Прошло сто лет. Бегство от свободы и обретение свободы

​Вот этот большой том – «Архив опеки Пушкина». Здесь приведены все его так и не оплаченные счета. Книга издана через сто лет, в 1938 году. Каюсь: это единственная книга в моей жизни, которую я не вернул в школьную библиотеку.

Счета от кого? Портного, извощика (всюду орфография подлинника), французского погреба, каретного мастера, часового мастера, булошника и т. д и т. п.Счета за что? Масло лампадное, свечи восковые, свечи сальные, мыло, катлеты, говядина, яйцы, рыба, мука, езык, книги (в одном счете я насчитал 119 книг на французском языке), таблетки, мазь, пилюли, карета новая, рафинад, сыру голландского, починка хлыста, микстура, соль, агурцы и т. д. и т. п. И каждый день. А содержать и кормить надо жену и четверых детей.И закладные на отданное под залог для получения денег. Ну, это не старуха процентщица из романа Достоевского, но по сути она и есть. Сахарница, тарелок 12, позолоченных ложек 14 и т. д. и т. п.Не получается петь только для самого себя. О бедствиях безденежного Достоевского, мытарствах Ахматовой и Цветаевой мы с вами говорили на уроках.Но есть и другое. Писатель пишет для читателя, композитор – для слушателя, актеры и режиссеры делают спектакли и фильмы для зрителей.И сколько страдал Андрей Платонов, который главные свои книги – «Чевенгур» и «Котлован» – так и не увидел изданными при жизни… И Михаил Булгаков, который тоже «Собачье сердце», «Театральный роман», «Мастера и Маргариту» при жизни так и не увидел напечатанными… А что пережил Василий Гроссман, которому главный идеолог страны Михаил Суслов сказал, что его роман, может быть, будет напечатан лет через двести…Да и с самим Пришвиным не все так просто. На протяжении многих десятилетий Пришвин вел абсолютно честный, пронзительный дневник, в котором отразилась вся наша жизнь. Только в наше время дневник этот опубликовали. И вполне возможно, что этот дневник и есть то самое главное, что Пришвин сделал в литературе. И кто знает, понимая, что все, что он пишет, тогда опубликовать было невозможно, может быть, где-то в глубине души писатель верил, точнее, надеялся на то, что его свидетельство дойдет до тех, кто будет жить после него.А уже потом в «Российской газете» от 11 февраля 2017 года я прочел цифры, которые меня ошеломили. Оказывается, что из написанного Пушкиным при его жизни не было опубликовано 77% стихотворений, 84% поэм, 82% сказок, 75% пьес, 76% прозаических и исторических сочинений.Но не напечатанные в Советском Союзе книги жили в Самиздате и Тамиздате. А ведь снятые спектакли и положенные на полку фильмы, они ведь стали недоступными для зрителя. А что же говорить о непоставленных спектаклях и фильмах! И можно понять муку Василия Шукшина, которому не дали снять фильм о Степане Разине, и Инны Чуриковой, которая не смогла реализовать свою мечту сыграть Жанну д,Арк.Я проработал 16 лет в единственной в Советском Союзе школе, в которой были театральные классы, естественно, давая уроки все эти годы и в классах обычных. Более того, придя в эту школу, я взял четвертый класс, который довел до выпускного десятого, так что с жизнью и работой актера я несколько знаком. Что такое получить роль, пройти кастинг и пробы, что такое успех и неуспех, я знаю. Но хорошо знаю, что тяжела судьба и тех, кто, казалось бы, успешен, благополучен, любим зрителями.Однажды к нам в театральный класс пришел мальчик, с которым у нас, в частности у меня, многое не получалось. Я позвонил Ролану Быкову, в фильмах которого этот мальчик сыграл главные роли. Быков подробно, обстоятельно, страстно рассказывал мне, откуда у нас все эти трудности, в чем причины его неудач. И было в его рассказе столько боли и сострадания, потому что все это, пусть по другим причинам, пережил он сам…Он, как свидетельствуют те, кто видел генеральную репетицию спектакля по пьесе Леонида Зорина «Медная бабушка» в Художественном театре, гениально сыграл роль Пушкина. Известный пушкинист Т.Г.Цявловская, которая вместе с мужем составила летопись жизни и творчества А.С.Пушкина, где вся его жизнь была прослежена каждодневно, сказала тогда: «Я всю жизнь изучаю Пушкина. Я могу про каждый день, прожитый Пушкиным, сказать, каким он был. Но я никогда не думала, что я встречу живого Пушкина». Но Быкова обвинили в том, что он играет не нашего Пушкина, сняли со спектакля, а вместо него роль стал исполнять вполне респектабельный Олег Ефремов. А актер Быков мучительно переживал все это. И кто знает, может быть, и это, и то, что на экраны не выпустили фильмы, в которых он великолепно сыграл свои роли («Комиссар» и «Проверка на дорогах»), тоже доканало его и привело к ранней смерти.Нет, птичка, о которой рассказал Пришвин, может, конечно, петь только для себя, а «всякого рода артисты», как их назвал писатель, не могут, к тому же они должны кормить себя и свои семьи.Но есть и еще одна сторона во всей этой ситуации. Арестованный, осужденный, брошенный в лагерь Сергей Павлович Королев был из лагеря спасен Андреем Николаевичем Туполевым, тогда тоже заключенным. Туполев сумел перетащить Королева к себе в шарашку (гибрид тюрьмы и конструкторского бюро), где он должен был разрабатывать крыло самолета. А по ночам, изготовив маленький светильник, который не мешал бы его товарищам (в шарашке спали на постелях, а не на нарах), Королев рассчитывал, думал о ракетах. Про дальнейшее вам известно.