Процедуры и смыслы. Опять субъективности вместо объективности

Уроки литературы все чаще становятся уроками без литературы: все меньше учеников читают даже программные произведения. Недавно я разговаривал с одним профессором. Он меня расспрашивал про уроки литературы. «Да что вы меня спрашиваете, – ответил я ему, – у вас же сын в одиннадцатом классе. Он же может вам рассказать лучше меня, спросите его». – «А что мне его спрашивать? Я и так знаю. У них в классе все кандидаты на медаль «Войну и мир» не читали. Да он и сам не читал».

Я просмотрел вопросник для отчета классного руководителя за первую четверть. На первом месте: «реализация программы по гражданско-патриотическому воспитанию «Я – гражданин России». Дело даже не в том, что спрашивать, что сделано для патриотического воспитания за два месяца, просто нелепо. Но о каком патриотическом воспитании может идти речь, когда в русской школе изучение русского языка примитивизируют, русскую литературу не читают, ограничиваясь сплошь и рядом серией «За 30 минут»: «Преступление и наказание» за 30 минут», «Война и мир» за 30 минут», а учитель русского языка и русской литературы стал учителем второго сорта.В феврале 1942 года Анна Ахматова написала стихотворение «Мужество»:И мы сохраним тебя, русская речь,Великое русское слово. Свободным и чистым тебя пронесем,И внукам дадим, и от плена спасем Навеки!Можем ли мы, учителя словесности, сегодня так же уверенно повторить сказанное поэтом? Но об угрозах русскому слову мы еще поговорим.Еще одну реформаторскую идею высказал глава комиссии Общественной палаты по образованию, ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов: «Оценки ЕГЭ дополнить средним баллом по профильным предметам за 5 лет».Тут у меня возникает ряд вопросов. Ну во-первых, это деление предметов на профильные и непрофильные. Ведь профильными считаются те, по которым сдаются экзамены. Но поскольку экзамен по литературе сдают только 5% выпускников, он уже стал непрофильным. И в самом деле, зачем вообще тогда заниматься литературой?Второе, из чего прежде всего исходят защитники идеи ЕГЭ, в частности и один из его отцов-основателей Ярослав Кузьминов? Вот из чего: отметки, которые ставят учителя своим ученикам, во многом субъективны. Они несопоставляемы. И это действительно так. Их наполненность золотым запасом знаний, умений, развития у разных учителей разная. Инфляция здесь очень распространена. Когда я работал в московском ИУУ, мы проделывали такие элементарные опыты. Учителям давали распечатанные сочинения по литературе и просили их оценить. За одну и ту же работу ставили и «пять», и «четыре», и «три».Тот, кто работал в медальной комиссии, все это очень хорошо знает. Однажды сам я прочел оцененное пятеркой по русскому языку сочинение, в котором было пропущено 14 ошибок, мы тогда вызвали директора школы, отдали ему сочинение, сказав: «Вот вам ваше сочинение, мы его не читали и не видели». Как это было у нас принято, при перепроверке всегда замечания делали карандашом и лишь потом – красной ручкой. А однажды, я был тогда председателем московской комиссии по проверке медальных сочинений, мы отклонили сочинение, в котором было пропущено около десятка стилистических ошибок. Приехала учительница, которая убеждала нас, что ученица всегда писала безукоризненно, но на экзамене была в стрессовом состоянии из-за тяжелых потрясений в семье. «Хорошо, – сказал я, – вы сейчас едете в школу и привозите все сочинения вашей ученицы. Если все действительно так, как вы говорили, я подписываю ей пятерку под медальным сочинением». Работы привезли, мы их прочитали, во всех – та же картина, учитель стилистических ошибок просто не видел.Сегодня, когда зарплата учителя будет привязана к учебным успехам его учеников, все становится особо опасным.