Радость и горечь послевкусия. Опыт содержательного анализа экзаменационных работ

Как известно, Толстой высмеивал взгляд, согласно которому ход истории определяется волей отдельных выдающихся людей. Ведь признать, что все зависит от одного человека, Наполеона например, значит признать, что тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24‑го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России.

Толстой считал, что истинная история может сложиться только в результате описания «всех, без одного исключения всех людей, принимающих участие в событии». «Для изучения законов истории, – писал он, – мы должны изменить совершенно предмет наблюдения, оставить в покое царей, министров и генералов, а изучать однородные, бесконечно малые элементы, которые руководят массами».Естественно, в своих сочинениях выпускники не распространялись насчет отношения к выдающимся полководцам и генералам. Они взяли из концепции Толстого то, что выражено было в словах солдата, сказанных Пьеру Безухову на поле Бородина: «Нынче не разбирают. Всем народом навалиться хотят, одно слово – Москва».Как было написано в одном из сочинений, «исход битвы определяли множество самых разных причин, и поступок одного солдата мог повлиять на него лишь в совокупности со всеми остальными обстоятельствами. Человек своими сознательными действиями может участвовать в свершении истории, но лишь как элемент одной большой системы взаимо­связанных причин, обстоятельств и случаев, которые лишь все вместе способны направлять ход событий.Но были и неожиданные решения. Хочу привести сейчас полный текст одного из сочинений, автора которого и его родителей я консультировал перед апелляцией и после нее.«Можно ли изменить ход истории? Возможно ли избежать войны и катастрофы? Именно эту проблему ставит русский советский писатель Бакланов.Сейчас мы живем в то время, когда между крупными мировыми державами идет информационная война. И наше поколение, мне кажется, должно приложить все усилия, чтобы информационная война не стала настоящей, той, о которой пишет автор. Поэтому нужно понимать, какие есть возможности для предотвращения войны. Человечество должно постараться устранить любые катализаторы. Ведь многие войны случились из-за того, что все факторы «сошлись благоприятно». Конечно, исключить все причины войн и катастроф невозможно, ведь такой причиной могут стать даже погодные условия. Например, герой Третьяков в тексте вспоминает нашествие Чингисхана, когда этому событию «предшествовал целый ряд особо благоприятных лет» без засухи.Рассказчик считает, что «двигать историю по ее пути» можно тогда, когда усилия прикладывают все и сходится множество факторов. Но для того, чтобы менять ее ход, нужен «маленький камушек», то есть этому может способствовать незначительное на первый взгляд событие.Я согласна с мнением рассказчика. В мировой истории и в литературе я встречала немало примеров, подтверждающих эту точку зрения.Например, в рассказе Рея Брэдбери «И грянул гром» таким «маленьким камушком», изменившим ход истории, становится бабочка. Люди, которые отправились на охоту на доисторического монстра – динозавра, не придали значения правилам, в которых запрещалось сходить с тропы и трогать растения или животных. Один из «путешественников в прошлое» оступился и раздавил древнее насекомое. Когда группа вернулась на машине времени в свое время, то нашла свой мир измененным: город покорили джунгли, был избран другой президент.Казалось бы, как может такое хрупкое маленькое существо – бабочка – повлиять на историю человечества? Оказалось, может.Другой исторический пример – авария на Чернобыльской АЭС. Ели бы не халатность людей, ответственных за исправность станции, то не случилось бы одной из самых крупных катастроф за всю историю человечества. Развивался бы город Припять, в нем бы жили тысячи здоровых людей. Не пострадали бы животные и растения, в природе случалось бы меньше мутаций. Недавно моя знакомая побывала вместе с туристической группой в прилежащих Припяти районах. «Представляешь, там уровень радиации в три раза выше нормы», – рассказывала она мне после поездки. Фотографии заброшенных зданий – больницы, школы, кафе, детских садов – тоже меня привели в ужас. Мне стало мучительно больно, что человечество не смогло предотвратить эту страшную аварию.В заключение хочу сказать, что повлиять на ход истории может даже небольшой фактор. Человек должен понимать, что он несет ответственность не только перед своим поколением, но и перед приходящими ему на смену людьми.Именно потому, мне кажется, крайне важно пытаться исключить любую возможность новых катастроф и начала войн».Вы можете сказать, что сочинение это не о годах войны, в которые погружен предложенный текст. А кто вам сказал, что он только о той войне?В тексте для экзамена упоминаются Гитлер и Чингисхан. В нем говорится о школе, в которой объясняли, почему возникают войны. О том, как целые народы, которые только что истребляли друг друга, потом жили мирно и без ненависти. О том, что в истории «даже всех совместных человеческих усилий мало, чтобы двинулась история по этому, а не по тому пути». Я и сам первоначально воспринял предложенный на экзамене текст как текст о той войне. Между тем он о проблемах истории и философии в широком масштабе. И этот самый «камешек» здесь переосмыслен. В тексте повести он желанный способ столкнуть роковой поезд вражеского нашествия с пути. В тексте, написанном ученицей, он опасность, которая может свернуть путь человеческой истории с его нормального пути. И потому написанное ученицей – о том, что происходит сейчас и с нами, и с ней, со мной. А на экзамене текст Бакланова воспринимается только как рассказ о давно минувших днях.