Профессор со шпагой. Его стихия – лицедейство

Если театр начинается с вешалки, то Омск, вероятно, начинается с театра. У Омской драмы на редкость счастливая судьба. Здание в стиле барокко, построенное в начале века, положило начало ансамблю Любинского проспекта – главной улицы города. Омская драма давно стала не только визитной карточкой города, но и достопримечательностью всей Сибири, получив за один сезон сразу несколько «Золотых масок».

Счастливая судьба театра складывается из трудных судеб его актеров. Валерий Алексеев, заслуженный артист Российской Федерации, народный артист России, работает в Омском академическом ровно 33 года. Его искусство удивительно органично. Фейерверк остроумных сценических находок, рождаемых полетом его фантазии, обеспечен актерской техникой – виртуозной и разноплановой. Невысокий, с густой шапкой волнистых светло-русых волос, легкий и подвижный, он всегда готов встречной улыбкой откликнуться на малейшее душевное движение, обращенное к нему. Его пластика может быть по-кошачьи гибкой и неожиданно угловатой. Голос в секунду поднимается от бархатного баритона до свистящей фистулы. Алексеев артистичен изначально. Игра, лицедейство, мгновенная импровизация – его стихия. Метафору, трюк, изощренный гротеск принимает с радостью, как праздник души и тела.

А в жизни Валерий Алексеев больше всего ценит искренность. Не играет, потому что нельзя – сцена накажет. К тому же если ты начинаешь создавать свой образ – пусть даже преуспевающего, умного и глубокого человека – все равно становишься однобоким. Маска прирастает.

– Я разный и должен быть разным, – говорит о себе Алексеев. – Иначе все роли будут одного плана. Но, наверное, сильный – профессия актера обязывает. Каждый раз, выходя на сцену, испытываешь стресс, выкладываешься до конца. Это не то, что в фильме: дублик сделаешь, остальное за тебя доработают режиссер, оператор, монтажер. Театр – это марафон в чистом виде.

Приехавший в 1991 году ставить пьесу Эжена Ионеско «Лысая певица» итальянский режиссер Паоло Ланди был поражен. Ставить авангардистскую пьесу в Омском театре, который долгие годы был отлучен от всего, что происходило в западном театре, казалось рискованным… Через несколько репетиций режиссер сам изумился собственному открытию: «Русские актеры больше итальянцы, чем я сам! Алексеев будто родился на моей родине». Все этюды и импровизации, предлагаемые режиссером, актер выполнял с лету. Видимо, сказались традиции вахтанговской школы театрального представления, которые Валерий Иванович впитал еще в театральном училище.

Почти 13 лет назад в Омске решились на смелый эксперимент. Сначала на базе лицея №66 создали театральную студию для школьников и студентов. Свой первый сезон она открыла на сцене Дома учителя спектаклем «Белоснежка и семь гномов». А через три года лицеисты стали лауреатами Всероссийского фестиваля детских любительских театров в Калуге, получив восемь дипломов из девяти возможных. Из уважения к заслугам молодого театра город выделил ему целое здание в центре.

Сегодня у Лицейского театра солидный послужной список. В афише – спектакли по произведениям Блока, Шекспира, Цветаевой, Булгакова. Аншлаг – всегда. А в других театрах Омска большая проблема – не хватает зрителей. Большинству поклонников Лицейского, как и талантам, тоже от 7 до 20. Те же дети, только по другую сторону рампы. Наверное, секрет в том, что они говорят на одном языке. Стать актером-лицеистом теперь непросто. Тем более когда преподает сам Алексеев. Став лицеистом, ребенок может, как по ступенькам, идти вверх вместе со своим педагогом. У каждой возрастной группы он свой. С помощью учителя ребята познают секреты не только актерского мастерства, но и жизни. Валерий Алексеев говорит, что, реализовав так рано свои творческие амбиции, юные актеры избирают театральную стезю вполне осознанно. Они лишены разочарований, коим подвержены молодые люди, впервые попавшие за кулисы. Вкусив успеха, многие лицеисты мечтают об актерской карьере. Раньше приходилось уезжать для поступления в Москву, Санкт-Петербург, Екатеринбург. Пять лет назад совместным решением мэрии и ректората Омского государственного классического университета для лицеистов зарезервировано десять мест на факультете культуры и искусства.

Алексеев, профессор кафедры режиссуры Омского государственного классического университета, недавно выпустил своих дипломников, будущих режиссеров любительских театров. За пять лет у него не было ни одного выходного. Он ответственный человек во всем. Если что-то делает, то от души, отдавая все силы и энергию. В детстве был драчуном, хотя и не задирой. Просто жил в Усолье-Сибирском, в бараке для переселенцев. Люди там собрались разные – и настоящие интеллигенты, и бывшие уголовники. Пацаны дрались, как гладиаторы.

Валерий Иванович смеется, что желание «выскочить с шашкой наголо» у него от бабушки – казачки Семеновой, родственницы знаменитого атамана. Она лошадей объезжала и однажды, говорят, стаю волков фуфайкой разогнала. Вот и Алексеев такой же с детства. Лошадей, правда, не объезжал, но судьбу за уздцы брал и на скаку в другую сторону разворачивал. Захотел другой жизни – рванул в Иркутск. В 15 лет начал работать на телевидении. На другой же день после передачи проснулся знаменитым. Еще в театральном училище стал ведущим актером Иркутского театра драмы и педагогом – преподавал сценическое движение. Хотя курс был экспериментальным – впервые в артисты брали выпускников восьмых классов, – Валерий оказался самым младшим.

