Проблемное поле – история в школе

История – один из наиболее подверженных изменению предметов в современной школе. Идет время, меняется социальная, политическая ситуация, и возникают новые подходы к известным событиям, потребность осмыслить и осветить их заново. Каковы в этом аспекте цели и задачи современного школьного образования? Две системы преподавания истории в нынешней школе – линейная и концентрическая – тоже вызывают ожесточенные споры среди методистов и учителей. Может быть, есть еще какой-нибудь третий путь? Или четвертый – совмещающий достоинства и концентрической, и линейной структур? Разработка нового государственного стандарта образования внесет свои коррективы в решение этих вопросов. Тема ЕГЭ по истории также в центре внимания учителей и выпускников – надо ли подстраивать весь материал школьной истории под ЕГЭ или, возможно, стоит изменить сам формат единого госэкзамена. Наконец только что изданному, но уже попавшему в поле зрения профессионального сообщества учебнику «История России. 1945-2007» под редакцией А.А.Данилова, А.И.Уткина, А.В.Филиппова (издательство «Просвещение») предстоят еще апробация и доработка – их направление тоже нужно определить. По всем этим вопросам в редакции «УГ» прошел «круглый стол», на который были приглашены лучшие учителя Москвы и Санкт-Петербурга, издатели, ученые и преподаватели высшей школы.

Ольга МАКСИМОВИЧ, заместитель главного редактора «УГ»:

– У нас сегодня несколько вопросов для обсуждения. Но давайте начнем с самого основного: каковы цели и задачи исторического образования в школе? Очевидно, исходя из него будут решаться и все остальные.

Некогда читать и думать

Александр КОНДАКОВ, генеральный директор издательства «Просвещение»:

– В настоящее время изменились установки государства: мы перестали хлопотать о пролетарском интернационализме и о построении коммунизма во всем мире и обращаем большее внимание на собственное государство, на его внутреннее устройство и развитие, так что приоритетным, мне кажется, становится изучение истории Отечества.

Во всех федеральных округах мы только что обсуждали новый учебник по истории второй половины ХХ века. И вот, переезжая из одного федерального округа в другой, мы постепенно из выступлений учителей услышали цель исторического образования и школьного образования в целом: это идентичность молодого россиянина.

Что это такое? Идентичность русского человека в царской России определялась лозунгом: «За веру, царя и отечество», что символизировало духовность, государственность и гражданственность. В советский период установки марксизма-ленинизма воплотились в Моральном кодексе строителя коммунизма, «Моральный кодекс равно Советский человек». Сегодня мы уже 15 лет живем в условиях отсутствия идентичности. Вот цифры из отчета Института социологии: только треть россиян отождествляют себя с Россией; только 34 процента россиян готовы встать на защиту Родины при нападении внешнего врага; 21 процент готовы защищать Родину при угрозе внутренней дезинтеграции. Выходит, что выпускники общеобразовательной школы не идентифицируют себя с Россией!

Александр ФИЛИППОВ, один из авторов учебника «История России. 1945-2007»:

– На самом деле это просто запредельно высокие цифры – в европейских странах они втрое ниже. Это не тревожный, а очень благополучный показатель.

Александр КОНДАКОВ:

– А то, что более 50 процентов россиян отождествляют себя со своей этнической группой, а не с Россией, – это тоже благополучный показатель? На этом как раз и можно играть, желая внутренней дезинтеграции, распада страны. Конечно, плюрализм, многокультурность, многоконфессиональность исторически присущи нашему государству. В многообразии рождается единство. Формирование этнической идентичности – важнейшая часть образования, но оно не должно теснить и тем более заменять российскую идентичность, которую воплощает курс отечественной истории и литературы. Российская идентичность – это вторая составляющая школьного образования, а третья составляющая – общечеловеческая идентичность: всеобщая история, математика как универсальный язык культуры, экология как жизнь на планете Земля; все это призвано воспитывать толерантность, готовность к общению с народами мира, поскольку мы живем в открытом обществе. Но главная цель курса истории – формирование гражданской идентичности. Выпускник школы должен гордиться своим государством, знать его символику, ориентироваться в его правовом поле. И часы, отведенные на историю, должны все-таки перераспределяться в пользу истории Отечества.

