Процедуры и смыслы. Может ли быть проверка абсолютно прозрачной и объективной?

Иное в душе Андрея Болконского. Раскольников переживает то, что он оказался недостоин своего идеала. А Болконский переживает крушение идеала, разочарование в нем. «Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь с его душой и этим высоким, бесконечным небом и бегущими по нему облаками».

Вторая задача. Возвращаясь домой после Отрадного и встречи с Наташей Ростовой, Андрей Болконский проезжает мимо того дуба, который еще недавно лишь один не подчинялся обаянию весны и который заставил его подумать о том, что «наша жизнь кончена». Но теперь, преображенный, тот дуб заставляет его смотреть на мир совершенно по-другому: «Нет, жизнь не кончена в тридцать один год».«…и на него вдруг нашло беспричинное весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна – и все это вдруг вспомнилось ему».Но что объединяет все эти лучшие минуты жизни Болконского? И почему среди лучших минут жизни мертвое лицо жены? Подготовьтесь в течение недели к классному сочинению на тему «Лучшие минуты жизни Андрея Болконского».А перед бородинскими главами романа домашнее задание: «Андрей Болконский накануне Аустерлица и накануне Бородина».Здесь уже другой результат и иное (подлинное, настоящее) качество постижения литературы. Хотя внешне вроде бы во всех трех вариантах одно и то же – путь исканий Андрея Болконского. Но теперь, вчитываясь в роман, со-размышляя, со-переживая, обмениваясь впечатлениями и мнениями товарищей по классу, наш ученик, пусть не на сантиметры, пусть только на миллиметры, но все же вырастает и как ученик, и как читатель, и как человек. А это и есть самое главное в преподавании литературы. Потому что все это выучивание ответов на тему «Основные мотивы лирики Пушкина», когда неизвестно, куда воткнуть стихотворение «К Чаадаеву»: то ли в тему свободы, то ли в патриотическую, то ли в тему дружбы, – все эти выученные «Разоблачение индивидуализма в романе Достоевского «Преступление и наказание», то есть то, чем десятилетия занимались на уроках литературы, к постижению и переживанию литературы не имеют никакого отношения. Но дело не только в этом. Только сопереживая и соразмышляя, школьник может пережить воздействие прочитанного на свою душу. И если действительно существует воспитательное воздействие литературы на человека (что на самом деле проходит не так просто и далеко не всегда), то оно только в этом эмоциональном воздействии слова на человека. Потому что, когда в ЕГЭ по литературе тысяча учеников на вопросы по стихотворению Анны Ахматовой отвечают абсолютно одинаково (а это идеал и цель экзамена), то это убивает поэзию на корню, потому что восприятие искусства всегда личностно. И вообще ЕГЭ по гуманитарным предметам эти дисциплины дегуманизирует, ибо совершенно игнорирует личное, индивидуальное начало знания. Ведь бесстрастная история – не история. И столетия читатели Плутарха, Тацита, Карамзина воспитывались на них, потому что они не внимали добру и злу равнодушно и их «истории» не сводились к информации, о чем так пекутся в сегодняшней школе, особенно на экзамене.Итак, два фактора прежде всего определяют качество работы школы. Это «весовая категория» тех, кто в ней учится, и качество преподавания. Я не говорю сейчас о том, что школа не сводима к тому, что происходит на уроке. Но об этом надо говорить особо. А если речь идет о ЕГЭ как экзамене, то тут нужно добавить и еще два дополнительных фактора.Первый – административный ресурс. Я уже рассказывал о московской учительнице литературы, которой в десятом классе оставили один урок на литературу, чтобы остальное подкинуть на подготовку к экзамену. Сам я знаю школы, где на подготовку к ЕГЭ по русскому языку в 10-11-х классах дают по пять часов (у меня два урока). Мы тут недавно на педсовете в школе горячо, страстно и вместе с тем честно и откровенно, что не всегда бывает на педсоветах, обсуждали свои проблемы и в этой связи спросили у учителей математики, почему у них возникли сложности в десятом классе. Оказалось, что в двух десятых классах, которые пришли к нам из других школ, у многих с января не было уроков математики. Только подготовка к ГИА. И ряд тем не были пройдены.