Работа, ориентированная на будущее

​У современного инклюзивного образования много сторонников, много противников. Сторонники понимают, в чем ценность такого образования, противникам еще предстоит в этом убедиться.

Александр ЕЗДОВ, директор Центра образования «Технологии обучения»:То, что происходит в московской школе №518, где учатся несколько десятков детей-инвалидов вместе со здоровыми детьми, не может не впечатлять. То, что такой ребенок обучается вместе со всеми, то, что у него есть индивидуальный тьютор, то, что есть индивидуальные образовательные программы, все это, мне кажется, те основные вещи, на которых можно пытаться выстраивать честную инклюзию, а не просто запихнуть ребенка в класс, закрыть за ним дверь, а потом посмотреть, что получится. Мне, конечно, интересно увидеть результаты обучения таких ребят. Ясно, что не всегда академические победы этих ребят будут блестящими, но тем не менее хочется видеть, может быть, чуть-чуть другую образовательную программу, с другим содержанием, ровно для этого ребенка в общем классе. На мой взгляд, эту модель можно было бы усовершенствовать, добавив больше индивидуальных занятий. Если говорить о педагогике, то добавление к общему уроку в классе часов, когда ребенок учится индивидуально, как это сделано, в частности, в ЦО «Технологии обучения», когда нам удается выстроить индивидуальные занятия и занятия в малых группах, то тогда можно компенсировать какие-то вещи, которые происходят дальше на общем уроке. Следующий вопрос, который возникает: как не перегрузить такого ребенка, то есть ясно, что какие-то вещи при этом придется убавлять из общей программы. Мне кажется, если найти оптимальное сочетание таких компонентов, то можно выстроить оптимальный вариант обучения ребенка как индивидуально, так и в общем классе, соблюдая главное условие инклюзии – социализацию. Один из механизмов для реализации такого способа обучения, когда у ребенка есть и индивидуальные, и групповые, и классные занятия, – информационные технологии. Мы последние десять лет используем такие технологии в нашем Центре образования. Когда не хватает помещений, можно «поломать» класс, сделать из него много маленьких классиков, а можно с помощью информационных технологий, когда ребенок имеет компьютер, довольно легко выделить группу детей, чтобы установить коммуникации для доступа к каким-то уже готовым образовательным ресурсам для того, чтобы давать разным детям разные задачи на одном и том же уроке, чтобы опросить максимальное количество детей, используя возможности звуковой записи на компьютере. Мне кажется, все это позволит добиться того, чтобы ребенок сумел бы больше брать в образовательном учреждении. С одной стороны, больше получать знаний, с другой стороны, больше общаться со своими сверстниками. Они, кстати говоря, могут быть не обязательно из этой школы, можно объединять детей из разных школ в отдельные группы и вместе учить по какому-то принципу, который, безусловно, можно выбирать.Татьяна ВОЛОСОВЕЦ, директор Института психолого-педагогических проблем Российской академии образования:Для особых детей в обычной школе, конечно, должны быть специально созданы условия. Эти условия должны касаться, с одной стороны, архитектурно-компоновочных компонентов, с другой стороны, кадровых компонентов, с третьей стороны, психолого-педагогических компонентов, с четвертой стороны, предметно-пространственной среды. То есть тут нужен такой многоаспектный подход к этим условиям. Сейчас в Российской Федерации идет общественное обсуждение стандартов для детей с ограниченными возможностями здоровья, которые, с одной стороны, имеют цель дать возможность стандартизации обучения детей в специальных коррекционных школах, но, с другой стороны, выстроены так, что там есть компонент инклюзивного образования. Это общественное обсуждение проходит в интернет-пространстве, на разнообразных семинарах и совещаниях, но уже в 2015 году мы выйдем на его широкую апробацию в 20 или большем количестве регионов с тем, чтобы посмотреть, что этот стандарт даст нашим образовательным организациям и нашим детям. Говоря о педагогических кадрах, надо иметь в виду, что педагог должен быть готов к тому, чтобы прийти в класс, где есть дети с ограниченными возможностями здоровья. У нас очень мало часов в педагогических вузах отведены на коррекционную педагогику и специальную психологию. У нас практически нет подготовленных педагогов, и сейчас есть практически всеобъемлющая проблема – каждый педагог, который трудится в школе, должен пройти либо курсы повышения квалификации, либо профессиональную переподготовку с тем, чтобы быть готовым к приходу такого ребенка. Родителям не нужна механическая, формальная инклюзия, они пытаются дать ребенку стоящее качественное образование, а его может дать ребенку только профессиональный педагог. Сегодня коррекционные школы должны понимать, что их развитие должно теперь идти совсем по другому вектору. Родители забирают детей из таких школ и пытаются работать с нашими детьми в обычных