Леонид ПОЛЯКОВ, профессор Высшей школы экономики:

– Я не профессионал-историк и не могу судить о конкретных моментах работы в школе. Меня интересует основной вопрос: задачи и цели исторического образования. От радикальной интерпретации этой цели – госзаказ – я сразу откажусь и буду говорить только о своем представлении. О том, как, мне кажется, было бы хорошо, если бы так получилось. Мне представляется, что школьник к окончанию школы должен иметь некий непротиворечивый образ национального прошлого. То есть историческое образование должно действительно сформировать национальную идентичность, в которую входят и гражданственность, и патриотизм, и общая гуманизация жизненных установок. История должна быть рассказом о людях, только так у молодых можно выработать представление, что мир, в общем-то, человечен. Мы должны как-то противостоять СМИ, особенно телевидению – это двадцатичетырехчасовой конвейер дегуманизации, просто уничтожение человечности как таковой. Если литература еще старается сохранить трепетную духовную сферу в душе молодого человека, то история как рассказ о людях должна продолжить эту задачу: сохранение гуманности в человеке.

– В царское время ценностную систему воспитывали на примере царей, национальных героев, подвижников, святых. Героика была ключевым моментом исторического образования.

Леонид ПОЛЯКОВ:

– Ну и последняя задача, входящая в национальную идентичность, – это социализация.

Только на уроках обществознания можно заниматься формированием гражданской позиции, и преподаватели этого предмета – как замыкающие конвейер на фабрике. Не обижайтесь на метафору: кукольная фабрика, где кто-то привинчивает куклам руки, кто-то ноги, а на последнем этапе им привинчивают головы!

Леонид КАЦВА, учитель истории гимназии №1543, Москва:

– Опасная метафора, отсылающая к тем временам, когда человек сравнивался с винтиком. Без винтика, конечно, машина развалится, но человек не винтик, школьник не кукла, и головы ему никто не привинчивает!

Игорь АНДРЕЕВ, главный редактор редакции «Литературы для профессионального образования» издательства «Дрофа», профессор Московского городского педагогического университета:

– На это высказывание обижаются, потому что предчувствуют в нем тайную бюрократическую мысль сделать в будущем всем нам один учебник. Сейчас не то время, чтобы был один учебник.

Татьяна ЧЕРКАШИНА, учитель истории и обществознания гимназии №1520 имени Капцовых, Москва, победитель конкурса лучших учителей России в рамках приоритетного национального проекта «Образование» за 2006 год:

– Пушкин говорил, что человек, не знающий своей истории, подобен обезьяне. Могу дополнить: ученик нашей школы подобен обезьяне, говорящей на английском языке, – у нас углубленное изучение английского. Увеличивается количество часов на иностранные языки и уменьшается – на русский, на русскую словесность и русскую историю. Когда-то наша школа называлась 31-я гимназия, ее выпускники выделялись среди студентов вуза уровнем своего развития, глубиной знаний, начитанностью. Сейчас этого о них не скажешь.

В связи с переходом на профильное образование у меня в одном 11-м классе 4 часа обществознания, в другом – 1, а программа одна и та же. Представляете, какой эквилибристикой приходится заниматься! А на историю в каждом классе дается 2 часа. Конечно, это красиво и правильно – формировать национальную идентичность, но о чем можно говорить, когда у математиков при прохождении материала есть время на закрепление и отработку, а у нас нет. За 2 часа – я провожу сдвоенные уроки – надо проверить, что они запомнили из предыдущего материала, и объяснить новый, а это каждый раз – эпоха. Дети не успевают их переваривать, эти эпохи!

