Раиса ВИНОГРАДОВА: Не открывая рта, могу, если рядом не курят, говорить целый день

Голос Раисы Виноградовой – уникальный. Десятки медиков изучали устройство ее голосовых связок, некоторые даже делали предположение, что она говорит… животом. Но природа ее необычайного дара так и осталась неразгаданной. Всего в мире таких людей, которых называют вентрологами (“чревовещателями”), чуть больше пятидесяти человек. Раиса Виноградова – одна из них. Ее номер с забавным кукольным мальчуганом в костюмчике, обвешанном большими и маленькими значками, обычно проходит на ура.

– Раиса Ананьевна, каким образом у вас появился Кирюша?
– О, у Кирюши очень интересная судьба. Эту куклу один человек подарил своей любимой жене. Так случилось, что они разошлись, и она вернула ему куклу. Как-то мои друзья долго искали, что бы подарить мне на день рождения. В одном из окон жилого дома они случайно увидели смешное личико Кирюши. Поднялись в квартиру и спросили, продается ли эта прелестная игрушка. Хозяин назвал цену: 200 рублей. А я тогда получала всего 45. Мои друзья сложились и купили для меня этого забавного мальчугана. Когда я увидела подарок, даже испугалась: ну как живой. Притронулась, и мне так стало плохо, даже затошнило… Пять лет он просидел в кресле, накрытый платком. Однажды я была на выступлении фокусника из Красноярска Володи Переводчикова. Он исполнял номер с говорящей куклой. Она у него была примитивная, и я решила подарить ему свою, все равно у меня лежит просто так. На следующий день Володя пришел ко мне в гости. И я впервые за пять лет взяла Кирюшу на руки, страх перед ним почему-то улетучился. Совершенно неожиданно для меня самой Кирюша в моих руках заговорил детским таким голоском: “Проходи, красавчик, садись и ты, Раиса Виноградова, тоже, давай, наливай что покрепче”… Это была полная импровизация. Володя просто обомлел: “Не нужно мне этого подарка, у вас же талант, вам с ним самой нужно выступать! Вы станете великой актрисой”. И ушел, потрясенный… Вот так я и стала выступать со своим Кирюшей. До этого я была певицей, исполнительницей русских народных песен, вокалу училась у известной Ирмы Петровны Яунзем.
– Свой дебют с Кирюшей помните?
– Конечно. Меня пригласили на съемки “Голубого огонька”, предложив импровизировать, так сказать, по ходу дела. Вот мой Кирюша и начал свою импровизацию. Представляете, подходит к нему ведущая Светлана Моргунова и говорит: “Кирюша, ты такой красивый мальчик, так мне нравишься, а я тебе нравлюсь?” Кирюша ей в ответ: “Отстань, Света”. А она продолжает: “Я же женщина, поцелуй меня, Кирюша”. И слышит в ответ: “Нельзя, Света, а то глисты появятся”. Моргунова так зашлась в хохоте, что никак не могла продолжать съемку… Через какое-то время мы встретились с ней на телестудии. Она торопилась на концерт и, увидев меня, замахала руками: “Не подходи ко мне, а то я снова смеяться начну, весь макияж пропадет!”
– Я где-то прочитал, что десять минут работы чревовещателя со своим “партнером” по напряжению голосовых связок равны нескольким часам речи оратора.
– Я могу говорить только о себе. Действительно, если неправильно пользоваться своим голосовым аппаратом, то через десять-пятнадцать минут у чревовещателя может произойти несмыкание связок. Я же, если не простужена и если рядом со мной никто не курит, могу говорить целый день. Как-то я выступала в Молдавии и с 8 утра до 12 ночи говорила Кирюшиным голосом. Голос у меня нисколько не устал.
Меня очень тщательно обследовали и наши врачи, и американские. Чего только не предполагали, к какой только аппаратуре не подключали – ничего понять не могли. В конце концов пришли к выводу, что у меня уникальное устройство гортани – в этом и заключается мой феномен. Но особое строение горла и связок – это только инструмент. А чтобы им овладеть, нужно очень много составляющих: абсолютный музыкальный слух, пластичность, артистизм и, конечно, огромная работоспособность. Моя задача – чтобы неодушевленный предмет воспринимался как живое существо. С Кирюшей мы должны работать, как равные партнеры.
– У вас было много забавных случаев?
