детьми обсуждал довольно широкий круг произведений – от новинок до детской и подростковой классики. Сейчас такие уроки остались в системе работы некоторых учителей начальной школы, однако претерпели ряд существенных (сущностных!) изменений. Душевные затраты, связанные с уроками внеклассного чтения, минимизированы, а порой даже механизированы, до предела. Можно купить готовые дневники чтения и заполнить их по стандартному шаблону, выданному учителем. В большинстве случаев ведутся такие дневники формально, для «галочки», нередко краткие отзывы списываются из Интернета или пишутся родителями. Душевный труд ребенка при этом сведен к нулю. Потому что заполнение дневника не требует ни личного переживания текста, ни осмысления поступков героев, ни погружения в хронотоп произведения. Не касаются всего этого и на самом уроке. Поскольку на внеклассное чтение отводится десять минут основного урока чтения один раз в неделю, педагог успевает прослушать несколько отзывов и поставить отметки. До обсуждения ли?

Чтобы уроки внеклассного чтения стали по-настоящему полезными, развивающими детей, формализма не должно быть, потому что он переворачивает все с ног на голову, плюс меняет на минус. Если сам учитель не любит читать, видит во внеклассном чтении лишь дополнение к предмету или средство обучения написанию кратких отзывов, еще один способ натаскивания к ЕГЭ и сочинению, то и дети вслед за учителем не найдут в чтении ничего, кроме скучной обязаловки. Если же книга для учителя – огромный мир, в который он может повести детей, потому что понимает, что ничто другое так не развивает, то и дети, пусть не сразу, со временем, станут воспринимать чтение как радость, как возможность выхода за пределы суетной повседневности, как средство приобщения к высшим ценностям, к коллективной памяти человечества.

Надо признать, нынешняя школа очень редко прививает любовь к книге. Гораздо чаще именно в школе формируется стойкое отвращение к чтению, негативное отношение к печатному слову. Конечно же, время и вся окружающая атмосфера тоже играют свою роль. В романе Марии Степановой «Памяти памяти», удостоенном национальной премии «Большая книга», есть такая метафора: «Тяжелые, груженные смыслом телеги печатного текста уступили место быстрым электричкам визуальных искусств». Как это верно, как точно подмечено! Чтение требует труда, усилий. Экран все доставляет в готовом виде, интеллектуальных и душевных затрат не требуется.

Именно поэтому, на мой взгляд, в среднем звене уроки внеклас­сного чтения должны быть обязательно. Меня спросят, за счет чего. Возможно, за счет внеклассной работы, за счет классных часов, даже за счет программы по литературе, которая вызывает множество вопросов и претензий. Мы уже долгое время работаем по концентру. Когда принимали его, предполагалось, что ребенок, окончивший 9‑й класс, должен быть знаком с русской классикой вплоть до литературы второй половины ХХ века. Но в результате мы имеем совсем не то, к чему стремились, и «ножницы» расходятся все больше. Связано это с тем, что эмоциональное созревание подростка вовсе не соответствует его интеллектуальному развитию. Социальная зрелость наступает у нынешней молодежи гораздо позже, чем у тех, кто был юношами и девушками лет 20‑40 назад. Большинство не в состоянии оценить остроту коллизий, описанных классиками русской и советской литературы. Современным юным читателям сложно понять не только проблемы, которые стоят перед героями литературных произведений минувшей эпохи, их сомнения и душевные терзания, но даже реалии, в которых они существуют. Комментировать и пояснять нужно буквально все. «И в Летний сад гулять водил». Летний сад для нынешних учеников – это «там, где теплицы с парниками». Очень часто урок литературы превращается в урок истории и географии.

Это о программе. Что же касается внеклассного чтения, то здесь спускать сверху рекомендации невозможно, да и не нужно. Я убеждена, что у каждого учителя должна быть своя собственная система. Своя, выстраданная, выношенная. Все зависит от личного выбора, от того, какие книги педагог считает полезными для духовного роста ребенка. Конечно, есть общепринятые списки, но их нужно воспринимать исключительно как рекомендации. Во внеклас­сном чтении, как нигде, важен индивидуальный подход. Книги должны быть самые лучшие, с точки зрения учителя, который их рекомендует. Хорошо, если ребенок уже в младшем и среднем звеньях окунется в океан книг, чтобы сделать свой личный читательский выбор. Учитель может стать лоцманом, помочь, направить. Поэтому все мои списки для любого класса сопровождаются хештегами, разными шутками-прибаутками: «А кому легко?», «А как ты думал?», «Читать – не перечитать». Каждый список имеет подразделы: «Книги для мальчиков», «Книги для девочек», «Очень-очень интересные», «Читать обязательно». Таким образом учитель дает направление, так называемые маячки и формальное превращает в неформальное.

Отмечу, что список не должен подавлять ученика количеством. Он может быть коротким, причем чем старше класс, тем короче список. В нем должны быть подлинные жемчужины. Задача учителя – сделать так, чтобы ребенок отличал истинные ценности, сумел разглядеть их. И здесь роль педагога огромна.

Сегодня мы становимся свидетелями расчеловечивания школы, она теряет душу. Цифровая школа, о которой так много говорят, меня пугает. Учителям хотят давать готовые блоки для проведения уроков, так сказать, в целях облегчения их труда. Говорят, что готовые блоки помогут начинающим и неопытным учителям, поскольку новые кадры приходят недостаточно подготовленными, книг не читающими. Здесь у меня тоже вопросы к тем, кто их готовит. И боюсь, что при нашей централизации всех – и начинающих, и опытных, и заслуженных – сравняют. Боюсь, что всем нам скажут: «Не надо своего. Не надо ни про Сталина, ни про жизнь, ни про смерть…»

Возвращаюсь к тому, как привить любовь к книге. По моему убеждению, читательский дневник должен быть заповедным местом, дневником в истинном значении этого слова. Это должна быть не купленная в магазине, а сделанная своими руками общая тетрадь или даже альбом, в который можно вклеивать картинки, в котором можно рисовать. Потому что вначале ребенок может не писать о своих впечатлениях, если ему трудно формулировать мысли. О том, что его затронуло, он может сказать доступным ему языком.