Про ЕГЭ я уж не говорю. К ЕГЭ по истории в том формате, в котором он сейчас, подготовить ребенка просто невозможно. Потому что это фактология. И еще – в 11-м классе дети занимаются на курсах и с репетиторами, их натаскивают к экзаменам, и они перестают появляться в школе. Так что история ХХ века для них вообще пролетает: в 9-м классе они не могут понять ее в силу возрастных причин, а в 11-м – времени нет. Им некогда читать, некогда обсуждать, некогда учиться…

Экономика или законы Хаммурапи?

Леонид КАЦВА:

– Это не у вас проблемы, это у государства проблемы. Мне кажется, Кондаков и Черкашина говорят о разных вещах: Татьяна Владимировна просит – добавьте часов, а Александр Михайлович полагает, что надо всего лишь перераспределить материал в пределах часов, выделенных на историю.

– У нас много новых предметов: правоведение, экономика, социология, МХК, религиоведение. Очень серьезная получается нагрузка. А нужно ли выделять все это в отдельные курсы? Можно ведь реализовывать эти сведения в интегративном курсе обществознания, который и призван формировать гражданственность.

– Распределять часы между обществознанием и историей в отношении два и два с 5-го по

11-й класс – нелепость. Курс государства и права для пятиклассников учителя называют «Что тебе за это будет» – всерьез им заниматься в 5-м классе нельзя. Правовое сознание можно формировать в курсе истории – сравнить, например, правовой документ нового времени и законы Хаммурапи гораздо продуктивнее, чем изучать правовые нормы. И философию в школе изучать нельзя. И экономику, разве только в профильных классах.

Кстати, то, что сейчас называют профильным уровнем – 4 часа истории – это базовый уровень советской школы. Тогда в 10-м классе было 4 часа, в 11-м – 3, в 9-м – 3, и ниже – 2 часа. Сейчас во всех классах по 2 часа. Так что при нынешнем стандарте никаких профильных знаний не заложить.

Курс истории ХХ века когда-то изучался два года – в 10-м и 11-м классах. Теперь он тоже изучается два года, но это пародия, потому что 11-й повторяет то, что было в 10-м. Но и «линейка», если к ней вернуться, должна быть другой, не как в советское время. Секреты разгрузки школьника – в методике.

Проблему попытались решить, сокращая учебник. Но по высушенному учебнику нельзя учиться, его можно только заучивать. И тогда учитель просто повернется к доске спиной, к классу лицом и все, что надо, дорасскажет. Надо менять наполнение курса истории. Я уверен, что учебник истории должен быть и книгой для чтения, в нем должен быть воздух, он должен быть информационно избыточным. А искусство учителя – спрашивать детей в том объеме, в каком он считает необходимым.

Александр ФИЛИППОВ:

– Да, академическую экономику нельзя изучать в школах. Но выпускник, который едет из моей малой родины – Чугуевки Приморского края – поступать в университет в Москву, должен знать, в какой банк надо положить деньги, чтобы они не пропали, должен знать какие-то житейские вещи. Родители его этому не научат, они сами не знают, поэтому в школе все-таки надо давать практические азы экономики, на уровне формулы товар-деньги-товар хотя бы.

Единый или не очень?

– Согласен с вами. Кроме того, когда ребенок сдает экзамен в вуз по обществоведению, на экономическом факультете у него принимают курс экономики, а на юридическом в МГУ – подробнейший курс права, который потом изучают в течение всего первого года… Таким образом, школьный курс обществоведения должен содержать некий набор модулей: экономику, политологию, право, но все это должны быть основы, и на уровне этих основ можно проводить ЕГЭ и экзамены в вузах.

Александр ВАСИЛЬЕВ, учитель истории гимназии №56, Санкт-Петербург, заслуженный учитель, учитель года-1992, победитель конкурса лучших учителей России в рамках приоритетного национального проекта «Образование»:

– Моя выпускница в прошлом году получила 100 баллов на ЕГЭ. Поступала она в университет. И оказалось, что помимо ЕГЭ она должна была еще письменно отвечать на два вопроса. Что же это такое? Есть понятие – статус экзамена. 100 баллов – это все-таки 100 баллов. А если какой-то вуз может не принять единый государственный экзамен, тогда его надо отменять.