– Самый забавный произошел, когда я ездила на гастроли в Орловскую область. Это было зимой, стоял страшный холод. В гостинице почему-то не топили, стены покрылись инеем. Не выдержав, я вместе с Кирюшей отправилась к дежурной за дополнительным одеялом. В ответ на мою просьбу она издевательски протянула: “Всем хо-лод-но. Больше нету одеял, все, что было, раздала”. “Я же певица, мне нужно горло беречь”, – попыталась убедить ее. И услышала: “Все у нас поют!” И тут мне пришла мысль: а что если к дежурной обратится Кирюша? Открыл он рот и говорит: “Тетенька, дай одеяло, за-ко-че-нел!” Она вскочила, смотрит то на меня, то на него, я уж подумала, убежит сейчас из комнаты. А она бросилась к шкафу, открыла дверцу, а там такая кипа одеял! Выхватив два, она протянула их трясущимися руками: “У-у-у-е-е-бе-ма-ме”. Ничего не поняв, я с одеялами в руках ушла к себе. Уже в номере девочки мне объяснили, что, наверное, она мне хотела сказать: “Это – тебе, а это – маме”. На другой день мы в гостиницу вернулись поздно ночью. Там меня уже ждали два милиционера: “Где ребенок?”. Я поняла, в чем дело, и не моргнув глазом ответила, что в чемодане. Мне предложили его открыть. Открываю я медленно чемодан, а оттуда Кирюша кричит: “Рая! Открывай скорее, я задыхаюсь. Милиция!” Милиционеры как глянули в чемодан, увидели Кирюшу: он лежит с открытыми глазами, ноги вверх перекинуты… Что тут началось! Они смеялись так, что я даже испугалась, подумала, мужики с ума сошли, надо будет “скорую” вызывать. Они глядят друг на друга и продолжают заливаться. Неожиданно смех оборвался, и строго так они сказали: “Гражданка, пройдемте с нами в отделение”. “Да что я вам сделала?” – спрашиваю их. “Выступите у нас, пожалуйста”. Это был мой первый концерт для сотрудников милиции. Другой забавный случай произошел на телестудии, куда меня с Кирюшей пригласили на передачу. Я приехала буквально за несколько минут до прямого эфира. Ведущий посмотрел на меня и спросил: “А кто вы такая?” Неожиданно Кирюша ему ответил: “Отстань, мужик, человека сейчас будут снимать на телевидении, не морочь ей голову”. Ведущий ошалело огляделся, никак не мог понять, кто говорит. Потом как закричал: “Люди добрые, вы только посмотрите, это же она говорит за мальчика, не открывая рта!” И все это попало в прямой эфир. Этого я никогда не забуду. Я порой думаю, хорошо бы снять такой фильм: я с Кирюшей стою в очереди в магазине, хожу по рынку, и он говорит продавцам, что недовесили, мол, не то положили… Представляете, какой успех могла бы иметь эта картина!
– Вас надо в Книгу Гиннесса занести, Раиса Ананьевна.
– Не знаю, может быть, уже и занесли. Знаю точно, что в Книгу “Дива” меня заносили уже дважды. Эта книга выходит в Москве уже третий год, ее выпускает Валентина Ивановна Пономарева. Это книга рекордов, достижений.
– Вас за границу с Кирюшей не приглашали?
– Здравствуйте! Как это не приглашали? Везде, где я бываю, следует приглашение остаться на постоянное место жительства. В Америке один миллионер мне заявил: “Если вы у нас останетесь, то я вам прямо сейчас подарю корабль, на котором вы поплывете вместе с командой”. Я ответила: “Корабль я взять могу, а команда и у нас в стране найдется”. Один турок предложил мне за Кирюшу сто тысяч долларов. Со мной был Алан Чумак, так когда он это услышал, все ноги мне оттоптал: не отказывайся, мол, от такой суммы. Я же ответила, что Кирюшу ни за какие деньги не продам, потому что он – моя жизнь. А как же можно продать жизнь? В Чехии мне тоже горы золотые сулили. Там мне сказали, что их звезда Карел Готт имеет обои в один слой долларов, а мне сделают утепленные, если я останусь. Финны предлагали на телевидении детскую рубрику. В Индии одна зрительница выскочила на сцену, вырвала у меня из рук Кирюшу, перевернула его вниз головой, искала говорящее устройство. Переводчица закричала: “Виноградова, спасай куклу, а то ей оторвут ноги и руки!” Зрительница все не унималась. В конце концов она подбежала ко мне и ухом коснулась моих губ. Услышав, что голос идет от меня, она крикнула на весь зал: “Советский Союз ноу фонограмм!” Потом меня долго уговаривали задержаться, чтобы выступить перед сливками общества. Не могу, ответила, в Россию надо возвращаться, домой.
