Профессия – фантом. Зачем штамповать бездельников и невежд?

Ситуация неопределенности и растерянности повторяется из года в год – студент факультета социальной педагогики время от времени вдруг задается вопросом, на который не получает вразумительного ответа: «Кто есть я как профессионал? Что я буду делать и кому я нужен?».

Робко произносит он эти пугающие его сомнения уже на втором курсе, когда упоение студенческой жизнью завершается и рождается жажда профессиональной определенности. Обеспокоенно ставит вновь этот вопрос на 3-м, чувствуя, что пестрота учебных дисциплин не позволяет вырисовать образ будущей профессиональной работы. В надежде на ответ приступает к четвертому курсу обучения в педвузе, уповая на систему новых спецкурсов, которые, как он полагает, должны вплотную приблизить к конкретности работы, столь необходимой обществу.

Увы! Этот болезненный вопрос опять встанет перед завершением университетского образования.

Что за профессия такая, ради овладения которой открывается все большее количество факультетов и коммерческих вузов, но в итоге специалисты улетучиваются, как дым, а те, кто «работает социальным педагогом», выглядят странно, если не сказать нелепо?!

Ситуация давно нуждается в основательном анализе и осмыслении. А пока ежегодно открываются новые отделения для социальных педагогов, выгребаются деньги из кошельков родителей, набирается случайный штат преподавателей, выпускается все больше специалистов… непонятно какой сферы и какого приложения творческих сил.

Открыть отделение социальной педагогики легко, в отличие от отделений другого профиля: подготовка педагога-физика обеспечивается только преподавателями высокого уровня; найти кадры для обучения педагога-филолога по той же причине просто… Зато готовить социального педагога под силу любому городу и любому вузу. Где же выход?

Прежде всего надо оценить наше теоретическое представление сферы деятельности, называемой социальной педагогикой. Если предметом профессиональной работы врача является «болезнь» (лучше «здоровье больного»), предметом приложения профессиональных умений повара выступает «еда» (лучше «пища для качественного питания»), а предмет профессиональной заботы педагога, как всем известно, есть развитие личности ребенка, и потому студент-выпускник, хоть и не глубоко, но весьма четко очерчивает круг своей будущей деятельности. В социальной педагогике мы не обнаруживаем четкого и вполне определенного предмета. А значит, никак не выявляется цель работы социального педагога (не случайно именно в этой сфере удобно пристраивается огромное количество бездельников и невежд).

Если эта цель связана с социальной защитой, то здесь необходима юридическая подготовка специалиста. Если возникает нужда в индивидуальной помощи человеку, то такие функции выполняет психолог. Ежели речь идет об асоциальных или антисоциальных группировках, такую работу могут исполнять государственные структуры, наделенные властью.

Профессия социального психолога более понятна, несмотря на то, что заимствована из зарубежной науки. Там предметом профессионального изучения являются социальные и психологические особенности отдельных социальных групп общества. Понять и учитывать эти особенности необходимо для регулирования нормальной социальной жизни, построенной на взаимосвязях, взаимозависимостях людей. Скажем, встрече с группой подростков или группой пенсионеров, с рабочими или с представителями интеллигенции, с актерами или чиновниками управленческих структур, инвалидами должно предшествовать осмысление особенностей сообществ и специфики поведения человека в них, а также продумывание психологических решений в общении с ними. Социальная психология как наука оснащает человека соответствующими знаниями и умениями в случае апелляции, общения, сотрудничества с представителями разных социальных групп, да и простого понимания человека какой-либо социальной группы.

Логично было бы далее предположить, что социальный педагог – это лицо, вооруженное особыми умениями по воспитанию особого рода групп, а следовательно, социальная педагогика раскрывает собственную палитру научно разработанных методик воспитания человека как представителя какой-то социальной группы. Тогда приходится предполагать, что носитель этой специальности обладает высокой культурой общения с людьми. Знает, как создать психологический климат группы, организационно выстроить ее деятельность, умеет совершенствовать взаимоотношения между людьми и, наконец, является хорошим оратором. Ни того, ни другого мы не найдем в курсе социальной педагогики. Она ограничивается констатацией характеристик социальных групп, как если бы она была наукой феноменологической, то есть называющей явление без раскрытия способа взаимодействия с этим явлением.

