Пути и перепутья

Продолжение. Начало в №4-7

Я рассказал об этих сочинениях на страницах 8‑го номера журнала «Юность» за 1967 год, который выходил тогда тиражом в 2050000 экземпляров. С тех пор более пятидесяти лет сочинения о литературе и сочинения о жизни мы писали только так. Но, как говорила героиня известного романа, «Ей открылся мир иной». На вопрос сочинения нет ответили семь человек, да – все остальные.

Но что значит подвиг в наше мирное время?

«Работая честно, человек делает свой вклад в общее дело. Этим он совершает подвиг». «Я думаю, что, для того чтобы совершить подвиг, не надо каких-то особых условий: каждый человек на своем рабочем месте совершает подвиг, если себя отдает своему любимому делу и если это дело приносит пользу людям». «Если человек живет не только для себя, а помогает чем-то другим, то тоже в какой-то степени совершает подвиг». Так ответил каждый второй.

«Героическое стало обыденным, мы перестали замечать грань между героическим и простым». «Часто мы видим, как старый человек боится перейти улицу. Мимо него спешат, как обычно, люди, но среди этих спешащих людей находится человек, который помогает ему перейти улицу». Я много раз на протяжении десятилетий проводил это сочинение, и всегда находился тот, кто поможет перей­ти улицу.

Только в двенадцати сочинениях, а это 3,2% от всех писавших, написали о подвиге, совершаемом во имя научных убеждений. Причем в девяти работах назван Джордано Бруно. И это после трагических событий и подлинных подвигов в нашей генетике.

Позволю себе привести цитату из своей статьи. Есть у Новеллы Матвеевой стихотворение о пожарном, которому «хотелось ночью краснозорной кого-нибудь из пламени спасти».

Броситься в огонь пожарному так и не довелось: «В том краю как раз пожаров не было, там жил предусмотрительный народ». Так и не сбылись его мечты о подвиге.

А между тем горело очень многое,

Но этого никто не замечал.

В журнале «Знамя» я рассказал о сочинениях своих учеников на тему «Что я расскажу своим детям и внукам о социализме». Единого мнения здесь не было.

В девяностые годы все больше учеников старших классов стремились найти какой-нибудь заработок. Так родилось сочинение «Работаю. Работаю и зарабатываю». И сочинения о социализме, и сочинения о заработках подкупали своей искренностью и честностью. И самое главное – здесь у учеников наших есть что сказать своего.

Не могу не рассказать о самом личном, для меня главном сочинении.

В 2007 году (26 июля) в «Известиях» я прочитал статью Сергея Лескова о том, что в 2050 году появится возможность информацию компьютера передать непосредственно в мозг человека. А позже в «Новой газете» (2010 год, №10) Никита Кричевский напишет, что за рубежом к 2018 году должно появиться устройство для загрузки информации в кору головного мозга. Уже потом, в 2017 году, Илон Маск объявил о своем новом проекте, реализация которого соединит мозг человека с компьютером.

Допустим, что эта идея будет реализована. Представьте себе: берем флешку, соединяем с вашей головой, включаем – информация, будет ли это учебник физики или роман Льва Толстого, в нашем мозгу. Но тогда возникает вопрос: что же в таком случае будет со школой? И с обучением в ней?

Итак, двухчасовое сочинение: «Напишите, как вы лично относитесь к такому преобразованию школы и уроков в ней».

В 2003 году это сочинение пишут два десятых класса, в 2011‑м тоже два класса, в 2011‑м – один класс. Всего 94 человека. Из них только трое принимают эту технологию.

Через несколько лет я повторю это сочинение в других школах и увижу, что показатели нашего педагогического компаса сдвинулись в худшую сторону. Баллы становятся дороже смыслов.

Но и сейчас я буду говорить только об одной проблеме. На самом деле их было больше. Полный анализ этого сочинения приведен в моих книгах «Сочинения о жизни и жизнь в сочинениях» и «Доживем до воскресения. Литература в школе вчера, сегодня, завтра».

Вот о чем писало абсолютное большинство:

«При таком обучении нас будут не учить, вливать в нас информацию, и вот тогда пропадет весь процесс обучения. Мозг перестанет мыслить. А ведь школа учит мыслить. И это главное, чем она занимается». Мы увидим, что, когда будут писать о литературе, то напишут и о том, что литература учит и чувствовать.

