Продай юрту – купи знание… У каждой страны и ее культуры как бы две стороны

Как происходит овладение знаниями, навыками, ремеслами, опытом? Только ли по тем схемам и правилам, которые приняты у нас? А может, все-таки обучение и воспитание детей, их вхождение во взрослую жизнь зависят и от окружающей природы, климатических особенностей, рода занятий родителей, их общественного статуса, национальных традиций? Путешествуя по разным землям и странам, я невольно был не только наблюдателем, но нередко и участником различных «педагогических» сюжетов.

«Нулевой» урок…Выбираясь из джунглей, я услышал за деревьями какую-то звонкую неотчетливую разноголосицу. Подумалось, что это птицы устроили тут концерт по поводу солнечного утра. Но вот выехал на широкую дорогу и увидел школьный двор, посреди которого носилась детвора. Будто бурлила вода в большом котле. Но вот бурление вдруг прекратилось. Когда я подъехал ближе, школьники уже выстроились в шеренги. Путешествуя по Индии, я часто встречал детвору, что торопилась в школу. Кто катил на велосипеде (самый распространенный тут вид транспорта), кто важно вышагивал со стопкой учебников на голове (так здесь переносят грузы). Несколько раз я сворачивал с маршрута и заезжал в школу. В небольших селениях она нередко представляла собой пустое помещение без окон и дверей, случалось, что и без потолка. Дети внимали учителю, сидя на полу.У каждой страны и ее культуры как бы две стороны. Одна фасадная, рекламная, раскрученная туристическими фирмами, другая – это обычная повседневная жизнь народа. А в ней (особенно в сельской местности) многое от старинных и даже древних местных традиций. Не в последнюю очередь это касается и образования. В Индии еще в дравидско-арийскую эпоху они основывались на идее, что каждый должен развивать свои нравственные, умственные и физические качества так, чтобы сделаться органичным членом своей касты. От поколения к поколению в устной форме бережно передавались божественные гимны, которые представляли собой своеобразную энциклопедию самых различных знаний. Ригведа – самое древнее и самое известное собрание таких гимнов. Это был своеобразный учебник («наука всех наук, искусство всех искусств»), по которому обучались индийцы. Порядок обучения в доме учителя во многом строился по типу семейных отношений: ученик считался членом семьи учителя и помимо приобретения образования осваивал правила человеческого общежития. Специальных помещений для учебных занятий не было. Обучение проходило на открытом воздухе. Учителя поначалу не получали вознаграждения. Подарки имели скорее символическую ценность. Основным способом компенсации за обучение была помощь учеников семье учителя по хозяйству.Практика жизни многое изменила в системе индийского образования. Но некоторые традиции остались. Занятия в школах обычно начинаются с построения учеников, торжественной линейки. Это своеобразный «нулевой» воспитательный урок. Он, как правило, происходит на обширном школьном дворе. Утром проезжая мимо учебного заведения, я имел возможность понаблюдать за процессом «вхождения» юных индийцев в мир знаний. Прежде всего бросалась в глаза их форма. В разных штатах она разная, чаще всего сшита по европейской моде, но встречаются и национальные элементы. Форма – это дисциплина, настрой на работу. Как и молитва, которую исполняют ученики.Когда официальная программа линейки завершалась, директор представлял меня детям. Настроение их сразу менялось. В глазах светились восторг и любопытство. Директор уважительно называл меня «бабой». Это слово в переводе с хинди означает «отец». Так обычно в Индии обращаются к учителям, лидерам, наставникам, вообще людям духовного пути. Именно таковым тут издревле считался дорожный человек, странник, паломник. Чтобы себя как-то географически идентифицировать, я называю Украину. Собеседник, как правило, пожимает плечами. Тогда я говорю о России-Раше. Увы, и тут вопросительная пауза – далеко не каждый вспоминает, что есть такая страна. Гордое слово «славянин» тоже ни у кого не вызывает восторга узнавания. Тогда я хлопаю по груди и говорю: «Рус!» И всем все сразу становится понятным. Мое выступление завершается громкими радостными возгласами ребятишек, продолжительными аплодисментами и чаепитием в кабинете директора. Это и мой своеобразный «нулевой» индийский урок.По пути предков…Во сне или наяву, но только очень отчетливо, в узнаваемых деталях вижу: по берегу моря – по самой кромке прибоя – бегут люди и размахивают автоматами. Выстрелов не слышно. Или их заглушают крик чаек и шорох волн. Толпа приблизилась, и я различил подростков с бутафорским оружием в руках. Эта картинка – пожалуй, первое яркое впечатление (кроме грейпфрутов, которые росли возле аэропорта на обочине дороги в досягаемой для рта близости) об Израиле. Позже мне объяснили, что так иногда проходят уроки физкультуры в школе. На природе, с автоматами в руках. И это не проявление воинственности, желания покорить более слабого соседа. Оружие, которое через несколько лет вручат юношам и девушкам (они проходят обязательную трехгодичную военную службу с восемнадцатилетнего возраста), символизирует для молодых людей не чью-то прихоть, тяжкую повинность, а некий священный долг, очередную ступеньку по пути возмужания. Личная ответственность подростка, юноши, мужчины – это, пожалуй, главное, что позволяет и строить государство, и защищать его.