Пролог

Воспитанный на распутинской и шукшинской деревенской прозе, я всегда мечтал хоть немного пожить в каком-нибудь глухом селе среди настоящих сибирских крестьян, вдалеке от городской суеты. Я зашел в Департамент образования, где мне сразу же предложили на выбор несколько мест в сельских школах Иркутской области.

В то время как автобус увозил меня по тракту все дальше и дальше от цивилизации, в голове возникали романтические картины: деревянный домик, девственно-чистый воздух…

В село я прибыл поздно вечером. Встречавший меня директор школы очень обрадовался, ибо иностранный язык не преподавался здесь уже пять лет.

Для постоя было предложено несколько вариантов. Первый – жить у старушки в пяти километрах от школы – я отверг сразу. Пустующая заброшенная изба, одиноко стоящая у кладбища, тоже мне не приглянулась. “Есть тут еще один вариант, но нужно платить”, – признался директор. Через несколько минут мы уже осматривали довольно приличную квартиру, благоустроенную и с мебелью. На вопрос о том, во сколько мне обойдется этот сельский люкс, хозяйка квартиры, смущаясь, ответила: “Сто рублей в месяц”.

Первый рабочий день

Всю ночь не давала спать крыса, перевернувшая всю посуду и уничтожившая мой завтрак. Я твердо решил, что утром соберу вещи и отправлюсь назад. Когда утро наступило, я подошел к окну и увидел ту красоту, за которой я, собственно, сюда и приехал. Во дворе три коровы мирно пожевывали содержимое мусорного бака, тут же маленькая черная дворняжка с озорным лаем гоняла по кругу поросенка. Деревня медленно просыпалась.

Голодный и сердитый я шел на работу. Но настроение резко пошло в гору, когда я увидел улыбающихся ребятишек разных возрастов. То же самое ожидало меня и в учительской. Все радовались, что появился новый человек, да еще и языковед. На мой рассказ о крысах последовала на удивление спокойная реакция. Меня убедили, что никакая химия тут все равно не поможет, а надо просто завести кошку.

У меня был некоторый опыт работы в городских школах, но такого уважительного отношения к учителю со стороны учеников, как в деревне, я не видел еще ни разу.

Конечно, не все были послушными. Так, один сорванец из седьмого класса, сидевший за последней партой, стал дергать за косички сидящих рядом девчонок, затем достал рогатку и запустил смачную пулю из жеваной бумаги. Тут я сделал ему вежливое замечание. Он ответил, что иностранный язык ему все равно не поможет при работе с лопатой и граблями. Тогда я сказал, что он, может быть, и собирается всю жизнь орудовать граблями, но из его одноклассников наверняка получатся неплохие специалисты. Хотя прилежным учеником этот парнишка и не стал, но больше он не мешал вести занятия.

“Золотая” молодежь

С самого начала меня предупреждали: местные хлопцы будут бить и, возможно, очень больно. Мне советовали вечерами никуда не высовываться.

Но в памяти были еще живы институтские лекции по педагогике и психологии межличностных отношений. Через пару недель я уже был знаком с основными представителями местной “золотой” молодежи. Конечно, не обошлось без “пол-литры”, выпитой в местном Доме культуры. Ребята оказались не такими уж и страшными, просто все их дебоши происходят, как правило, после обильных возлияний. Виной тому слишком большое количество свободного времени.

Теперь по вечерам ко мне домой время от времени стали заходить местные парни и девчата, слушали музыку из моей фонотеки, я показывал свои фотографии и сувениры, привезенные из зарубежных поездок. В общем, очень скоро я стал своим не только в школе.

Деревенские Лолиты

Как-то, проверяя тетради с контрольными работами, я нашел в одной из них письмо с объяснением в любви. Ага, Онегин, вот ты и попался! Как выкручиваться? После некоторых раздумий выход был найден. Красной ручкой я исправил в письме все орфографические ошибки и вложил обратно в тетрадь. Тем самым дал понять: мною прочитано, но учиться тебе надо лучше.

Коллеги

Для того чтобы выжить на мизерную зарплату, многие учителя вынуждены держать хозяйство. Утром, до работы, надо подоить коров и накормить их. Вечером то же самое. И даже время проведения школьных мероприятий корректируется в зависимости от того, не совпадает ли оно со временем дойки.

Некоторые учителя живут в соседних селах. И когда нет бензина для школьного автобуса или он на ремонте, они вынуждены добираться до центральной усадьбы пешком, кто пять, а кто и пятнадцать километров. В январе в течение двух недель стояли трескучие морозы до пятидесяти градусов, к тому же пришла телефонограмма о том, что участились случаи появления волков на дорогах. Детей от занятий освободили. Но учителя все равно должны были приходить в школу. Иначе им грозили взыскания, и в первую очередь материальные.

Естественно, что каждая копейка в селе на счету, но есть и такие учителя, кто все же выкраивает деньги для подписки на периодику. Некоторые кормят в столовой за свой счет детей из бедных семей, которые чуть не падают на уроках в обморок от голода.

Эпилог

Ближе к лету мне предложили работу переводчика в городе. Я стал готовиться к отъезду. С утра прощаться со мной шли соседи, учителя, родители и, конечно, дети. Все желали удачи и высказывали сожаление по поводу моего отъезда. На детских глазах я видел слезы. “Возвращайтесь к нам”, – просили они. Когда страсти немного улеглись, я отодвинул штору и увидел все тех же трех коров, только теперь они жевали траву. Подросший за зиму поросенок лежал в тени в окружении роя мух. Соседский Шарик зиму не пережил. По весне, когда сошел снег, хозяйка нашла лишь его черную шкурку и голову в крови…

Василий ЯШКИНАС

Иркутск