Ребенок должен иметь выбор, в этом случае он не будет бояться чистого листа в читательском дневнике. Все записи должны быть его собственным достижением, личным опытом проживания текста. И конечно, участие родителей в заполнении дневника должно быть минимальным.

Мои ученики ведут дневники с 5‑го по 11‑й класс, несмотря на занятость. Сложилась определенная система уроков внеклассного чтения. Например, в начале года уроки проводятся чаще. Объясню, почему. Ученики получают список книг на лето. Его нужно вернуть мне приклеенным к читательскому дневнику. В списке должно быть разными цветами (условные обозначения цветов дает сам ученик) помечено, что прочитано, что – нет; что понравилось, а что не затронуло; что хотелось прочесть, но не получилось. В сентябре я внимательно просматриваю и анализирую эти разноцветные списки, они для меня очень важны. Прежде всего для дальнейшей работы, если угодно, для выбора стратегии. Я не жалею времени на первые занятия, где мы индивидуально обсуждаем летнее чтение. Дети садятся не за парты, а в круг. За одно занятие успеваем обсудить одну книгу, реже – две. Иногда я прерываю обсуждение вопросами, чтобы убедиться, что прочитана книга, а не краткий или подробный пересказ в Интернете. Вопросы задаю неформальные, ответы на которые в Интернете не найдешь. Конечно, всякий раз встречаются желающие выдать за свое почерпнутое в Интернете. Случаи такие хоть и единичные, но бывают. И я знаю, что это идет из семьи. Наше общество поражено «неотличеньем зла» (это термин Ольги Седаковой). Родители сами рады подсунуть детям Интернет, поскольку не видят в присвоении чужой интеллектуальной собственности никакой проблемы. Встречаются родители, которые со слезами на глазах уверяют, что ребенок писал сам… Но со мной трудно спорить, поскольку я всегда указываю, где списано… Все мои ученики с 5‑го по 11‑й класс знают, что у меня есть «волшебный перстень», который легко узнает Интернет. Иногда родители жалуются, что я требую невозможного. Но я бы не требовала, если бы на собственном опыте не знала, что это возможно. Я знаю, что можно воспитать детей так, чтобы они в любом возрасте слушали родителей, когда те читают им вслух. Кто из вежливости, кто из интереса, но все дети способны слышать звучащее слово. Конечно, на собрании я все это говорю и подчеркиваю, что Интернет нам очень мешает (за исключением случаев, когда родители включают записи радио­театра или аудиокниги в исполнении прекрасных чтецов). Приношу на родительские собрания читательские дневники, рисунки. На первых собраниях некоторые родители бывают агрессивны. Но потом они сами видят позитивные перемены в их детях, и агрессия уходит. Когда видят своих детей в театральных постановках по произведениям, узнают их с другой стороны, прежде неизвестной, отношение меняется.

При обсуждении произведений уместны и личный опыт, и музыка, и живопись, и театр. Например, «Метель» Пушкина сложна для сегодняшних детей, им даже сюжет трудно понять. И тут на помощь приходит музыка Свиридова. Обсуждение каждой книги может выливаться в театрализованные формы, так детям становится понятно, что написанное – про них. Прекрасно, когда прочитанные книги перекликаются с фильмами, когда есть возможность посмотреть экранизации, но зло­упот­реблять этим нельзя. До детей лучше доходит, если книга прочитана по ролям. Но здесь мы сталкиваемся с недостатком количества часов, с необходимостью скакать галопом по Европам. Но, как бы то ни было, произведения должны звучать на уроках. Дети должны не только слышать хорошую литературную речь, но и уметь произносить ее. Иначе как они смогут подготовиться к устному экзамену? Нужно всегда помнить, что в начале было Слово.

Вместо заключения

Целое поколение отлучено не только от книг, но и от культуры России. Тексты для экзамена в 9‑м классе кто-то назвал примитивными, но проверка показала, что для детей они очень сложны. Нынешние школьники очень мало знают из того, что непосредственно не связано с их повседневной жизнью, что напрямую их не касается. Они мало слышали даже про Гагарина, не то что про Туполева или доктора Лизу. Для большинства школьников это все очень далеко, слишком абстрактно. Это чуждая им жизнь, ведь журналов они сегодня не читают. Поэтому в экзаменационных текстах им встречается лексика, которую они нигде не видели и не слышали. Они не знают ее значения и не могут правильно ее употребить. Учителя с горечью отмечают это каждый год. Случаи слово­употребления встречаются чуть ли не анекдотические. Но все имеет объяснение: в программу по литературе не включены рассказы и повести современных авторов и тем более публицистические тексты. Единственная возможность услышать и прочитать – уроки внеклассного чтения.

Подводя итоги, могу сделать вывод: на мой взгляд, чтобы развить основные читательские способности, не нужны какие-то особые технологии. Должен быть неравнодушный, заинтересованный разговор взрослого и юного читателя о самом важном. Только такие уроки остаются в памяти учеников и определяют их дальнейшие поступки. От этого серьезного разговора на равных зависят не результаты ЕГЭ, а будущая жизнь, судьба личности.

Альбина ИВАЩЕНКО, Нижний Новгород