«Всю жизнь человек добивается чего-то. А тут появляется легальный способ стать умным. Это не прогресс, а какое-то жульничество». Добавим: умным эта система не делает. Но то, что «человек должен сам добывать знания, а не получать их в готовом виде», конечно, верно. Как говорят китайцы, дай человеку рыбы, он будет сыт один день, научи его ловить рыбу – он будет сыт всю жизнь.

«Ведь человек рассуждает, обдумывает разные варианты, анализирует, движется вперед. Как только он перестает это делать, он перестает двигаться в своем развитии. К тому же существуют люди, которым доставляет удовольствие самостоятельно мыслить, а не получать знания в готовом виде».

Особо выделяют старшеклассники уроки литературы.

«Литературу нельзя освоить полностью передачей информации. Представьте себе такую ситуацию: мы перекачали полностью всю поэзию Блока. И что дальше? Ничего. Пустота».

«Литературу каждый понимает по-своему. Ее нельзя заменить разными микросхемами. Если это делать, то потеряется индивидуальность восприятия каждого индивидуального текста. И если все будут одинаковые, то литературные произведения упростятся, они потеряют свое назначение, свой смысл».

Когда все это писали, ни я, ни мои ученики еще не знали, что ЕГЭ по литературе начнет беспощадную борьбу с индивидуальностью восприятия литературы. За это станут ставить нули.

«И как можно на одном дыхании закачать в себя весь роман «Преступление и наказание»? Ведь на каких-то моментах нужно остановиться, проанализировать их».

«После «Преступления и наказания» я поняла много в жизни. Представьте, что вы ту или иную информацию передали мне с флешкой. Но толку от этого нет. Ты сам не мыслил и не думал».

«Учитель литературы стремится каждую из книг вкладывать в душу своего ученика. Стремится раскрыть того или иного автора, показать красоту того или иного стихотворения».

Напомню стихотворение Пушкина «Пророк»: «Духовной жаждою томим…».

Это исходное, это первооснова, это точка отсчета. И только потом:

И внял я неба содроганье,

И горний ангелов полет,

И гад морских подводный ход,

И дольней лозы прозябанье…

Можно, конечно, все сделать по-другому. Смотрю рекламу репетиторов. Здесь все просто: +25. Все понятно: занятия с репетитором принесут 25 баллов ЕГЭ и поступление в вуз.

А может быть, «Пророк» вообще-то и не про Пророка. И даже не про Поэта. А про путь человеческого познания и становления мира и себя. И, может быть, это и краткий курс педагогики, которая ведет не к знаниям, не к натаскиванию, а к нравственному становлению и душевному росту. Здесь есть только одно принципиальное отличие. Оно в масштабах. Пророку:

И, обходя моря и земли,

Глаголом жги сердца людей.

Он ко всем и для всех. Перед учителем всего лишь класс. Но цель та же:

И он к устам моим приник

И вырвал грешный мой язык,

И празднословный, и лукавый…

Разве не писал Пушкин о своем лицейском учителе так же, как его ученик потом напишет о Пророке:

Он создал нас, он воспитал наш пламень,

Поставлен им краеугольный камень,

Им чистая лампада возжена…

И разве этот пламень и «чистая лампада» не сродни углю, пылающему огнем, и глаголу, что жжет сердца людей?

И тут я не могу не рассказать вам о том, чего, возможно, вы и не знаете. Первоначально лицей, тот самый, в котором учился Пушкин и преподавал Куницын, был задуман как учебное заведение для младших братьев Александра I и 25 мальчиков. С этим не согласилась императрица-мать. Потом за воспитание будущего Николая I по настоянию императрицы отвечать будет Василий Андреевич Жуковский, который и разработает программу воспитания и обучения будущего императора Александра II.

А когда сыну Николая I исполнилось 16 лет (в 16-17 лет у нас сегодня оканчивают школу), императрица Мария Александровна обратилась за помощью к Константину Дмитриевичу Ушинскому. Он написал лично императрице четыре письма. В сокращенном виде они есть в Интернете: К.Д.Ушинский, «Письма о воспитании наследника престола». Ничего подобного не читал.

