Просто соседи

В ряду воспитателей все непременно назовут мам, пап, учителей, дедушек, бабушек, более дальнюю родню. И, конечно же, никто и не вспомнит о… соседях. Из всех известных мне научных работ только в трудах члена-корреспондента РАО Анатолия Викторовича Мудрика я нашла упоминание о соседях как серьезном факторе социального воспитания.

Сошлюсь на свой опыт. Хотя, казалось бы, какое воспитание может быть в крупном городе с его анонимностью контактов на уровне «здрасьте-до свидания»? Но на нашей лестничной площадке все сложилось совсем иначе. Когда-то, двадцать лет назад, это был дом ЦК ВЛКСМ. В нем было два подъезда: в одном поселили начальников, в другом – публику попроще. В нем оказалась и я как журналист «Комсомольской правды». «Комсомолка» всегда глухо враждовала с ЦК, потому к новому окружению я относилась настороженно. Но тут рухнули все партийные и комсомольские структуры, большинство в нашем подъезде осталось без работы, и мы все стали просто – соседи.

У меня вызвало уважение, как спокойно и без истерик мужчины из нашего подъезда устроились кто в гараж, кто на фирму, а жены почти все пошли работать в соседние школы (начальство из другого подъезда уже давно переехало в центр, и там поселились совсем другие жильцы). Подрастали дети.

Вот они-то и сплотили нас крепче всего. Моя мама была единственной общей бабушкой для малышни из трех остальных квартир. Когда ребятня подросла, мы стали к праздникам мастерить общие подарки: к Дню защитника Отчества вышивали бисером новые платочки, к Новому году выпускали стенгазету. А благодарные молодые родители тащили нам с мамой банки с разносолами. Потом дети подросли. Вместе провожали Ромку в армию, всей площадкой укрывали от милиции сорванца из соседней квартиры. А вскоре красавица Олеся, сестра Ромки, подарила нам первенца, дочку. Опять площадка заполнилась детским щебетанием.

Следующим родителем стал степенный, вальяжный Миша, который теперь очень любит поразмышлять у окна, где мы курим, о быстротекущем времени, в разговор вступают отцы, каждый со своим темпераментом и жизненной философией.

И эти разговоры «за жизнь» не просто между отцами и детьми, а соседями, дают чувство плотности человеческих связей, столь эфемерных в современном мире. Я поняла: соседство может быть братством, подлинной взаимопомощью. Когда у нас ломается телевизор, Юра готов до ночи над ним колдовать – да еще и с благодарностью, что дали заняться делом в выходной день. Когда мама серьезно заболела и ее нельзя было оставить одну, а меня вызвали на работу, Наташа, жена Юры, без лишних слов сидела с ней сколько нужно. Ее сменяла Таня, жена Виктора.

Я верю, что выросшие дети нашей лестничной площадки возьмут в свою жизнь опыт нашего соседства как некий фундамент.