Проверки считаем дюжинами

Ирина ФРОЛОВА, генеральный директор благотворительного фонда «Просвещение»:

– Так исторически сложилось, что в столице работает много фондов, но фонд «Просвещение», как говорится, «получает» за всех, поскольку все остальные фонды, как мне кажется, избегают открытого и честного разговора. Бытует очень много мифов об организации благотворительной деятельности в сфере образования. Первый и главный миф – о том, что нет рычагов для проверки благотворительных фондов. Прокуратура на самом деле имеет рычаги для того, чтобы проверить фонды. За прошедший учебный год наш фонд УБЭП Южного округа проверил 12 раз. Это значит, что мы подверглись полной проверке деятельности фонда: прежде всего сделали запрос в банк, потом подняли все наши документы по всем школам (не по одной, по которой была жалоба, по всем). Департамент образования в прошедшем году два раза инициировал письмо в прокуратуру Москвы: в первый раз по поводу терминалов (нас проверяли по полной программе), во второй раз после получения письма, в котором было 12 вопросов (начиная с того, кто учредитель фонда, и заканчивая тем, какие средства в фонд поступают и куда они расходуются). Я не согласна с тем, что прокуратура и Департамент образования не имеют рычагов для проверки и воздействия. Рычаги есть, это действенные рычаги воздействия на любое юридическое лицо, включая благотворительные фонды.

Второй миф, который бытует и который мы проверяли 12 раз в этом году, – все родители оказывают благотворительную помощь. Я дважды писала в прокуратуру города и в прокуратуру Южного округа о том, что это не так. Больше 55% благотворителей от общей численности родителей у нас ни разу не получилось. Это максимум. Были 10, 20, 30 процентов, но больше 55 процентов не было ни разу.

Еще один миф – большая часть средств идет на доплату педагогам, включая директора, и на коррупцию. Я взяла данные, которые представляла КРУ в ходе проверки, которую оно проводило в ЮАО. Выборочно были запрошены данные о 39 ОУ. 4 ОУ с фондом вообще не взаимодействуют, то есть не все родители работают с благотворительными фондами. Из 35 ОУ вообще не делают никаких доплат 7 учреждений (20%). Меньше 30% тратят на поддержку педагогов 13 ОУ (38%). От 30 до 50% тратят на поддержку педагогов 8 ОУ (24%). От 50 до 100% тратят на поддержку педагогов всего 4 учреждения (1%). Миф, что педагоги много получают из фондов, только миф. Я не говорю, что так было всегда, но все изменяется: то, что было 10 лет назад, когда педагоги получали низкие зарплаты, а у заправщиков на бензоколонках зарплаты были существенно выше, правда, как и то, что родители своими взносами сохранили систему образования и помогли ей выжить. О том, что так было в 90-е годы, никто сегодня не вспоминает. Хорошо рассуждать сейчас, нужно или не нужно заниматься благотворительностью, но надо вспомнить и о том, от чего мы ушли. Когда фонды пришли в школы в 1997 году, там преобладал «черный нал», директоров в первую очередь ловили на открытых сейфах и на куче неучтенных денег. Вот от чего мы ушли с помощью благотворительных фондов, вот с чего мы начинали. Фонды пришли и сделали сборы родительских средств в безналичных вариантах. В то время школы не были юридическими лицами, но и сейчас большинство образовательных учреждений не имеют своих лицевых счетов. Когда деньги идут на лицевые счета ОУ, в большинстве случаев это счета в централизованных бухгалтериях, а не лицевые счета образовательных учреждений. Можно, вероятно, создавать маленькие благотворительные фонды при школах, но там уж точно мы не увидим ни анонимности, ни добровольности, зато будет 100-процентное влияние администрации ОУ. Когда деньги поступают в региональные фонды, которые не ведут пофамильный учет, которые дают информацию лишь о количественном и суммарном поступлении денег, то никакая администрация не узнает: Иванов из 5-го «Б» перечислил деньги или нет. Сегодня те терминалы, которые устанавливает фонд «Просвещение», – единственный механизм, который дает возможность для анонимного перечисления денежных средств. Попробуйте в «Сбербанке» анонимно перечислить куда-то средства и посмотрите, что у вас получится.

Когда деньги поступили на лицевой счет в казначейство, хорошо, но чтобы израсходовать их в объеме более 250 тысяч, мы должны провести тендер. Его может провести только тендерная организация Может ли школа повлиять на это? Нет. Может ли школа повлиять на качество услуги, выбрать поставщика и вообще контролировать процесс? Нет. Она ни на что вообще не имеет права, она будет только засылать туда деньги, чтобы их расходовали. Если деньги поступают в благотворительную организацию, то там родители могут повлиять на все.

В Южном округе в каждом ОУ создан совет благотворителей учреждения. Когда деньги поступают в фонд, совет попечителей видит информацию об этом на сайте в интернете. В зависимости от суммы, по заявке, согласованной с администрацией ОУ или по самостоятельному решению, принимается решение о том, на что потратить деньги. На заявке две подписи: председателя совета и руководителя ОУ, это говорит о том, что это за счет бюджета ОУ не приобретало. То, что родители приобретают на свои деньги, школе нужно. Если мы сегодня дадим родителям право самим распоряжаться деньгами, они будут решать насущные проблемы. Каждый родитель видит проблемы своего класса, но есть и общие – туалеты, рекреации, крыши, кабинеты, подвалы, которые тоже нужно ремонтировать. Если родители вместе решат, что нужно сделать все это в целом для школы, то деньги на это и будут потрачены.

Что касается нашего сотрудничества с Департаментом образования, то еще в 2005 году я обращалась туда с предложением разработать и принять единые стандарты ведения благотворительной деятельности. Сегодня нам все еще нужны такие стандарты для того, чтобы понимать, что имеется в виду под прозрачностью, потому что нам в любом варианте говорят, что фонд не прозрачен. Нам нужно понять, что такое открытость: если мы все время публикуем везде свои балансы, отчитываемся перед каждым родителем, ежегодно проводим конференции благотворителей, то почему нам говорят, что нужно быть еще более открытыми?