Пути и перепутья

Продолжение. Начало в №4-11

Ответ я получил в том же пособии по подготовке к ЕГЭ в текстах Василя Быкова. В написанной уже очень давно повести «Обелиск» Быков рассказал об учителе Алесе Морозе. Вот что говорит о нем заврайоно Ксендзов: «Это теперь любой студент или старшеклассник, только заведи с ним разговор о Толстом или Достоевском, перво-наперво начнет тебе толковать об их недостатках и заблуждениях. В чем состоит величие этих гениев, надо еще допытываться, а вот их недостатки у каждого наперечет.

Вряд ли кто помнит, на какой горе лежал раненный под Аустерлицем князь Андрей, а вот по части ошибочности непротивления злу насилием с уверенностью судит каждый. А Мороз не ворошил толстовские заблуждения – он просто читал ученикам и сам вбирал в себя все дочиста, душой вбирал».

Прочитав мою статью об уроке по «Обелиску», Быков написал мне: «Статью читал как бы свою собственную». Потом я прилетел к нему в Гродно.

И вот неожиданно прочел три материала Быкова в последних пособиях по подготовке к ЕГЭ, через двадцать лет после смерти писателя. Быков пишет о тех, кто ведет читателя в область мифов, ортодоксии и домыслов. Без ясного осознания огромной ответственности.

Но еще беспощаднее Быков сказал в другом своем выступлении, помещенном в пособии для подготовки к экзамену: «Во все времена жаждущие развлечений шли на торжища, в скоморошный ряд, но никогда – во храм. Боюсь, что смещение жанров и особенно забвение высоких задач литературы грозят уравнять торжище с продукцией мебельщиков – не более». Товар, ширпотреб, бизнес – вот во что нередко обращается ЕГЭ, забывший о высоких задачах литературы. Настоящее поле чудес. Но нас стараются убедить, что все это храм.

Когда я пришел на работу в Московский городской институт усовершенствования учителей, там как раз готовили очередное городское сочинение, которое должны были писать в 9, 10 и 11‑х классах ряда московских школ. Я предложил во всех этих классах добавить еще одну общую тему: «Какое произведение современной советской или зарубежной литературы мне больше всего понравилось и почему». Поскольку это для меня была первая столь масштабная работа, я допустил грубую ошибку – не попросил школы, чтобы мне сообщили, каков был процент учеников, выбравших именно эту тему.

И вот в феврале 1964 года мне принесли тысячу сто тридцать девять сочинений, которые я проверял месяц.

Перечислю только книги, которые вошли в первую десятку названных:

Михаил Шолохов – 58. «Поднятая целина», том 2, – 34, «Судьба человека» – 4, «Тихий Дон» – 4.

Даниил Гранин. «Иду на грозу» – 53.

Юрий Бондарев. «Тишина» – 49.

Василий Аксенов – 47, в том числе «Коллеги», «Звездный билет», «Апельсины из Марокко».

Константин Симонов. «Живые и мертвые» (первый том) – 36.

Александр Солженицын. «Один день Ивана Денисовича» – 34.

Эрих Мария Ремарк – 30 («Три товарища». «На Западном фронте без перемен»).

Дитер Нолль. «Приключения Вернера Хольта» – 30.

Борис Балтер. «До свидания, мальчики!» – 29.

Чингиз Айтматов. Повести – 27.

Через много лет мы повторили эту работу в других школах. Но она была необъективна – ряд книг стал уже не упоминаем.

Написав анализ этих сочинений, я один экземпляр отдал начальству, а второй – в журнал «Литература в школе», где он и был напечатан под названием «Современная литература глазами старшеклассников».

Я не знал, что статья эта тут же была переведена на английский язык и опубликована в нашем журнале «Советский Союз», который распространялся в США в обмен на американский журнал «Америка», который выпускали в США для нас. Но через пять лет я получил большую книгу из Америки. Она называлась «Читательские интересы детей и подростков». Каждая страна была представлена автором из этой страны. Советский Союз представляла моя статья. Вместе с книгой пришел конверт с карточками на эту книгу Библиотеки Конгресса.