Мне часто приходилось давать для самостоятельного размышления стихотворение Александра Твардовского:Я знаю, никакой моей виныВ том, что другие не пришли с войны,В том, что они – кто старше, кто моложе -Остались там, и не о том же речь,Что я их мог, но не сумел сберечь, -Речь не о том, но все же, все же, все же…Я читал прекрасные работы об этом стихо­творении. Но нередко слышал и другое: «Мне трудно понять это стихотворение, потому что тогда, во время войны, меня не было». А между тем это старое стихотворение о давно прошедшей войне и про нас сегодняшних. И автор школьного сочинения прочитала отрывок из повести Бакланова как обращенный лично к ней сегодня, что крайне редко бывает на сегодняшних уроках литературы.Органически примыкает к первому аргументу и второй. В критериях оценки сочинительной части ЕГЭ по русскому языку сказано, что один из этих аргументов может быть основан на жизненных впечатлениях ученика. Автор сочинения пишет о том, что ему было рассказано человеком, который был в Припяти. И о том, какое впечатление этот рассказ произвел на него. Мне же пришлось слышать непосредственных свидетелей катастрофы.Через месяц после нее я приехал в Могилев читать лекции учителям литературы. Первые полгода войны я провел в детском доме, где мы жили без родителей. Потом, школьником четырнадцати лет, я работал в грибном лагере, и «увиделось впервые, не забудется оно» (А.Твардовский) – русская деревня без мужчин, не считая парней и старых дедов. И вот теперь, выйдя с вокзала, зашел на соседний рынок. «И увиделось впервые, не забудется оно» – рынок, на котором нет никаких продуктов. Купил местные газеты. Ни слова о самом главном. Но этим меня уже нельзя было удивить.Я спросил, есть ли кто из моих слушателей, кто приехал из зараженных районов. Через некоторое время мне сказали, что я могу поговорить с двумя учительницами, которые будут разговаривать по одной и записей рассказа которых вести я не должен.Так впервые я соприкоснулся с этой бедой с близкого расстояния. Потом в санатории «Ерино», санатории для атомщиков, я два года сидел за одним столом и много гулял с человеком, который был одним из ведущих специалистов по радиационной защите. От него я многое узнал о том, что было после.Сегодня, после аварии на АЭС Фукусимы, особенно хорошо понимаешь Чернобыль. Там не было ни землетрясения, ни цунами. Не было и терактов. Один из терактов в Москве был относительно недалеко от школы, в которой я тогда работал. Я десятки раз проходил по тому месту, где был взрыв, идя от метро к Рижскому рынку. В Чернобыле было иное: ошибки в проектировании реактора и ошибки персонала (подробности можете прочесть в Википедии), то есть то, что сегодня называют человеческим фактором.Больше нет хат, которые с краю. Все мы в эпицентре истории. Это мое поколение осознало достаточно рано. И это не всегда понимают юные. По этой причине мне так понравилось сочинение, о котором мы говорили.На страницах «Учительской газеты» я напечатал большой цикл статей, в котором рассказал о сочинениях моих и не моих учеников «о времени и о себе», которые были написаны за последние 50 лет. С ними можно соглашаться и не соглашаться. Но они действительно говорят о времени и о себе, в них «отразился век и современный человек изображен довольно верно» (А.Пушкин), ни наши итоговые сочинения, ни сочинительная часть ЕГЭ по русскому языку за редким исключением информации об авторах, их понимании жизни и себя не несут. Поэтому и нет ни одной книжки, ни одной статьи, которые бы на основании этих сочинений что-либо рассказывали о современной жизни и современном молодом человеке.Уже после окончания экзаменов 2018 года в журнале «Огонек» о причинах этого ненормального явления написала Маша Трауб. Я приведу обширную цитату, потому что речь пойдет о ситуации типичной:«Это не сочинение. Это позор. Сын, кстати, получил за него максимальное число баллов. Я бы тройки не поставила. Куцые предложения, клишированные, заученные фразы, выводы, от которых у меня скулы свело. Но ровно в этом и состоит задача.- Мам, мне нужно было набирать баллы, а не писать, что думаю, – твердил сын. И я должна радоваться, что проверяющий эксперт не заметил речевую ошибку, которая тут же была замечена мной. Не снизил балл за банальность. То, что в сочинении, которое мальчик учился писать как надо, а не как хочется, нет даже намека на оригинальную интерпретацию, тоже хорошо. Но сын прав: нам нужны баллы, а не «красивости», понимание текста и тонкие чувства родного языка. И хорошо, что он не послушал своего отца, который рассказал ему о литературе то, чего не знает ни один эксперт ЕГЭ. Сын писал по проверенной схеме: берем классику, не выпендриваемся, не употребляем деепричастные обороты, четко делим абзацы, считаем количество слов».И как же радостно, когда ты читаешь даже на экзамене написанное сочинение, отмеченное собственной мыслью, пронизанное своим личным чувством, опирающееся на пережитое! Как радостно видеть, что твой ученик уже может в чем-то обогнать и тебя, своего учителя!«Старик Державин нас заметил // И, в гроб сходя, благословил». Или написанное на портрете, подаренном Жуковским Пушкину: «Победителю-ученику от побежденного учителя». Хотя Жуковский здесь не прав: победа ученика и есть победа учителя.