Ограничусь лишь одной цитатой. Для меня она и программа воспитания, и идеальная программа размышлений молодого человека, пишущего сочинение на родном языке. «Шестнадцатилетний возраст именно то время, когда начинают формироваться в человеке убеждения. Только теперь настает пора воспитания идеи, мысли, таинственное формирование взглядов на жизнь и убеждения. Юность не любит ходить на помочах. Здесь уже возможны только свои убеждения, обладающие мыслью, пленяющие воображение и потому уже проникающие в сердце и характер. Тут незачем прикрывать и полузакрывать всякие опасные места жизни. А, напротив, надобно открывать их и показывать в таком виде, в каком они действительно существуют».

Нетрудно убедиться, что первооснова того, о чем писал Пушкин в строках, посвященных Куницыну, и процитированных строк из письма Ушинского императрице совпадает.

Николаю Романову исполнилось 16 лет в 1869 году. Он умер в 22 года. Если бы остался жив, то был бы Николаем вторым. Ушинскому в 1869 году было 35 лет, он прожил 47 лет.

В этой связи хочу вспомнить, а многим, скорее всего, просто рассказать, и о том, что определило годы, когда мой класс шел к окончанию школы. Это были годы, овеянные Победой и обновлением школы.

25 января 1944 года в приказе народного комиссара просвещения В.Потемкина «О социалистическом соревновании в школе» было сказано, что «социалистическое соревнование в школе, механически перенесенное из области производства в учебную работу, школы, вредно отражается на качестве обучения и дисциплины в школах», что «во многих школах формальные показатели успеваемости растут, а в действительности учащиеся не становятся грамотнее и образованнее»; все это «приводит к искусственному завышению оценок успеваемости». Обратите внимание на слова о грамотности и формальных показателях успеваемости.

Я имел возможность ознакомиться со статистикой работы школ тех лет. Огромный рост второгодничества, в том числе в Москве. Но о грамотности говорил сам нарком. Сегодня сведений о ней нет уже долгие годы. Я прочел список в двести лучших школ по качеству поступления в вузы их учеников. А кто сказал, что это лучшие школы? Может, их выпускники вообще безграмотные.

А вскоре после своего приказа нарком призвал широко обсудить проблемы формализма в школьном обучении.

На втором году моей работы в школе я нашел в библиотеке старый, 1945 года (я тогда только оканчивал семилетку), номер журнала «Советская педагогика» со статьей Л.И.Божович «Психологический анализ формализма в усвоении школьных знаний». Только через много лет я узнал, что это была одна из статей, связанных с широким обсуждением проблем формализма в школьном обучении. Это был гром среди ясного неба. А может быть, сейчас уже не помню, статья была воспринята мною как гром, потому что на ясном небе уже появились первые тучки моих собственных сомнений… Я тогда был убежден, что формальные знания – это знания, механически выученные, усвоенные без понимания, воспроизведенные без смысла. И вот оказалось, что куда более распространен другой вид формализма, характеризующийся полным равнодушием к сути того, что ученики изучают. При этом наибольшее количество учеников, обладающих такого вида формальными знаниями, – это школьники прилежные, ответственные, с ярко выраженной учебной установкой, то есть те, которых мы всегда поощряем, приводим в пример другим. Это и отличники, и наши хорошисты. И этот формализм, как показали исследования, является основным в школе.

На всю жизнь запомнил я пример, который был приведен в статье. Ученик 6‑го класса на уроке физики правильно определил, что такое давление, и в качестве примера сослался на текст учебника, сказав, что танк оказывает меньшее давление на единицу площади, чем человек. После этого его попросили объяснить, почему танк раздавит собаку, а человек, если встанет или ляжет на нее, не раздавит. Ученик ответил: «Не знаю. Но, по-моему, к собакам физика вообще не имеет никакого отношения». «Таким образом, школьники, обладающие формальным знанием, не умеют увидеть реальное жизненное явление в свете полученных знаний». «Система выученных понятий, данная в учебной дисциплине, оказалась для школьников самостоятельной действительностью, отгороженной от реальных законов природы плотной системой школьного знания».

Лев Айзерман