Во время странствия по святым местам Земли обетованной в городке Мицпе-Рамон, расположенном посреди пустыни Негев, возле супермаркета встретилась мне большая разношерстная и разновозрастная группа паломников. Когда-то именно этой «пустою и необитаемою землей сени смертной» сорок лет выводил из египетского плена Моисей своих соплеменников. Сегодня тут от оазиса к оазису «гуляют» (такое словечко нередко употребляли встречные, характеризуя мое путешествие, – наверное, желали подчеркнуть его приятность) тысячи израильских туристов-паломников, повторяя путь предков. Для выпускников израильских школ уже стало традицией вот таким «паломническим» маршрутом завершать обучение. Иногда это своеобразное испытание на зрелость совершается совместно с учителями, родителями, однако чаще самостоятельно. Не важно. Главное еще и таким способом утвердить себя в жизни. А ее нелегкую дорогу осилит только сам идущий и ищущий.С поголовной грамотностью…Монгольская степь приняла меня сразу. Ровная прямая дорога, нежаркое солнце, ветер в спину, подернутые солнечной дымкой холмистые дали – крути себе педали и крути, внимая зову счастливой судьбы. Путешествовать по монгольским степям приятно и легко. Дороги ровные, прямые и непыльные, постоянно дует бодрящий свежий ветерок. И заблудиться в монгольской степи (во всяком случае в северной ее части) трудно. То тут, то там в долинах белеют юрты, похожие на шляпки грибов-шампиньонов. Для монгола юрта – все равно что для украинца белая хата-мазанка – жилище предков, национальная гордость. В Улан-Баторе, через который пролег мой маршрут, многие даже выходящие к центру улицы, не говоря уже о пригородах, представляют собой сплошной юртовый самострой.Забот у монгола-степняка немало. Часто возле монгольских юрт, разбросанных по степи, я видел детей, которые помогали взрослым: доили коров, пасли овечек, собирали дикоросы, развешивали для просушки белье. В степи то и дело бросаются в глаза малолетние всадники, что лихим аллюром проносятся между холмами. Кажется, приложи к земле ухо – и услышишь отдаленный топот бесчисленных конных армий Чингисхана. У каждого монгола в крови зов его далеких предков – кочевников. Однако нужно соответствовать времени. А в нем и машины, и ракеты, и компьютеры, и биржи, и много всякого такого, что требует другого опыта, других знаний и навыков. Без образования сегодня даже кочевнику-степняку не обойтись. Не кумысом единым он жив. Возле юрт я часто видел ребятишек с книжками и тетрадками. Монголия – страна с почти поголовной грамотностью. Кстати, общаться как со взрослыми, так и с детьми тут довольно легко. Русский язык тут еще не забыли, и дружбу с Советским Союзом помнят и ценят. До 1990 года изучение русского языка в средних школах было обязательным. Потом более популярным стал английский, по экономическим причинам увеличилась значимость китайского, корейского и японского языков. С 2006 года вновь обратили внимание на изучение русского – он стал обязательным во всех средних школах Монголии с 7-го класса.В современных монгольских семьях родители прилагают максимум усилий, чтобы дать детям качественное образование. И помогают им в этом навыки… предков-степняков. Есть немало примеров того, как горожане переселяются в юрты, квартиры же сдают, чтобы оплатить учебу детей.Енисейская наукаНа пустынном берегу напротив деревни Чулково, где в тиховоде за «каргой» – каменистым мыском – я приводил в порядок свое суденышко, ко мне на моторке лихо подкатил молодой старовер. Мускулистый, с аккуратной, длинным клинышком бородой, в ковбойской шляпе, он был похож на какого-то иностранного биолога, исследующего дикую природу Севера. Мы познакомились, разговорились, и я узнал, что тридцатипятилетний Михаил Москвичев окончил всего лишь три класса. Как, кстати, и его многочисленные братья.- А зачем тут больше? – удивился он. – Азам в миру научишься, все остальное природа даст…Дикая природа для енисейского старовера – это его родной дом, храм, школа жизни с детских лет. Корнелий Ромашев из поселка Индигино, с которым я возвращался на теплоходе из Игарки, отрываясь от «Стоглава», который он читал всю дорогу (подозреваю, что это была вообще единственная книга, которую он в жизни держал в руках), рассказывал:- У меня десять детей, и все при мне. Я их с детства к нашей жизни приучал. Бывало, всех посажу в обласок, он едва воду не черпает, и везу на какой-нибудь островок. Вот, говорю, Енисей течет, вот солнышко встает, вот радуга, а там, смотрите, щука всплеснулась. Благодать вокруг. И даже когда север волну гонит или пуржит, все одно радость. Небеса нам, людям, силу свою выказывают. И знания дают. Тем и мы сильнее становимся…Если не доходит через голову…В непальском селении, куда я свернул в жаркий полдень с магистрального шоссе, прорезающего «тераи» (покрытую джунглями низменную часть Непала), я заметил возле одной из хижин паренька, который сидел на пыльной земле. Одна нога его была привязана к массивному топчану. В чужом краю трудно без языка. И все же я попытался узнать, что вынудило взрослых так поступить с подростком. Любопытная детвора, окружившая меня, привела полноватого мужчину с редкой бороденкой, возраст которого трудно было определить. Тот вынес из хижины потрепанную книгу (что-то вроде букваря), потом показал на паренька, который с унылым видом что-то чертил на песке, и тут же махнул рукой в сторону джунглей. Мы еще некоторое время таким образом пообщались, и я наконец понял, что нерадивый ученик не хочет овладевать грамотой, все время старается убежать из селения в джунгли. А там опасно, очень опасно. За это его и наказали. Не доходит через голову, дойдет через другую часть тела…