Сам я вместе со своими учениками был в доме-музее Сергея Павловича Королева. Вместе с нами был и мой школьный друг. И там он мне рассказал, что дочь Сергея Павловича, с которой он вместе работал в больнице имени Боткина, говорила ему, что отец тяжело переживал свою безымянность. Ведь при его жизни гремели имена Гагарина, Титова, других космонавтов, но не было произнесено ни разу имя Королева – только «главный конструктор». Однажды шофер спросил Королева, когда же будет названо и его имя. Королев ответил: «На другой день после моей смерти». Так оно и произошло.Я думаю, что одной из причин того, что Королев тяжело переживал свою анонимность, было то, что, оболганный, оклеветанный, брошенный в лагерь, он хотел, чтобы имя его было произнесено громко, публично, всенародно.Меня слушали внимательно, с интересом. Но мое контрнаступление полностью провалилось. Потому что те, кто меня слушал, вовсе не были моими оппонентами, которые нуждались в переубеждении. Они все это хорошо понимали и до меня. Просто перед ними, как они это понимали, стояла совершенно другая задача.Однажды после очередного мониторинга я сказал одной своей ученице, прочитав ее работу: «Но ведь ты же так не думаешь!» «Конечно, не думаю, – ответила она мне. – Но я решила, что если они такое прислали, то и я должна так же ответить».Про первые десять лет своей работы в школе я не говорю – это были поиски и пробы, часто неудачные. И никаких сочинений про себя. Кроме пятого, шестого, седьмого классов, которые я тоже вел. Там с самого начала я постоянно предлагал творческие сочинения. В 1961 году я рассказал об опыте таких сочинений в журнале «Русский язык в школе». Статья понравилась Корнею Ивановичу Чуковскому, о чем он написал в письме к главному редактору и страницу посвятил в своей книге «Живой, как жизнь». Но дальнейшие пятьдесят лет у меня не было проблем ни с сочинениями на литературные темы, ни с сочинениями «о времени и о себе».И сейчас, когда «Учительская газета» рассказывает об этом опыте сочинений, «в которых отразился век и современный человек изображен довольно верно» (Пушкин), я хочу понять, на чем строилась та система абсолютно свободных сочинений и что стало мешать в последние годы.Весной 2017 года я вместе со своими учениками отмечал пятидесятилетие окончания ими школы. Мы вместе работали три года. Классов было два, но со вторым я ни разу потом не пересекался. Когда я к ним пришел в 610‑ю школу Москвы, я одновременно начал работать в Московском городском институте усовершенствования учителей. И эти два класса на три года и стали моим опытным полем, на котором я испытывал новые технологии посева и выращивания «разумного, доброго, вечного». На уроках в этих классах во многом и основывались мои лекционные курсы, которые я начал читать учителям Москвы.Я пришел в институт уже с ясным пониманием серьезного неблагополучия в преподавании литературы в стране. Об этом в 1959 году, через шесть лет работы в школе, я написал в твардовском «Новом мире». А через десять лет в первом номере за 1968 год журнала «Народное образование», органе Министерства просвещения СССР и РСФСР, издававшегося стотысячным тиражом, была опубликована моя статья, в которой шла речь о том, что существующая система сочинений по литературе не отвечает требованиям жизни. Предлагался принципиально другой подход к этой работе.«В подавляющем большинстве сочинение на литературные темы рассматривается в школе как форма контроля, проверки знаний. Существует и другой односторонний взгляд на сущность сочинений по литературе: цель сочинений прежде всего развитие речи вообще и укрепление навыков письменной речи в частности. (Сейчас, спустя ровно пятьдесят лет, можно сказать, что в этом отношении ничего не изменилось, не считая только сочинений на олимпиадах.)Но сочинение по литературе не только (и не столько) средство развития письменной речи, сколько один из методов преподавания литературы, анализа текста. Основная задача письменных работ на литературные темы не только и не столько научить, как писать о литературе, сколько как читать и понимать саму литературу – вот в чем суть проблемы.Подобный взгляд на школьные сочинения заставляет по-иному подойти к сущности того, в чем проявляется творческий характер этих сочинений. Творчество – это прежде всего создание и открытие нового. Вот почему творческое сочинение по литературе – это такое сочинение, работая над которым ученик добыл новое знание, увидел прежде не замеченное, лучше понял, глубже почувствовал. Сочинение по литературе не только и не столько изложение изученного (хотя и изложение), не только и не столько рассказ о своем отношении к прочитанному (хотя и выражение этого отношения), сколько прежде всего постижение, углубление, исследование, открытие. Только этот путь открывает для всех учеников возможность подлинной самостоятельности, настоящего творчества».Написанному ровно пятьдесят лет назад я оставался верен все эти полвека. Только два маленьких дополнения. Когда я говорю об открытии, это не открытие в науке, когда известным становится ранее не известное в самой науке. Это личное открытие, открытие для себя, а часто и для всего класса. И второе. Творчество не имеет никакого отношения к псевдотворчеству вроде той темы, которую я встретил в книге с моделью нового типа ЕГЭ по литературе в 2018 году: «Совершил ли Обломов ошибку, женившись на Пшеницыной?». Если идти по этому пути, то придется в школе обсуждать, не совершили ли ошибку Татьяна, сохраняя верность мужу, и Анна Каренина, которая эту верность нарушила. Нельзя о героях литературных произведений говорить так же, как о соседях по коммунальной квартире, хотя и о них следует говорить более бережно.