Так вот, говорят защитники ЕГЭ, этот экзамен всех учеников измеряет единой мерой, и потому он абсолютно объективен. Я знаю, что это не всегда так, а иногда и совсем не так, но то, что эта идея абсолютно верна по своей сути, был убежден всегда. И что же предлагает Кузьминов? Поставить рядом объективные оценки экзамена с, назовем их так, отчасти субъективными оценками в классном журнале, да еще за 5 лет?Допускаю, что проблема эта будет решена очень просто: поскольку уже начат эксперимент по введению ЕГЭ в начальной школе, что-то такое будет сделано на протяжении и всех этих пяти лет. Но есть и еще одно обстоятельство. Когда я готовил своих десятиклассников к домашнему сочинению по теме «Реликвия», я принес целую сумку таких реликвий: книжку безработного моей тети, фотографию класса выпуска 1940 года, в котором преподавала другая моя тетя; книгу, которую мне подарили на первом уроке в первом классе; мой первый в жизни расчетный листок на первый в жизни заработок в 26 рублей 42 копейки, который я получил в тринадцать лет на заводе. И мои школьные балльники, самодельные, печатных тогда не было. Шок вызвали мои четвертные и даже годовые тройки. Понимая, что так и будет, я приготовился к реабилитации и принес свою золотую медаль. Никогда не считал, что ровное движение по школьным курсам – это идеал. Тут по-разному бывает. И вряд ли стоит ставить лыко в строку за срыв в пятом или седьмом классе. Я сам был в 7-м классе исключен из школы за хулиганство. Полгода просился в другой, и лишь потом мама упросила взять меня обратно.Отношусь я скептически и к накоплению портфолио с самых малых лет (но это особый разговор). Тут ко мне подошел ученик и сказал: «Вы ошиблись при проверке мониторинга: у меня 26 баллов, а не 24». Это важнее многих грамот за успехи, но это ни в какое портфолио не попадет. «Почему тебя не было на прошлом уроке?» – спрашиваю своего одиннадцатиклассника. «А вчера очень плохо было моей девушке, и я от нее целый день не отходил». Тоже куда как дорого, но тоже не для портфолио. Я видел в отделении нейрохирургии девушку после операции на мозге (лучше бы вам этого никогда не видеть) без всяких проблесков сознания и возможности хоть что-то сделать самостоятельно. Но круглые сутки, меняясь, около нее дежурили две школьные подруги. Вполне возможно, сегодня у них не было бы того, что можно поместить в их портфолио, но первый самый трудный экзамен в жизни они сдали на «отлично». А однажды, придя к своему ученику, который жил в пяти минутах от школы, чтобы поговорить с ним, поставить отметки и аттестовать его за год (он из-за аллергии уже больше месяца не ходил на уроки), я узнал, что за все это время никто из его десятого класса у него не был и даже по телефону не звонил. Но и это не для портфолио. И когда я прочел в официальном документе, что портфолио дает возможность проследить за духовно-нравственным развитием ученика, я в это не поверил. Не говорю уже об учительских портфолио. Я насмотрелся на них по Интернету до одурения. Но об учителе мы еще поговорим попозже.И наконец, последнее. Я хорошо помню те годы, когда при поступлении в вуз учитывался средний балл аттестата. Страшно вспомнить, какому давлению подвергались учителя со стороны учеников, родителей, школьной администрации. Бои шли за каждую отметку. Почему «три», а не «четыре». Почему «четыре», а не «пять». Не знания, не умения, не развитие, не интерес, не умение думать и чувствовать, а только отметки волновали всех. Стоит ли возвращаться к этому? Хотя и сегодня, как верно сказал, выступая по радио, директор одной из самых известных в стране школ, родителей прежде всего волнуют баллы в сертификате, с которым их дети пойдут в вуз. Сказала же мать одного из моих выпускников, кстати, окончившего школу с медалью, классному руководителю обо мне: «Вот и нужно было Льву Соломоновичу не учить их думать, а готовить к ЕГЭ». Но об этом мы еще тоже поговорим.