Рабы власти

В жизни Вселенной, возможно, царит круговорот, но мы должны предположить, что в начале мыслимого нами отрезка истории было «зерно», потом вырос «колос», вначале был «желудь», потом – «дуб». Мы должны предположить, что первобытная власть была тем «зерном», из которого вырос «колос» власти современной. Из примитивной природной клеточки развилось качество природно-социальное. Современная демократическая власть в большей или меньшей степени работает под контролем общественных институтов. Она избавилась от грубости и свирепости, но сохранила свои первобытные качества – защищать и делиться. Она прибавила к ним права и свободы для граждан. Современное государство – сложнейшая политическая система, и власть неплохо обустроилась в ней.

Русское слово «власть» – от слова «владеть». Большевистская власть стремилась завладеть всем, что есть на земле и на небе, телами и душами людей. Телами и душами людей она распоряжалась, как партийным имуществом, но завладеть солнцем, планетами, воздухом ей не удалось. Не удалось планете Земля присвоить имя Ленина, хотя переименования в честь Ленина в сферах пониже далеко перешли разумную черту. Неуемная жажда власти ведет к безумию, а безумие – к глупостям, преступлениям и в конечном счете – к краху.

Государство – система властных институтов. Короче: все государственные учреждения по вертикали и горизонтали. Политическая власть, принадлежащая чиновникам (избранным или назначенным), живет в государстве, как улитка в раковине. Президент – первый чиновник государства. В наше время много говорят о гражданском обществе. Гражданское общество – это организация жизни помимо политической власти. Сфера исключительно гражданского общества – т.н. неправительственные организации, в которых хозяевами являются граждане, не наделенные властными полномочиями политического характера. А что есть парламент? Промежуточный орган. Объект, на который претендуют и власть, и безвластные граждане. Таковым ему и остаться.

Маркс открыл в истории общества период, когда частной собственности не существовало, все было общим (первобытнообщинный строй). Я думаю, что если такое в истории и было, то лишь в период, когда человек еще не стал человеком, когда он жил в стае, как зверь. Стая не делит добычу, а терзает ее сообща (впрочем, кое-кто и здесь уже свой кусок тащит в кусты). Или в ситуации, когда он не вышел еще из кочевого образа жизни, как нынешние цыгане (где кочевник спрячет свою собственность?). Оседлость и целенаправленный труд породили чувство накопительства. По логике вещей вожди полудикого племени и их подручные из вооруженного отряда на правах сильного отнимали у своих сородичей все лучшее, а сородичи прятали оставшуюся часть для себя, для своих детей. Разумеется, частной собственности в сегодняшнем понимании тогда не существовало, собственность как власть, как государство развивалась от простого к сложному.

Без института частной собственности граждане останутся рабами власти. Это доказала советская система, при которой гражданин не мог чувствовать себя независимым даже у себя на кухне (теща – член КПСС), даже у себя в спальне (жена – комсомольский секретарь). Если тебя не беспокоили органы, если тобой не командовала партия, то пропаганда доставала тебя везде. Однако почитаем Руссо: «Первый, кто напал на мысль, огородив участок земли, сказать: «это мое», и нашел людей, достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества». И далее: «колья все надо было выдернуть и засыпать ров», чтобы избавить род человеческий от многих бедствий, ужасов, войн, которые за этим последовали. Как видим, в образовании гражданского общества Руссо увидел опасность. Но вот в России в 1917 году власть «колья все выдернула и засыпала ров». Что из этого получилось? Родилось общество, разделенное на два не способных к производительному труду класса – погонял и иждивенцев («саранчу»). Жаль, что не мог этого увидеть французский просветитель второй половины ХVIII века. Полная распластанность граждан перед властью обеспечивает, правда, мир в обществе, но мир этот – хуже всякой войны, потому что ведет к всеобщей бедности и абсолютному духовному рабству. «Господа, если к правде святой мир дорогу найти не сумеет, честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой» (Беранже). О том, какая жизнь будет на земле после реализации своих утопий (не во сне), не представляли себе ни Платон, ни Томазо Кампанелла, ни Томас Мор, ни социалисты-утописты, ни Карл Маркс.

На протяжении всей своей истории власть часто подвергалась «критике» со стороны главного института нарождающегося гражданского общества – частной собственности. Собственности нужна защита, нужна гарантия, нужны права и свободы. Не способную обеспечить общественную стабильность, права и свободы граждан власть подкупали, покупали, свергали. Потом снова восстанавливали, возносили, обоготворяли. В свою очередь, собственность «укорачивали», собственность «удлиняли». Уничтожали под корень. Но граждане оставались «неблагодарными»: их жажда иметь, владеть, распоряжаться не угасала. Тяжба власти с собственностью никогда не прекращалась.

Три великие потребности испытывал человек, только что вышедший из животного царства, – потребность материальную, потребность в безопасности, в детях. Три великие потребности испытывает человек, поднявшийся над животным царством, – потребность в знаниях, в вере, в предметах эстетического наслаждения. Полнота жизни требует того, чтобы ничто не осталось за бортом ее. Все нужды равны, но есть – более равные, сказали бы Маркс, Ницше, Гегель. И назвали бы, как теперь говорят, свои приоритеты: способ производства материальных благ, волю к власти (агрессивный вариант удовлетворения потребности в безопасности), абсолютную идею. Маркса с его теорией классовой борьбы, диктатурой пролетариата и единомыслием Россия испытала на себе. В нашем испытании присутствовал и элемент жесткой борьбы за власть, заимствованный у Ницше. Повторять опыт не будем?.. – Не будем. Германия провела опыт с ориентацией на волю к власти, нордическую расу, на сверхчеловека. Последовал жестокий провал с печальными последствиями.

После всех перечисленных мною ключевых потребностей жизни я бы назвал еще одну, которая гложет наши души, – потребность в свободе. В свободе экономической и духовной. Слишком долго мы жили под пятой придурковатого начальника и псевдогениального вождя. Постараемся понять и оценить великое благо, которое дала нам демократическая революция, – свободу. Свобода требует самоограничения, великого самоограничения. Умерим свои амбиции! Свобода требует законодательных барьеров, разумных барьеров. Примем совершеннейшие законы! Уличная анархия, политическая анархия – опасны для нас. Однако не будем смешивать законные протесты с анархией. Столетиями стоят на месте, живут в материальной и духовной нищете иные страны планеты, потому что их граждане лишены свободы – передвигаться, заниматься предпринимательством, иметь частную собственность, творить в духовной сфере. Изучим их горький опыт!