– Тот формат ЕГЭ, который мы сейчас имеем, абсолютно не соответствует задачам образования. Сегодня система изучения предметов в школе подстраивается под ЕГЭ, а должно быть наоборот.

Линейка

или концентр?

Татьяна ЧЕРКАШИНА:

– Я преподаю по концентрической системе и уже привыкла к ней – нас с самого начала на нее перевели. Но количество часов очень маленькое!

– Честно скажу, что ни одного живого сторонника концентрической системы я не видел. Все очень обиженно говорят об этой «концентре», что она мешает: в 9-м классе всё прошли, в 10-м начинаем заново – один и тот же учитель с одними и теми же детьми. Если бы после 9-го дети попадали в другую школу или к другому педагогу, может, это имело бы какой-нибудь смысл. А так до анекдотических случаев доходит: в одной из областей я поинтересовался, ввиду большого сходства учебника для 9-го и

11-го классов (одного и того же автора), почему учебников для 9-го продается заметно, в разы, больше? Оказалось, что управление образования рекомендовало школам закупать только учебник для 9-го класса – просто использовать его два раза, в 9-м и в 11-м, и экономить фонды!

Результаты опросов показали, что научное сообщество поделено на три части: сторонники линейной системы, сторонники концентрической системы с повторением и сторонники концентрической без повторения материала. Может ли такое разделенное на три части сообщество выработать единую позицию?

– Самая большая беда этой системы, которая, наверное, была разумно задумана, в том, что ее авторы не учли, что никакие знания в первом концентруме, на которые можно было бы потом опереться, не создаются. Когда в 10-м классе задается вопрос по материалу, изученному в 7-м, класс молчит, и надо изучать все заново.

Александр ВАСИЛЬЕВ:

– В первом концентруме очень важно дать понятие. Не надо путать понятие и термин, понятие – это то, чем мы живем. Можно забыть термин, но понятие забыть невозможно. И когда человек приходит в старшую школу, понятия у него уже есть. Тогда наступает второй этап – этап суждений.

Кирилл КОЧЕГАРОВ, кандидат исторических наук, заведующий исторической редакцией издательства «Русское слово»:

– Когда я преподавал в школе, мне дали 10-й класс, надо было изучать с ним Древний мир. По плану на Древний Восток, на Грецию, на Рим отводилось по одному часу. А учебник огромный. А дети ничего не помнили из первого концентрума про Древний мир – приходилось все изучать, и о каком-то там анализе пути древних цивилизаций речи не шло.

Эта система возникла, когда было обязательным девятилетнее образование. И были люди, которые после 9-го класса шли не в техникум, не в ПТУ, а работать, зарабатывать деньги. Нельзя же было допустить, чтобы они совершенно не знали историю России ХХ века. Вот сейчас, когда внесены поправки к Закону «Об образовании», о том, что родители обязаны обеспечить полное среднее образование детей, возможно, будет изучение истории на линейном уровне вплоть до 11-го класса. На что новый учебник и ориентирован – он ведь охватывает только вторую половину ХХ века, потому что первую должны проходить в 10-м классе.

Евгений ВЯЗЕМСКИЙ, кандидат исторических наук, доктор педагогических наук, заведующий кафедрой истории, социально-политического образования и права в Академии повышения квалификации и профессиональной переподготовки работников образования:

– В мире нет абсолютных доминант каких-то систем изучения истории. Есть похожие на нас, есть и другие. В Англии, например, на одном уроке могут изучать эпизод Второй мировой войны, а на другом – Вильгельма Завоевателя. Они не ставят информационную задачу, им важна методология. В одной России пять раз переходили с линейной системы на концентрическую и обратно – в зависимости от целей и задач системы образования. Вот в дореволюционной гимназии был повтор, потом с 1917 года истории вообще не было, на основе рабочих книг изучались социальные практики – «история моего колхоза», «история моего предприятия»… Потом ввели линейную систему, прошло время – заменили концентрической. Мотивы реформы 93-го года были социальными и психолого-педагогическими: в основной школе надо изучать полный цикл истории, а методы и стили старшей школы будут очень серьезно отличаться от методов и стилей основной. Предполагалось, что в старшей школе будут модульные курсы, и в их числе – курс российской цивилизации, будут лаборатории. Но учебники для 9-го и

11-го классов оказались похожими, их писали одни и те же авторы, поэтому ничего не получилось. Концепция рухнула почти что полностью.