Эта работа окончательно убедила меня, что сочинения о жизни и сочинения о литературе могут быть текстами, «в которых отразился век и современный человек изображен довольно верно». Но только в том случае, если школьник пишет о себе и своем времени искренне и интересно. И если не заставляют всех писать одно и то же.

В 1885 году писатель Глеб Успенский опубликовал свой очерк «Выпрямила». В ЕГЭ 2023 года поместили краткий его пересказ. Успенский рассказывает, как в Париже в Лувре подействовала на него статуя Венеры Милосской. И вот теперь наш выпускник, через 128 лет, не побывав в Лувре, должен написать сочинение о том, «какое влияние произведения искусства могут оказать на человека». И объяснить в своем сочинении, «в чем секрет совершенства и притягательной силы статуи Венеры Милосской». Сам автор этого очерка пишет о том, что творец этого художественного произведения имел какую-то высшую цель. «Ему нужно было и людям своего времени, и всем векам, и всем народам вековечно и нерушимо запечатлеть в сердцах и умах огромную красоту человеческого существа: ознакомить человека – мужчину, женщину, ребенка, старика – с ощущением счастья быть человеком, показать нам всем и обрадовать нас видимой для всех возможностью быть прекрасным – вот какая огромная цель властвовала его душой и руководила рукой».

У меня в этой связи возникают два вопроса. Если смысл этого воздействия, этого выпрямления человека, его рост и обогащение, то зачем же нужно было задавать 21 вопрос по терминам и понятиям (можете эту цифру умножить на 36, число вариантов пособия). Помогают ли эти термины и понятия постижению смысла данного текста? И самое главное: а способен ли человек ответить на вопрос о том, какое влияние может оказывать искусство на человека, если он знает об этом только по старому рассказу Глеба Успенского, но никогда ничего похожего не пережил в своей жизни? Будь то повесть, песня, стихотворение, фильм, спектакль?

Лет двадцать, заканчивая изучение русской классической литературы на уроках, я предлагал своим ученикам дома написать сочинение на тему «Что меня волнует в русской классической литературе и что оставляет равнодушным».

У меня не сохранились все цифры. Вот только четыре года. Но какие четыре года! Они на рубеже двух столетий и двух тысячелетий.

В 1997 году в трех классах чаще всего упоминали Достоевского – 34 человека, это больше половины всех писавших. Из них 22 человека за Достоевского, 12 – против. В том же году Толстой в этих классах выиграл со счетом 20:4. Чехов победил всухую: 19:0. А вот Некрасов проиграл со счетом 0:7, несмотря на все мои усилия при изучении его произведений уйти от школьного шаблона.

В 1998 году Достоевский ведет со счетом 19:14: и вновь он чаще всех упомянут. В том же году Толстой на втором месте в четырех одиннадцатых классах при счете 14:12. И только Чехов, хотя о нем написали значительно меньше, выигрывает абсолютно: 6:0.

В сентябре 2000 года в четырех одиннадцатых классах сочинение писали 111 человек. «Гроза» Островского выиграла со счетом 10:5, а «Бесприданница» – 8:0. Об «Отцах и детях» упоминали 25 человек, двадцати трем из них роман понравился.

Больше всего упоминали роман Достоевского «Преступление и наказание» – 57 человек. Причем 48 за, а против – 9. Но впервые в моей жизни Лев Толстой и его роман «Война и мир» проиграли со счетом 16:18: «растянуто», «много описаний», «много про войну». А вот Чехов выиграл почти всухую: 13:1.

Ознакомимся с тем, что написали о «Преступлении и наказании» на самом рубеже двух столетий и двух тысячелетий.

«У меня глаза открылись на многие вещи, я по-другому стал себя нести».

«Начал больше к другим присматриваться».

«Мы как бы проживаем еще одну жизнь вместе с героем романа».

«Ведь это возможность погрузиться во внутренний мир другого человека и посмотреть на мир с его позиции».

«В литературе я очень часто ищу ответа на наиболее волнующие меня вопросы… Лучшие произведения для меня – это произведения, показывающие самое таинственное и сокровенное (внутренний мир героя, его мысли, чувства, тревоги, радости). Самый яркий пример такого произведения – «Преступление и наказание». Еще ни в одном романе я не находила такой кричащей боли, такой безысходности, такой завораживающей силы слова, такого тонкого понимания автором психологии человека. Благодаря роману я лучше стала понимать жизнь, перестала переживать из-за многих вещей: ведь на свете есть такие страдания, а я из-за пустяков расстраиваюсь; стала видеть больше светлого в людях, теперь я знаю: как бы ни было плохо, в жизни всегда будет что-то светлое, как Соня в романе».

