Путь Чингисхана. Каким был покоритель пространств и народов?

– Чингисхан? – спросил я с легкой дрожью в голосе, насупив брови и чуть выдвинув из ножен тяжелую саблю. Молодой монгол в халате и островерхой шапке усмехнулся, взял меня за руку, потряс за указательный палец и воскликнул: «Чингисхан!» Потом стал загибать остальные пальцы, наконец дошел до мизинца и легонько ткнул меня в грудь. Я понял, что костюм, в который меня нарядили, – халат-шуба, защитные латы, шапка, отороченная мехом, – это одеяние третьего или даже четвертого военачальника из окружения Чингисхана. Как же должен выглядеть сам хан? Через час я переступил порог его шатра…

Едва я пересек границу Монголии, Чингисхан незримо пребывал рядом со мной. И тогда, когда я доставал тысячную купюру, на которой изображен знаменитый военачальник, и перед правительственным зданием, в нише которого восседал каменный хан, и за щедрым монгольским столом, на котором стояла запотевшая бутылка водки «Чингисхан».История Чингисхана – это история великого воина, собравшего разные племена и народы под знаменем единой империи, под властью единого закона. Властителя, чья империя простиралась от Тихого океана до Атлантики. А началось все вот с этих диких степей, над которыми и ныне свободно парят орлы. И степные пространства, покрытые жесткими травами, и цепи синих гор вдалеке, и юрты, и отары овец, и кони, и всадники – все здесь в Монголии, как сотни лет назад.В степях Монголии и Забайкалья издавна кочевали скотоводческие племена Татань, или Татар. Они разводили овец и лошадей, охотились на диких зверей, с малолетства ездили верхом и практически всю жизнь проводили в седле. Степняков отличали выносливость, ловкость, храбрость, умение быстро приспосабливаться к изменяющимся обстоятельствам. В начале XIII века среди татар возвысился Темучин, сын Есукея – простого десятника войска кераитского Ван-хана. В 1206 году Темучин старейшинами степных родов был избран Верховным (Чингис) ханом. С этого времени он стал называться Чингисханом, а его народ – монголами, по имени древнего воинственного племени моголов. Новый правитель ввел в войске железную дисциплину и заставил покориться всех противников. Его армия стала грозной силой. Вначале Чингисхан обрушился на соседнее Тангутское государство, затем повел свои десятитысячные отряды-тумены на Цзиньскую империю. Окрепнув и закалившись в «местных» боях, он победной поступью прошелся по всему евразийскому континенту.Это стало возможно благодаря исключительному полководческому таланту Чингисхана, его умению искать и находить среди других покоренных им народов людей с инженерной сметкой, военными тактическими и стратегическими способностями, стремлению внедрить в армию новые военные технологии. Особенно в области осадного искусства. Удивительно, как кочевники быстро его освоили. Из хроник известно, что монголы при осадах крепостей использовали подкопы, простые тараны и черепахи, лестницы и крюки, земляные мешки, катапультные башни и башни с перекидными лестницами, стенобитные машины, стрелометы и катапульты всех видов, огнеметы, пороховые взрывы…Военный гений степного вождя общепризнан. У одних он вызывает профессиональный интерес, у других – восторг, изумление, у третьих – зависть. Что же двигало Чингисханом, покорителем пространств и народов? Кем же он был на самом деле? Безумным тираном или мудрым правителем, жестоким убийцей или талантливым полководцем, дальновидным политиком? Что представляла собой жизнь человека, имя которого до сих пор символ завоевателя? Вряд ли мы ответим на эти вопросы. Однако они вновь и вновь будут возникать перед человечеством, пытающимся познать свою космическую миссию.