– А ваш попугайчик Кеша тоже говорит вашим голосом?
– Нет, он сам большой любитель поговорить. Особенно любит молиться, запросто произносит “Отче наш” и всегда подчеркивает “аминь!”. Когда я мою посуду, он говорит: “Слава Отцу и Сыну!” – и еще: “Радуйся, благодатная Мария, Господь с тобою!”
– Вы его специально молитвам учите?
– Последние тринадцать лет я каждую ночь по пять часов молюсь вслух, вот он и запомнил. Жизнь у меня сложилась трагически. Первый муж был директором крупного предприятия, последнее время жили уже на грани развода. И как-то поехала на гастроли в Эстонию. В клубе моряков, где мы выступали, в меня влюбился один моряк. Узнав мой адрес, полгода писал мне письма. Мы с мужем их читали вместе на кухне. Муж сказал, что на такие трепетные письма надо отвечать. Я и отвечала. А потом… влюбилась в этого моряка, мы встретились и поженились. Меня не остановила разница в возрасте: я была на двадцать лет его старше. Но мы эту разницу совсем не ощущали. Наша безумная любовь обернулась очень тяжелой драмой. Жизнь пошла кувырком. Было так тяжело, что и жить не хотелось. Спасли вера и работа.
– Вы живете с сыном?
– Нет, Вадим, которому 34 года, женат и живет отдельно. Я живу одна, но после смерти мамы ко мне каждую зиму приезжает с Украины сестра.
– Кто вам пишет тексты?
– Никто, я – импровизатор, и мне это очень нравится. Я согласна на то, чтобы на каждом концерте на сцену выходил бы весь зал и задавал вопросы Кирюше. Тогда каждый концерт был бы по-настоящему неповторимым.
– Вы не пытались “перевоспитать” Кирюшу? Он у вас порой бывает слишком нахальным и острым на язык.
– Его не надо перевоспитывать, иначе он станет как все. Мне же хочется, чтобы Кирюша оставался уникальным мальчиком, этаким маленьким хулиганистым юмористом в коротких штанишках. Кстати, я ему уже поменяла три костюмчика. На сцене я всегда стараюсь выглядеть как можно скромнее, чтобы не выделяться.
– Откуда у Кирюши столько значков?
– Мне их дарят там, где я выступаю. А выступаю я перед самой разной аудиторией. Побывала во многих тюрьмах и колониях, выступала перед сотрудниками милиции, таможни, в воинских частях… У меня уже набралось пять тысяч самых разных значков.
– Можно ли научиться вентрологии?
– Нет, если к этому нет природных способностей. Актриса одного из московских театров попросила научить ее чревовещанию. Я промучилась с ней много времени, но у нее так ничего и не получилось. По-моему, это просто дар свыше.
– Перед какой публикой вам выступать интереснее?
– Очень интересно наблюдать за взрослыми зрителями. Они постепенно забывают о своем возрасте и радуются совершенно по-детски.
– Как вы попали на эстраду?
– Пожалуй, случайно. Мои родители – строители, отец строил дома, мама работала маляром. После окончания школы я уехала по комсомольской путевке на строительство шахты. Больше года работала под землей. Потом пришел приказ вывести всех женщин на поверхность, и я уехала в Киев, где закончила культпросветтехникум. В Москву переехала вместе с первым мужем да так здесь и осталась.
– У вас часто бывают гости?
– Очень люблю принимать гостей и вкусно их кормить. Самые близкие друзья приезжают без предупреждения. Готовлю с большим удовольствием. Особенно мне удаются борщ, украинские дерунчики – картофельные оладьи, я же сама родом с Украины. Сын обожает мою жареную курицу, говорит, что так, как я, ее никто не умеет готовить. Вкусная еда – это не чревоугодие, а одна из радостей жизни, каждый день которой надо ценить и быть благодарным за этот бесценный дар.

Леонид ГУРЕВИЧ