Теперь стало очевидно, что изучать историю России ХХ века надо, видимо, два года, в 10-м и 11-м классе, глубоко и серьезно, в том числе за счет всеобщей истории. В рамках пересмотра стандартов должно произойти изменение образования к лучшему. Изменятся учебные планы школ. Но произойдет это не за полчаса и не в один день.

Учебник – книга для чтения

Ольга МАКСИМОВИЧ:

– Мы говорили о том, что учебник должен быть еще и интересной книгой для чтения. Сегодня на «круглом столе» у нас один из авторов нового учебника «История России. 1945-2007». К началу 2008-2009 учебного года он будет доработан с учетом замечаний учителей и методистов. А значит, широкое обсуждение еще только предстоит, в том числе и на страницах «Учительской газеты». А пока вопрос автору: в чем его отличие от других?

– Отличие нашего учебника от других в том, что мы события последних пятнадцати-двадцати лет пытались сделать такой же частью истории, как и 20-е годы, и 60-е, подойти с той же подробностью изложения и степенью понимания, базируясь на современной исследовательской и учебной литературе. Прежде всего по литературе, отражающей события 93-го года. С большим удивлением должен заметить, что основное обсуждение учебника сосредоточено не на 1990-2000-х годах, а на 40-50-х, хотя здесь мы совсем не оригинальны.

– Есть такое понятие – преемственность, линия автора, линия идеологии. Какой учебник исходя из этого должен предшествовать вашему в 9-м классе?

– В качестве предшественника, когда мы работали, мы брали учебник Данилова. Но совершенно необязательно работать только по одной линии.

– Учебник будет дорабатываться. В чем прежде всего?

– Вот сейчас Леонид Александрович Кацва, я вижу, листает учебник и говорит: «Так писать нельзя». Есть и другие добрые люди, которые не откажут в своих замечаниях. Будет и апробация – педагогическая, на семинарах. Но больше всего отзывов вызвала одна-единственная фраза, слегка усеченная: «Есть люди, которые на Сталина молятся, есть люди, которые считают его олицетворением дьявола на земле, для одних Сталин – самый успешный руководитель СССР, для других – кровавый тиран». Вот это, про «самого успешного руководителя», и цитируется больше всего с неизменным выводом, что автор – главный сталинист бывшего Советского Союза и предпринял эту идеологическую диверсию. И все обсуждения сводятся к этой главе, а для меня самое интересное связано с 90-ми, 93-м годом, который из обсуждения практически выпадает. Что свидетельствует о том, что со своей задачей я справился каким-то неправильным образом. Надо переделывать.

Кирилл КОЧЕГАРОВ:

– Время меняется и диктует нам оценки исторических событий, к этому надо привыкать. Но методология исторического знания должна присутствовать в каждом учебнике. А то марксизм отменили, а экономический детерминизм остался. Как освещают сейчас восстание Пугачева? Да точно так же, как и в советских учебниках, только без идеологических установок. Изучаем промышленный переворот – на первом плане борьба рабочих за свои права. Изучаем историю Советского Союза – на первом плане вопросы модернизации. Я говорю не про учебник, но про пособие к нему – Книгу для учителя. Там прослеживается, что перед советским правительством стояли модернизационные задачи, и Сталин характеризуется как человек, эти задачи успешно решивший. Независимо от социальных последствий.

– А почему решение задачи вне социальных последствий считается неуспешным?

– Раньше движущей силой истории считалось развитие средств производства. А что лежит в основе вашей исторической концепции? То, что в учебнике больше быта и повседневности, не разрешает вопрос о движущих силах развития советского общества и современного. А учебник по обществознанию во многом дублирует учебник истории – в нем очень много конкретного исторического материала.