Мифы – материнское молоко человечества, на мифах оно взросло, с помощью мифов пыталось осмыслить прошлое и заглянуть в грядущее. И сегодня мифы нужны людям, как хлеб и зрелища. Один из мифов – Чингисхан. Сегодня фигура Чингисхана, как многих великих древности, интернациональна. Она принадлежит всем народам. В их сонме, правда, монголы, бесспорно, на первом месте. Для них Чингисхан не только миф, символ, но и доходная туристская реальность. В пятидесяти километрах от Улан-Батора в долине Золотой Кнут находится музейный комплекс Чингисхана. Главная его достопримечательность – пятидесятиметровая статуя грозного хана. Он восседает на коне, и перед его взором простирается степной мир, окруженный туманными горами. Голову коня венчает смотровая площадка, куда можно подняться, заплатив десять тысяч тугров (это около 10 долларов). Один из главных экспонатов музея – огромный символический позолоченный кнут. Весьма символическая вещица. Без нее вряд ли хану удалось бы покорить полмира.Закатное солнце еще не покинуло долину, и я решил продолжить путь на восток. Памятник долго маячил вдалеке, и, даже поднявшись на перевал, я видел железное изваяние. Не так-то просто с ним было расстаться. На следующий день, подъехав к городку Ердэне, я свернул с шоссе и направился в горы, где находилась ставка Чингисхана. Этнографический национальный парк «XIII столетие» располагался в широкой долине, окруженной невысокими хребтами. Почти двадцать километров я колесил по разбитым щебнистым дорогам, пока не уткнулся в крепостную стену. Вокруг ни души. Лишь вдалеке белели юрты, и над выщербленными вершинами парили орлы. Я с опаской въехал в узкие ворота. За ними – та же долина, те же горы. На склоне за невысокой каменной оградой, украшенной фигурками диковинных зверей, на каменных постаментах стояли несколько юрт. Мне навстречу вышли два молодых крепких приземистых монгола. «Сэн-бэне!» – выпалил я уже прочно прилипшее к языку приветствие. Парни промолчали. В халатах, шапках и сапогах они были похожи на средневековых стражников, что охраняли покой сановных особ. «Вот влип, – подумал я, – сейчас повяжут». До этого, конечно, не дошло. Тем более я не стал подхлестывать воображение. Ребята оказались мастерами (скорее всего из местных скотоводов), достраивавшими ограду. Один из них провел меня в центральную юрту, куда мы поднялись по ступенькам, и разрешил примерить богатое и тяжелое одеяние. Очень я себя в нем зауважал. Особенно после того, как парень попросил меня сделать грозное выражение лица. Я напрягся, сжал губы и насупил брови, мой провожатый даже оторопел, а потом рассмеялся и поднял восхищенно вверх большой палец.Вдалеке показался всадник, он стремительно спустился по рыжему склону и выехал на дорогу. Мне ничего не оставалось, как попрощаться со «стражниками» и последовать за ним. Через час (всадник вскоре исчез за холмом) дорога привела меня к центральному поселению. По периметру торчали вышки, рядом стояли двухколесные повозки, на которых перевозился полевой скарб военных отрядов. В иных кибитках, вероятно, восседали предводители. К шатрам и юртам (на них были удивительно похожи скалы, что окружали долину) вели дорожки, по обочинам которых высились длинные шесты с прикрепленными к концам деревянными и костяными фигурками. Среди них я рассмотрел и свастику, и украинский трезубец, и различные солярные знаки. Скорее всего это были клейноды военных подразделений армии Чингисхана. Его резиденция находилась в самом центре ставки. По ступенькам я поднялся на деревянный помост и осторожно открыл дверь в роскошную высокую юрту. Внутри царил полумрак. Богатое убранство жилища не вызывало сомнения, кому оно могло принадлежать. Напротив входа размещался трон, устланный серебристыми мехами. Над ним распростер позолоченные крылья диковинный зверь. Я прошел вглубь и присел на краешек трона. Чисто символически присел, ни на секунду не забывая, кому это место принадлежит по праву….Через несколько минут я снова оказался на свежем воздухе. Ветер трепал треугольные синие флажки с изображением белого сокола. Над хребтами, волнами, уходившими вдаль, проносились разноцветные облачка. В разные стороны к стойбищам расползались дороги. Среди них я должен был выбрать свою тропу. В какое-то мгновение мне показалось, что за спиной раздался тихий, но властный голос, указывающий путь по этим ветреным пустынным степным пространствам. Я поспешил вниз.Улан-Батор – Ердэне