Успех он переживал трудно. Мальчик из «вампиловского» предместья играл в спектаклях Вампилова. На него, начинающего, но безумно талантливого, ходил город Иркутск. Валерий понял, что дело кончится плохо – двигаться некуда, успех сковал руки. Можно остановиться и упасть. Алексеев совершил тогда странный и жуткий, по мнению многих, шаг – сбежал из Иркутского театра в одночасье, без денег, без трудовой книжки. В другой театр, где его никто еще не знал, – Омский. И начал все сначала.

Неудачи, по мнению Алексеева, пережить легче, чем славу. Хотя… Театр никому не отвечает взаимностью – только принимает жертвы. После того как Валерий Иванович сыграл свои лучшие роли в Омском драматическом – в «Венецианских близнецах» или в «Лекаре поневоле» – два года сидел на эпизодах. Новый режиссер его «не видел»…. А ему хотелось подраться, как в детстве. Только ставка выше – профессия. И тут друзья, посовещавшись, подарили Валерию Ивановичу… земельный участок на берегу Иртыша. Артист отбивался – зачем? К тому же через весь надел шел огромный ров в три метра шириной и два глубиной. Все остальное пространство занимали вековые тополя. Алексеев поехал посмотреть на подарок, копнул зачем-то пару раз… Сломал топор, шесть лопат, тачку, не выдержавшие напряжения. У тополей оказались огромные корни выше человеческого роста. Валерий Иванович не замечал – рыл, таскал, пилил, рубил. И громко, ожесточенно «спорил» с режиссером и директором театра. Теперь на этом месте яблоневый сад. Есть еще парочка грядок с зеленью – для шашлыков. «Все – в сад», – командует артист товарищам. И студентам – их он тоже всех сюда перетаскал.

– Преподавание требует отдачи. Сначала такой же отдачи я ждал и от всех учеников, – рассказывает Валерий Иванович. – Потом понял, что если человек не научится работать над собой, то ничего хорошего из него все равно не выйдет. Каждый, как ни банально, кузнец своего счастья. В нашем деле нельзя плохо работать – это все равно что фальшивить, играя на скрипке.

У профессора Алексеева – свой метод преподавания. Главной он считает «науку жизни» студентов. Нет, конечно, теории и практике актерского мастерства он обучает с удовольствием. Особенно фехтованию – это его старая любовь, наверное, тоже переданная предками-казаками: не шашка, так шпага. Но это второе. А первое и самое важное для актера и человека – умение всегда быть собой, разбираться в характерах, типах, ладить с коллегами, фантазировать и мечтать. Эту методику Валерий Иванович перенес из Лицейского театра, где работал с маленькими. Они, кстати, за три года из банальных троечников превратились в отличников. Со старшими метод действует не столь безотказно – испытание даже крошечной славой выдерживают немногие.

– Талантливых детей множество. А взрослые начинают себя ломать, и душа скукоживается. Надо работать, и больше всего – душой. Но верны и библейские слова о том, что хорошее дерево не может давать плохого плода. Многое зависит от родителей. Трудоспособность, ответственность и доброта у меня, например, от мамы, от отца – тяга к творчеству, стремление к профессионализму. И несдержанность тоже от него. Умение любить и понимать людей вообще передается от матери. Хотя талант – всегда талант, это не признак пола. Профессионализм не может быть мужским или женским. Но во всем, что хорошо делает женщина, чувствуется женское начало. И наоборот – все, в чем прослеживается женское начало, не может быть плохим. Например, в литературе. Я очень люблю Викторию Токареву и Людмилу Улицкую. Мужчина-писатель анализирует четко, но резко – будто скальпелем орудует. У женщины более пристальный взгляд. Она чувствует тоньше, описывает точнее. Характеры, созданные женщинами, понятнее для актера, их хочется сыграть. Правда, особенно хорошо женщины понимают женщин – так, как даже самый проницательный мужчина не умеет.

Всю жизнь искренний Алексеев учится сдерживаться, подчиняться, терпеть. Боль физическую на сцене переносит легко. Однажды в «Лекаре поневоле» упал в повороте – не вовремя убрали подсветку. Со сдвинутым позвонком нормальный человек встать бы не смог. Артист прыгал, фехтовал, танцевал и пел. Когда везли на операцию, напряженно думал: как бы не забыть ощущения, ведь пригодится на сцене. Причем запоминал не только собственное состояние, но и интонации, жесты медиков. Если бы Алексеев не был актером и педагогом, он мог бы стать врачом.

– Тоже «наша» профессия, – считает он. – Не случайно из врачей вышло немало драматургов. Мой любимый – Чехов. Мне нравится быть медиком на сцене.

А в жизни его окружают педагоги. Дочь Юля, закончив аспирантуру, осталась работать в Иркутском университете. Жена Юлия – преподаватель Омской детской художественной школы. Совпадение, коих в жизни актера немало. Чего стоит такое: настоящая фамилия актера и режиссера Константина Станиславского – Алексеев. Валерий Иванович на этот счет шутит, говоря, что однажды возьмет себе псевдоним Станиславский. Впрочем, он не тщеславен, не суетен, искренне верит в Бога и в то, что у каждого – свой путь.