– «Книга не является научной, поскольку не использует понятия базиса и надстройки», – так написали мне в одном отзыве с благородной прямотой. Марксизм, собственно, никуда не делся. Когда мы говорим «модернизация», мы имеем в виду не только экономический и материальный процесс, но и социальный, и политический. Если современное западное общество настолько хорошо, почему же так трудно его скопировать в нашем отечественном случае? Да потому, что с модернизацией возникают проблемы. Если есть наука, обеспечивающая инновации, но нет рыночной экономики, то наука останется сама по себе, а экономика – сама по себе. Прогресс материального производства – не единственная и даже не главная составляющая модернизации. Иначе говоря, пока демократию не построишь, модернизацию не завершишь и всегда будешь на грани кризиса.

Дорого ли образование?

– Есть историческая наука, есть научные институты и их задача – генерировать побольше познавательных единиц в области истории. Один автор – последователь Ключевского, другой – Костомарова, третий – Полевого, четвертый – Гумилева… Пусть все эти направления русской истории расцветают, борются и конкурируют – но возможно ли все это впускать в школу? Можно ли предлагать школьникам 9-11-х классов альтернативность?

Я считаю, на этом уровне невозможно. Технологически в сознании школьника будут ограничители. Получается, что на уровне выработки научных знаний консенсус невозможен, а на уровне школьного преподавания востребован. Но его неоткуда взять? И подготовка в вузах тех, кто будет преподавать в школах, требует системного решения. Надо внушить будущим педагогам-историкам их великую миссию – создание у молодого человека консенсусного понимания истории и определение таким образом его идентичности.

Игорь АНДРЕЕВ:

– Я работаю в Московском городском педагогическом университете и не совсем понимаю, что такое консенсусное понимание истории. Возлагать это на нынешних выпускников педвузов нечестно. На первом курсе я борюсь прежде всего с их абсолютной исторической неграмотностью.

– В старшей школе, как я уже говорил, мы занимаемся формированием суждений. Что это такое? Я рассказываю детям: вот как думают ученые сейчас – это современные историки, вот как думали до тебя – это советские историки, и как думали давно – это дореволюционные историки. Можно дать детям две точки зрения из современных историков, у советских всего одна и была – дать ее, и какую-то из дореволюционных концепций. В результате к концу урока каждый имеет свое мнение. А я высказываюсь только в конце урока, после всех. У меня тоже есть свое мнение, но это не значит, что я его навязал и все должны его законспектировать и написать в контрольной.

– Вот мы говорим, что на уроках не хватает воспитательного, развивающего потенциала истории. Мы не можем строить разные точки зрения, искать истину, имея один-два часа истории в неделю. Раньше в наших учебниках информационный и цивилизационный подходы были перемешаны, авторы нового учебника говорят о новых подходах. Но ведь учителя не очень готовы – учительство должно постоянно сравнивать, смотреть, знакомиться с разными учебниками. А как позволяет им это делать в реальной жизни их материальное и бытовое положение – все мы знаем. Я хотел бы закончить известным высказыванием: «Если вам кажется, что образование дорого, попробуйте невежество». Вот мы его сейчас и пробуем.

– Большое спасибо всем, кто принял участие в нашем «круглом столе». Мы зафиксировали сегодня многие болевые точки преподавания истории. В новом году мы обязательно продолжим обсуждение новых учебников и актуальных проблем преподавания истории на страницах «Учительской газеты».

«Круглый стол» провели Ольга МАКСИМОВИЧ и Карина ЗУРАБОВА

Проблемы и выводы

Изучение истории Отечества должно стать приоритетным.

Главная цель курса истории – формирование гражданской идентичности. Выпускник школы должен гордиться своим государством, знать его символику, ориентироваться в его правовом поле.

Учебник истории должен быть и книгой для чтения.

Формат ЕГЭ по истории требует корректировки.

Часы, отведенные на историю, должны перераспределяться в пользу истории Отечества. Двух часов, отведенных сегодня на этот предмет, недостаточно, чтобы школьники могли понять, осмыслить и обсудить пройденный материал.