массовых школах. Что при этом делать коррекционной школе? Такие школы должны стать ресурсными центрами, поскольку там работают высококлассные педагоги – логопеды, психологи, дефектологи, олигофренопедагоги, сурдопедагоги, тифлопедагоги, то есть там есть серьезная армия специалистов, которая могла бы помочь обычному учителю, учителю начальных классов, учителю-предметнику сориентироваться в новой ситуации, понять, куда двигаться при обучении ребенка с ограниченными возможностями здоровья, помочь этому учителю, потому что не у всех педагогов есть время учиться. В рамках стажировочной площадки, в рамках ресурсного центра учителя могли бы получить неоценимую помощь педагогов коррекционных школ. Нам очень важны педагоги сопровождения, логопеды, психологи, дефектологи, мы видели это в школе №518. Статья 79 Закона «Об образовании в РФ» гласит, что региональные органы государственной власти должны приложить максимум усилий для того, чтобы эти педагоги работали с детьми с ОВЗ, и привлекать их для обучения педагогов, если таких не хватает в регионах.Юлия КАМАЛ, председатель Московской городской ассоциации родителей детей-инвалидов и инвалидов с детства:Я мама инвалида с детства, девочки с церебральным параличом. Мы учились в коррекционных школах Москвы, имеем большой положительный опыт. Пока еще мы не видим массового перехода детей в обычные школы, чтобы получить инклюзивное образование. Но тем не менее, знакомясь с опытом школы №518, понимаешь, что ребенок-инвалид получает образование. Но у него еще есть тело, развитие должно идти параллельно. Мне кажется, что каждый родитель, придя в инклюзию, должен осознавать, что он хочет получить для своего ребенка – максимальную социализацию или цензовое образование. Я говорю не о детях с легкой патологией, а о детях с тяжелой патологией, сочетанными дефектами, но имеющими сохранный интеллект, имеющими возможность взять цензовое образование. Очень хочется, чтобы инклюзия была не механической, а действительно реальной, чтобы к этому был готов прежде всего педагогический коллектив массовой школы, дети того класса, куда придет ребенок с ОВЗ, их родители, что немаловажно. Мы часто встречаемся с неприятием родителей, которые формируют отношение своих детей к детям-инвалидам. В Законе «Об образовании в РФ», если я помню, нет никаких ограничений для тьюторства, там это звучит как помощник-ассистент, но тут тоже возникает много проблем, так как тьютор – некий передатчик образовательной компоненты, но у нас еще есть дети, нуждающиеся в социальном сопровождении. Как сложить эти две функции вместе? Все эти вопросы есть, их нужно обсуждать, мы очень ждем принятия государственных образовательных стандартов, активно участвуем в их обсуждении, потому что в них есть массовая школа, которая в определенных, отведенных ей рамках может обучать детей с ОВЗ и детей-инвалидов. Мы провели не одну встречу с министром образования Москвы Исааком Калиной, ведем аргументированный диалог о том, что все это необходимо учесть.Игорь ШПИЦБЕРГ, руководитель реабилитационной программы в центре реабилитации инвалидов детства «Наш солнечный мир»:Позитивным явлением в нашей стране стало появление инклюзивного образования как такового в российской практике, хорошо, что дети с особенностями развития имеют возможность находиться в образовательной среде вместе с обычными детьми. При этом невероятно важен тот момент, чтобы инклюзия не была затеяна только ради слова «инклюзия», так как это девальвация идеи. Нам важно в конечном счете (я отец ребенка с аутизмом, который уже стал взрослым и окончил школу) понимать, какую главную цель мы при этом ставим. Мне кажется, что цель любого родителя – это максимальная самостоятельность ребенка тогда, когда он вырастет. Система образования, которая создает какие-то условия, в том числе инклюзивные, должна реализовывать ту же задачу, помогать каждому ребенку в зависимости от его индивидуальных особенностей создавать те образовательные условия, в которых его потенциал будет максимально реализован и достигнет максимального уровня самостоятельности. При этом очень важно помнить о том, что у детей разные возможности, способности, склонности, одни могут быть физиками, другие – лириками, они могут иметь разные интересы, этого нельзя не учитывать. Когда мы создаем среду, в которой ребенок не отделен от других детей в силу своих особенностей здоровья, мы должны понимать, что эта среда должна быть для него подходящей – по уровню сложности поставленных задач, по уровню поддержки, по уровню осуществляемой профессионально-коррекционной поддержки. Находясь в условиях социальной инклюзии, ребенок должен становиться неотделенным, равноправным членом общества. Мы все время обсуждаем, что нужно – коррекционная школа или массовая школа, люди должны иметь выбор, а для этого нужно создать много систем одинакового уровня качества. Если родитель считает, что его ребенок должен учиться в массовой школе, то он должен рассчитывать на то, чтобы и в этой школе были созданы условия для его ребенка.