Книг по имени «Рюрик» в мировой литературе, надо полагать, десятки, если не сотни. Главным образом псевдоисторических опусов с реконструкторским, а то и прямо фэнтезийным уклоном. Что немудрено, учитывая немыслимые толщи веков, отделившие авторов «рюрик-чтива» от легендарного основателя российской государственности. Из последнего ясно, что этот одноименный массив преимущественно на русском языке.
Роман Анны Козловой «Рюрик», пожалуй, первое произведение в мировой литературе, где под этим именем выступает не сам знаменитый князь-викинг, а попугай. Краснохвостый жако: «Он неистовствовал. Перья на шее и груди встали дыбом, отчего он походил на разъяренного кота. Черный, заостренный книзу клюв был угрожающе разверст, а в маленьком горле дрожал от негодования фиолетовый язык. Марта шагнула к клетке, и попугай перешел на рычание; никогда раньше Марте не встречалось существо, способное воспроизводить столь широкую гамму звуков». Добавлю, что попугай Рюрик – убийца младенца; орудие кошмарного преступления – тот самый клюв.
Роман Анны – ужастик только по внешним признакам, а по лекалам западной школы – Джек Лондон принципиальнейшего сюжета «выживание», доведенный до крепости Трумена Капоте, с мощной специей Стивена Кинга. Да, «Фантом Пресс» специализируется на иноязычных бестселлерах, для русской писательницы сделали исключение (и вкусный PR-повод), и понятно, что определяющее значение имела все та же видовая близость. Однако мы заглянем поглубже, следуя, собственно, писательской методике Анны Козловой.
Безусловно, «Рюрик» сделан увлекательно, остро, лаконично, с явным прицелом на скорое киновоплощение. Богатый сценарный опыт автора очень в жилу, и в литературном смысле, между прочим, тоже – сильная картинка, движущийся комикс, северный лес и медведь из «Выжившего», мотоцикл и мистическая подкладка дэвидлинчевской выделки…
Однако, по сути, Анна и здесь работает в привычном ей жанре – социальной повести. Повесть, конечно, табуированное в современном руслите наименование изделия; казалось бы, премия «Русский Букер» почила в бозе, и нет нужды грешить против закона о защите прав потребителя, объявляя малые формы «романами». Но издательская и, безусловно, рыночная инерция никуда не пропала. Между тем фирменный жанр Козловой – повести, описывающие трудную жизнь позднего тинейджерства и раннего юношества, и наследует здесь она прежде всего Динаре Асановой и Георгию Полонскому – тихим гениям позднесоветского экзистенциального кинематографа о беззаконно взрослеющих детях и сукиных детях взрослых. Не Анна, но сама жизнь вносит в эти сюжеты новации вроде молодежного секса и современных способов коммуникации (вместе с неизбежными ляпами: в 2000году, насколько помнится, вряд ли было возможно с легкостью перевести деньги на «карту сбера», да еще с актуальным на сегодня номером, да еще в Архангельск; кстати, и метод ускорения сюжета через проникновение в мессенджеры и взлом электронных ящиков стремительно банализируется и устаревает). А вот в чем действительно заслуга, талант и своеобразное ноу-хау Козловой – она умеет запутывать своих персонажей в плотные мелкоячеистые социальные сети с таким лютым андеграундом из семейных тайн и регулярных домашних ужасов, что все остальное дикаприо «Рюрика» с медведями, болотами, сочувствующими мертвецами и мистическими всхлипами выглядит метафорой повседневного бытового хоррора в мегаполисах и облегченной при этом метафорой, взмывающей над первоисточником.
Главное, впрочем, в «Рюрике» – Анна, обычно безжалостная к своим персонажам, непростым и нахальным, становится к ним куда спокойнее и добрее, не прочь побаловать промежуточным хеппи-эндом.
Козлова умеет написать сильный текст, экономный и пластичный в средствах, что ж, мы это знали. Бесспорно ее мастерство в изготовлении потенциальных бестселлеров – междужанровых и даже междисциплинарных (проза, кино). Но вот пробуждение чувств добрых под легендой мистического триллера из современной семейной жизни – очень правильная писательская эволюция.
Анна Козлова. Рюрик. – М. : Фантом Пресс, 2019.
На чтение: ≈ 6 мин.
Выбор читателей
Комментарии