Против экранного терроризма

Свой взгляд на злободневную проблему, вокруг которой ныне кипят жаркие споры, предлагает председатель Международного объединения кинематографистов славянских и православных народов народный артист России Николай БУРЛЯЕВ

Никто не станет отрицать очевидный факт, что экранные искусства – кинематограф и телевидение – мощнейшее духовно-стратегическое оружие, средство формирования национального сознания. Едва ли кто-то будет отрицать, что российские власти, заигравшись в поддавки с поборниками так называемых свобод и прав человека, выпустили из-под контроля и из сферы государственной политики экранные искусства.

Российское государство самоустранилось от какого-либо влияния на кино и телеэкран. Мол, делайте что хотите, а у нас и без искусства проблем хватает. Правда, от их «экранных забав» за пятнадцать лет проблемы государства резко увеличились. Ведь именно на продукции этих «кинотелебизнесменов», творящих по принципу «Ассу» в массы – деньги в кассу», выросло в России новое поколение духовных мутантов. Увеличились преступность, наркомания, алкоголизм, заболевания СПИДом, проституция, и даже появилась проституция детская. Переполнены лечебницы и тюрьмы, обитатели которых прямо говорят, что воспитывались на проституции «свободного экрана».

Погибающие от СПИДа и наркотиков российские юноши и девушки адресуют беспомощные проклятия нам, взрослым людям, допустившим этот духовный геноцид. Возникает естественный вопрос: кто наследует Россию, кто будет ее возрождать, любить, защищать, создавать семьи, рожать и воспитывать детей?

На протяжении многих десятилетий прошлого века наш великий кинематограф восхищал мир высоким искусством, основанным на нравственных, христианских традициях русской культуры. Фильмы Довженко, Чхеидзе, Турова, Шукшина, Бондарчука, Ростоцкого, Чухрая, Тарковского и многих других духовно воспитывали наше общество и покоряли зарубежных зрителей примерами подлинного искусства и высоких нравственных идеалов.

Что пришло им на смену? Новая религия – экранного терроризма. Неоспоримая мекка экранного терроризма – Америка. Главная кафедра – Голливуд. Место иконы занял… телевизор.

Я обвиняю не Америку. Она ловко делает деньги. А обвиняю нас, допустивших в России добровольное духовное рабство, равнодушие и попустительство.

После 11 сентября США и другие государства мира усилили борьбу с терроризмом как главной угрозой XXI века. Теперь уже все понимают, что взрывать здания, убивать человека физически, захватывать его в заложники, пытать, калечить, издеваться над ним, заниматься растлением – преступление, и все это должно сурово караться законом. Не настало ли время с такой же суровостью карать тех, кто убивает человека духовно, захватывая в заложники и растлевая его сознание, пытая и калеча его душу, своим «свободным» не только от уголовной, но даже и от моральной ответственности экраном.

А тем, кто любит ориентироваться на западную свободу, замечу, что во всех цивилизованных странах существуют государственные экспертные советы, не допускающие на экраны кино и телевидения безнравственные фильмы. И в этом судьбоносном вопросе России как раз не следует отставать от Запада.

Пора принять соответствующие законы и наладить работу российских экспертных советов из специалистов не только по творческим вопросам, но и медиков, психологов, духовенства, представителей правоохранительных органов и так далее, которые будут компетентно доказывать: такой-то фильм будет способствовать росту преступности, увеличит проституцию и другие социальные пороки, а вот этот – будет способствовать росту антипатриотических настроений.

Экранные искусства в XXI веке должны стать явлением осознанной государственной политики, а не отпихиванием их неразумными чиновниками от культуры в приватизацию и свободный рынок. Пора озаботиться созданием новых российских киноцентров, киностудий и киношкол, готовящих кадры для национального кинематографа, способных создавать фильмы, соответствующие высоким нравственным традициям русской культуры. Почва для таких государственных решений в сфере экранных искусств готова, взрыхлена и только ждет державного сеятеля.