«Как долго и мучительно шла через страдания и ошибки мятущаяся душа в постижении истин…»

«Я не ожидала, что роман этот окажет на меня такое воздействие: я ничего не могла делать, кроме того, что читать его. Все время ощущала себя рядом с главным героем. Мне так хотелось предостеречь его от опасности, подсказать, как выйти из сложной ситуации, но он меня не слушался».

«Читая это произведение, я рассуждал, сопереживал и делал для себя кучу выводов. Сам образ Раскольникова (хоть он и убил старуху) притягивал меня. Я прочитал «Преступление и наказание» на одном дыхании, следя за размышлениями и метаморфозами Раскольникова. Для меня «Преступление и наказание» – эталон хорошей книги».

«Не находит сострадания погибающий человек, безгранично одинокий в своем горе. Этот мир страданий остается и сейчас».

«Почитав роман, я глубоко и печально задумалась над проблемами нашего времени. Это так же характерно для нашего мира. Люди живут с глубоким ощущением социального трагизма жизни».

«Роман Ф.М. Достоевского не только о безграничном страдании и боли, но и обо всем многообразии человеческой души, ее способности даже среди грязи оставаться светлой и высокой (вспомним Соню Мармеладову)».

«Я восхищаюсь ею, так как в своем ужасном положении Соня сумела остаться человеком. Ведь именно она, ее вера и бескорыстная любовь к Раскольникову помогли ему духовно возродиться».

«Его сестра Дуня хотела выйти замуж не по любви, а для того чтобы устроить как-нибудь нормальную жизнь брату. В этом есть великий трагизм. Но это самопожертвование ради родного человека восхищает».

«Наше поколение стало свое­образным поколением для испытаний идеей: «играй и выигрывай», «для достижения целей все средства хороши», «наглость не порок» и т. д. А мысли великих русских поэтов – «Я жить хочу, чтоб мыслить и страдать», «Мой друг, Отчизне посвятим души прекрасные порывы», «Иди к униженным, иди к обиженным – там нужен ты» – как будто даже не в моде».

Естественно, есть и те, кто думает по-другому, иначе, с писателями не согласен. Не могу не процитировать инакомыслящих. У них есть полное право не соглашаться, спорить, думать иначе.

«Война и мир» представляет нам Пьера, который ищет смысл жизни. Но если все будут писать о проблемах общества, человечества, то кто же вспомнит о простых людях, о простых земных заботах?»

«И к проблемам поисков Онегиным и Андреем Болконским смысла жизни отношусь крайне равнодушно. Мне кажется, что это вообще не проблемы, а просто все от скуки. Если бы они жили в наших условиях, их бы не тревожили такие мысли. Им бы пришлось крутиться как белка в колесе, чтобы обеспечить себе приличную жизнь и отдых. И они были бы рады снова вернуться в свое время. Так что их проблемы мне совершенно чужды».

«Толстой и Достоевский размышляют о смысле жизни, о месте человека в обществе. Мысли героев часто совпадают с мыслями авторов. Я живу одним днем и редко думаю о будущем. В романе «Преступление и наказание» много философии, а она меня не привлекает».

Почему у нас не получается ЕГЭ по русскому языку – единственному экзамену, который сдают все? И что нужно сделать, чтобы этот экзамен проходил достойно?

Не так давно шли споры, как лучше назвать наше министерство – министерством образования или министерством просвещения. Тогда, как всегда в таких сложных случаях, я обратился к словарю Даля.

Образовать, образовывать, улучшать, духовно просвещать; иногда придавать наружный лоск, приличие, светское образование, что и составляет разницу между просвещением и образованием. Науки образуют ум и знание, но не всегда нрав и сердце. Учение образует ум, воспитание нравы.

Просвещать, просветить. Даровать свет умственный, научный и нравственный, поучать истинам и добру; образовать ум и сердце.

Лев Айзерман