Но педагогика – наука прикладная, родившаяся для того и во имя того, чтобы плодотворным было воспитание человека – члена общества. Следовательно, педагог должен был бы по профессиональному званию заниматься воспитанием людей определенной социальной группы… Сразу возникает образ Макаренко, педагога, работающего с детьми и подростками единой социальной группы: беспризорники, воришки, хулиганы, даже убийцы попадали в воспитательное учреждение выдающегося педагога. Именно Макаренко, анализируя свой практический опыт, приходил к выводу о единых воспитательных закономерностях, утверждая, что создание нормальных человеческих условий жизни есть уже некоторый залог успешного развития личности любого человека и что не существует никаких фокусов по «переделыванию» невоспитанного, то есть изуродованного низкой социальной средой человека.

Впрочем, и сегодня примеров настоящей работы взрослого с особой социальной группой, требующей более тонкой педагогически аранжированной методики, множество: в Москве – клуб для подростков, в Сургуте – ребячья республика, в Ставрополье – широкое юношеское общественное движение… – руководителем, мозгом, душой такого объединения везде является профессионал.

Надо полагать, что педвуз обеспечивает педагогическую подготовку, которая позволяет студенту стать профессионалом в общем деле воспитания человека. Обучение на разных факультетах лишь оснащает его определенной конкретной специальностью – историка, математика, биолога, музыканта. Рядом с ними стоит непонятная фигура социального педагога, ничего не умеющего, мало что знающего и, главное, не востребуемого никем. Если они – педагоги, чем-то владеющие для трансляции другому человеку, то кто он, социальный педагог, ничем не оснащенный, что могло бы быть значимым для людей?

Проблематична сама постановка вопроса о социальном педагоге: в образовательном учреждении работает педагог, в социальных структурах – «социальный работник».

Где же место «социального педагога»?!

Поразмыслим над одним фактом воспитательной практики. Студент-практикант направлен в группу несовершеннолетних преступников – для воспитательной работы. Первое, что он сделал, – открыл литературу по педагогической технологии: как выстраивать общение? Второе – прочитал страницы из методики воспитания: что делать с группой, какой вид деятельности избрать для совместной работы? Через некоторое время студент отмечает положительные изменения в поведении группы – некоторое свидетельство реальности педагогического процесса, который был организован на основании педагогических знаний и умений. Он исполнял профессиональную роль педагога – следы социальной педагогики не обнаруживаются.

А теперь представим себе, что этот же умный студент пришел работать с группой детей-инвалидов или детей-сирот. Он станет работать на основании общих закономерностей воспитания, но, разумеется, воспользуется знаниями социальной психологии и построит работу свою с учетом социально-психологических особенностей.

Вроде бы предметом приложения профессиональных сил социального педагога предназначено быть какой-то социальной группе, но группа, которая дожидается помощи этого специалиста, виртуальна, а этот специалист уподобляется фантому.

Допустим, что социальный педагог – истинный учитель, предназначение которого в развитии личностных связей человека с обществом, в отличие от школьного, обремененного процессом обучения. Как если бы, помимо стоматолога, терапевта, невропатолога и других специалистов, создали бы профессию социального медика, беспокоящегося о здоровье некоторых граждан, лишенных средств существования и потому подверженных губительным привычкам. Но базовым образованием таких специалистов должна стать «педагогика работы с группой», а еще точнее, «педагогическая технология работы с группой».

Однако менее всего владеет такой профессиональной способностью именно тот, кто обучается этой фантасмагорической профессии. На экзамене, закатив глаза и дрожа от страха забыть набор терминов, студент «сдает» социальную педагогику. В то время как следовало бы на экзамене проверить его умение работать с группой.

Разумеется, нельзя не учитывать «молодость» специальности социального педагога (в классификатор специальностей включена в 1990 году), а значит, нельзя не простить на первое время допускаемых в подготовке специалиста огрехов. Но, глядя на профессионально дезориентированного молодого человека, на его неприкаянность, растерянность когда он приступает к работе с людьми, и на стыд, преобразующийся постепенно в профессиональную бессовестность, приходится думать, что слишком дорогая цена нашему широкому увлечению новомодной профессией. Платить приходится не одной слезой.

Надежда ЩУРКОВА, доктор педагогических наук, профессор МПГУ