Я мог бы рассказать о давлении на учителя со стороны окружного руководства. «Зачем вы пустили на экзамен по выбору учеников, в которых не были уверены? В результате у нас теперь ваши двойки». А как вам нравится такое ноу-хау в нашем Северо-Восточном округе? Летом я узнал, что мои ученики сдавали в школе, выпускники которой сдают в моей школе. Когда я возмутился, мне сказали, что в прошлые годы мы сдавали в другой школе, но ученики этой другой сдавали у нас.А вот рассказывает мне директор школы одного из городов о том, как инструктировали их перед тем, как они пойдут в намеченные школы руководить приемом экзаменов: «Будьте гуманными. Не переусердствуйте. И помните об интересах нашего города».Итак, административный ресурс. И еще один фактор – химия (от слова «химичить»). Я бы мог многое на эту тему рассказать. Далек от мысли, что все ученики или даже большинство химичили. Но в том, что химизация носила массовый характер, я убежден, я это просто знаю. Под словами «массовый характер» я вовсе не подразумеваю всеобщий, но хотя бы один случай, а то и не один в каждом классе – это, на мой взгляд, и есть массовый характер. Однако писать об этом я не буду. И по трем причинам. Именно на эту тему очень много говорили и писали прошлым летом. Второе, хорошо понимая все значение этой проблемы, я убежден, и в этом основной смысл того, о чем я сейчас пишу, что дело прежде всего не в процедурах, а в смыслах.И наконец, третье. На входе в метро, откуда я езжу на работу, крупными буквами и на видном месте предлагают регистрацию, гостиничные чеки, медицинские книжки, справки ГАИ, больничные листы, трудовые книжки. Внутри – аттестаты и дипломы. А однажды там же мне всунули листовку агентства «Рефераты»: рефераты, дипломы, курсовые работы, контрольные по всем дисциплинам на заказ. На обратной стороне схема улиц, где обозначено агентство, и трогательный текст: «У вас есть множество много других дел и совершенно нет времени на то, чтобы сидеть в библиотеках, проводить ночи напролет над книгами и у экрана компьютера? Ваша работа будет выполнена на гарантированном высоком уровне лучшими преподавателями и аспирантами ведущих московских вузов. А вы будете заниматься тем, что у вас получается».Да, я был тоже возмущен, когда в одной из школ нашего округа студенты сдавали ЕГЭ за школьников. Тем более что в этой школе я начинал свой путь учителя литературы. Но вот я читаю материалы заседания президиума Российской академии образования. Речь идет о кандидатских и докторских диссертациях по педагогике. Говорят о крайне низком уровне большинства этих диссертаций, о массовых случаях плагиата. О том, что и кандидатскую, и докторскую диссертацию (и не только по педагогике) можно заказать, то бишь купить, вы, наверное, тоже знаете. А шум на всю страну из-за четырех студентов! Все мы в школе на уроках физики изучали закон сообщающихся сосудов, так вот образование лишь один из этих сосудов. Читаю интервью начальника Департамента здравоохранения г. Москвы Леонида Печатникова. Откровенное, честное, полное боли. «Когда я здесь оказался и стал вникать, выяснилось, что у поставщиков томографы стоят безумных денег. Я, слава богу, знаю, за сколько их можно купить в Западной Европе, и понял, что нам предлагают заплатить в три раза дороже. Пошел к своим коллегам в частную клинику –  тем, кто покупает все это на свои кровные. И они закупили для города в три-четыре раза дешевле, чем прежде».Так вот пока в школах Москвы (про другие не знаю) порой сбрасываются по 300-400 рублей, чтобы всем коллективно сделали необходимые записи в медицинские книжки и поставили нужные печати, говорить о честных экзаменах бесполезно.Продолжение следует