Противника недооценили… Придется отвечать перед судом

Первый раз с Лидией Михайловной Желудковой мы встретились в прошлом году – в музее Омского техникума мясной и молочной промышленности. Так принято: техникум начинается с музея. Тогда она меня поразила – 60-летняя женщина казалась похожей на студентку. Подтянутая, энергичная, с живыми искрящимися глазами. Рассказывать о своем детище могла часами. Что такое музей техникума – небогатого учебного заведения? Фотографии, бумаги, стенды…

В былые времена ребята ездили по местам боевой славы, привозя оттуда по горстке земли на память. Потом на это не стало хватать денег, и хранительница истории на свою небогатую зарплату покупала фотопленки, чтобы запечатлеть встречи ветеранов со студентами. Каждую неделю вместе с Лидией Михайловной ребята ходили в гости к ветеранам – поговорить, послушать, подсобить по хозяйству.

– Пусть в стране сейчас беспорядок и нестабильность, но это наша Родина, за которую сражались наши родные, – услышала я слова студентки Юлии Аппель.

Лидия Михайловна стояла рядом. Видно было, как горда она ребятами, работой, Родиной. Человек старой закалки, она считала детьми даже 30-летних заочников. А поскольку основная ее должность называлась как раз «методист заочного отделения», то старалась по привычке «воспитывать» и взрослых, привлекая к делам музейным.

Техникум музеем тоже гордился – он всегда брал призовые места на окружных смотрах. Скоро состоится очередной, но будет ли в нем участвовать техникум мясной и молочной промышленности, пока неясно. Лидия Михайловна в музей больше не ходит. Сидит дома, пьет лекарства. Впрочем, иногда к ней приезжают ребята из техникума – кто поговорить по душам, кто позаниматься математикой. 40 лет она преподавала этот предмет и до сих пор, в отличие от студентов, не уверена, что знает его досконально. Читает специальные журналы, ищет на развалах книжки по математике – пытается овладеть новыми методами. Правда, один современный «метод» преподавания не признает категорически – репетиторство за деньги. Считает, что дополнительные занятия – это продолжение урока, на котором учитель что-то недодал, недосказал. Огонек в ее глазах почти потух. Лидия Михайловна устала. Не от работы – от обиды.

«Я чувствую унижение и боль, – так она написала в «Учительскую газету». – Я просила руководство техникума не увольнять меня. Просила отпуск, чтобы привыкнуть к новому статусу: инвалид. Звучит-то как страшно. Но инвалид и нетрудоспособный – это разные вещи. За что так поступили со мной?..»

В техникум Лидия Михайловна перешла из школы еще в 1980 году – пригласило бывшее руководство. Администрация менялась, а Желудкова работала всегда одинаково. То есть хорошо, как и полагается специалисту с первой квалификационной категорией. Грамоты, благодарственные письма сразу от двух министерств – образования и сельского хозяйства, поощрения от методических объединений преподавателей математики, звание «Ветеран труда»… Нынче летом получила еще одно «отличие» – первый в жизни выговор. И сразу строгий. В июне вышла с больничного – тоже, кстати, первого в жизни. Попросила отпуск. Думала, отдохнет, отойдет от сердечных приступов, вдруг ставших частыми, снова примется за работу. Заявление на отпуск Людмила Макогон, директор техникума, не подписала, вручив вместо этого приказ о строгом выговоре. Оказалось, что у «вечного» заочника, проучившегося в учебном заведении 10 лет и наконец получившего диплом, нет оценки по автоматике в ведомости. Зато в зачетке она почему-то стоит вместе с подписью преподавателя. Выяснить, как это случилось, было сложно – преподаватель автоматики накануне уволился. При чем тут, собственно, она, Желудкова не поняла, но приказ от растерянности подписала. А дома опять схватило сердце, хотя дочери пытались ее развеселить: «Мама, первый выговор в жизни – это почти праздник!»

Несколько месяцев Лидия Михайловна провела в больнице, и 11 ноября 2005 года медико-социальная экспертиза признала ее инвалидом, присвоив вторую группу второй же степени инвалидности. Желудкову испугала перспектива называться беспомощной старушкой. Но врачи объяснили, что вторая группа считалась нерабочей по Закону «О социальной защите инвалидов» от 1995 года. А в 2004 году в него внесены изменения – теперь вторая группа разбита на степени. Та, что присвоена Лидии Михайловне, трудиться позволяет. Разве что в щадящих условиях, с рекомендациями: «Противопоказан труд со значительным нервно-психическим напряжением. Выполнять работу в кабинетных условиях с использованием профессиональных навыков по 2-4 часа в день или работать с документацией на дому».

В техникуме беречь нервы ветерана труда не стали, поняв медицинские рекомендации по-своему. В тот же день – 11 ноября – директор издала приказ об увольнении Желудковой. В трудовой книжке черным по белому записали: «Уволена в связи с признанием полностью нетрудоспособной в соответствии с медицинским заключением». Лидия Михайловна пыталась спорить, доказывать, достала выписку из закона. Но ушла ни с чем – и директор, и юристы, и председатель профкома техникума твердо стояли на своем.

Трудно сказать, как чувствовала себя после этого директор техникума. Наверняка была убеждена в своей правоте, не удосужившись даже изучить новую редакцию закона. Кстати, и юристы техникума, коих немало, могли бы почитать документ на досуге, поскольку юриспруденция есть в расписании предметов. Скорее всего, руководство учебного заведения было уверено, что раздавленная обидой и болезнью женщина поплачет в подушку да и сядет вязать носочки внукам. Примерно так мне и сказала Елена Рубцова, председатель профкома и заместитель директора техникума по учебно-воспитательной работе:

– Мы, конечно, не ожидали, что ветеран труда, такой уважаемый человек сразу подаст в суд на техникум, которому отдала так много сил.

Справедливости ради надо сказать, что в суд подала Лидия Михайловна не сразу. Сначала письменно обратилась к администрации техникума за разъяснениями. Получила ответ: «Вторая степень означает способность к выполнению трудовой функции в специальных условиях с использованием вспомогательных средств и специально оборудованного рабочего места с помощью других лиц. Создание таких условий в техникуме невозможно». В общем-то верно, если учесть, что такие условия предусмотрены Законом «О социальной защите инвалидов» от 1995 года. Но в новой редакции все изменилось, а в техникуме умудрились этого не заметить. Лидия Михайловна обратилась к Валерию Никитину, министру образования Омской области, и Николаю Плотникову, председателю Омского обкома Профсоюза работников пищевой промышленности. Из Министерства образования прислали отписку с невнятными цитатами из законодательства, не выразив ни поддержки, ни сочувствия. А Николай Плотников возмутился, навестил Желудкову и даже вызвался помочь – предложил вместе съездить в техникум, чтобы в трудовой книжке исправили запись. На другую статью – «собственное желание».

Странным иногда бывает поведение должностных лиц. Спору нет – ничто человеческое им не чуждо, в том числе и ошибки. Но если ошибки исправляются вовремя, они, как правило, превращаются в недоразумение. Почему бы просто не извиниться перед заслуженным человеком, восстановив его на работе? С Людмилой Макогон, директором техникума, мне поговорить не удалось – она была все время занята. Но Елена Рубцова, председатель профкома, в чьи обязанности входит защищать работников, сказала мне, что суд они надеются выиграть.

– Почему? – не поняла я. – Ведь вы нарушили закон?

Елена Михайловна сообщила, что уволили Желудкову не «за инвалидность, а за нарушения, за которые она уже получила выговор». Я опять не поняла – ведь «увольнительная» статья в трудовой книжке – именно инвалидная.

– Ну понимаете, мы не хотели афишировать эти нарушения, они бросают тень на коллектив, – сказала Елена Михайловна и тотчас же стала «афишировать» мне, представителю прессы, нарушения. Но даже после их перечисления осталось туманным, почему именно ветеран труда Лидия Желудкова поплатилась за все прошлые и будущие прегрешения техникума. Тем более что председатель профкома, долго «бросая тень на коллектив», Лидию Михайловну называла ответственным и исполнительным сотрудником. Я уж было засомневалась в своих умственных способностях, но на предварительном слушании дела судья оказался в таком же недоумении. Пытался вразумить ответчиков: закон нарушен, исправьте ошибку и ступайте с миром. Бесполезно.

Впрочем, я понимаю ответчиков. Лидия Михайловна оказалась не в том месте и не в тот час. Вместе с хранительницей музея администрация техникума «списала» в историю и «нарушение», не став в нем разбираться. Собственно, Желудкова к «незаконной» оценке заочника отношения не имела. Почерк в зачетке – не ее, что подтвердили коллеги. Более того – Лидия Михайловна настаивала на почерковедческой экспертизе. Но администрация техникума предпочла дело замять, избрав Желудкову в качестве стрелочника. Она ведь методист заочного отделения. То есть начальник, хотя и маленький. Есть, конечно, и побольше – заведующая заочным отделением, но она молода и полна сил. Уволить человека, который не в состоянии себя защитить, проще. Теперь в случае чего можно отчитаться – виновник найден и наказан.

Скоро будет суд. Даже по самым пессимистичным прогнозам юристов, Лидия Михайловна его выиграет. К сожалению ответчиков, она решила во что бы то ни стало добиться справедливости.