На чтение: ≈ 14 мин.Более 12000 маленьких жителей Омской области охвачены специальным коррекционным образованием. Эти дети живут в своем мире, но так же, как и другие, они умеют мечтать. Правда, их мечты исполняются реже. О проблемах и перспективах образования детей-инвалидов рассказывает Ирина ШКУТОВИЧ, главный специалист Министерства образования Омской области.
– Статистика такова: в Омской области 9 специальных дошкольных образовательных учреждений компенсирующего вида и 28 коррекционных школ. Кроме этих, особых учебно-воспитательных заведений, в 46 детсадах комбинированного вида существуют спецгруппы, в общеобразовательных школах работают 104 логопедических пункта и 154 класса для ребят с задержкой психического развития. 460 «необычных» подростков учатся в учреждениях начального профессионального образования. 1102 ребенка с физическими нарушениями занимаются в массовых школах, 502 – на дому. Это дети с психическими и тяжелыми двигательными патологиями. Хочу похвастать – даже «домашние» детки теперь включены в общий образовательный процесс. С 1 сентября в Омской области начало действовать совершенно новое образовательное учреждение, которых в России пока больше нет. Мы создали детско-юношескую спортивно-адаптивную школу. Методический центр ОДЮСАШ работает на всю область. Правда, задача у него не столько образовательная, сколько физкультурно-оздоровительная, но, думаю, что эти вещи взаимосвязаны. В нем три отделения: одно работает с наибольшей группой детей – умственно отсталыми, другое – с ребятами, имеющими сенсорные нарушения, третье – как раз для домашних деток. В группах по 5-6 человек специалисты проводят занятия по двигательной активности. Мы давно мечтали о такой школе, и вот наконец она создана при школе-интернате №5, хотя учреждение самостоятельное. На будущий год планируется строительство специальной спортплощадки, а пока используется спортзал интерната, есть свой небольшой тренажерный зал.
– Ирина Николаевна, а как вы находите детей, которым требуется помощь?
– Мы их не ищем, их приводят родители, учителя. Самая большая патология по численности – умственная отсталость, таких ребят более чем две трети. Странно, процент их не меняется из года в год. Но 28 школ нам становится мало. В программе развития образования Омской области предусмотрено расширение сети «наших» учреждений. Увы, речь идет не о строительстве, а о реконструкции. Например, общеобразовательные школы Кормиловского и Называевского районов вскоре получат новые здания, нам отдают старые. Конечно, такое положение не очень меня радует, но это лучше, чем ничего. Ежегодно медико-психологическую комиссию проходят около 2000 детей, и процентов 30 возвращаются в обычные школы, получив консультации. Но насколько родители и педагоги могут выполнять рекомендации медиков – большой вопрос. Интеграция больных и здоровых детей идет далеко не совершенно. При всем уважении к педагогам общеобразовательных школ вынуждена признать, что работать с больными детками они не умеют – специалистов-дефектологов среди них нет. Многие ребята остаются просто «за кадром». Из 32 районов области коррекционные школы есть только в 12. Родители не хотят их возить – и далеко, и хлопотно. Ребенку нужно социальное образование. А что дети с умственной отсталостью делают в обычной школе? После пятого-шестого класса у них начинаются серьезные проблемы. Ребенку тяжело сидеть на уроках, ничего не понимая, а школе держать его не имеет смысла. Но мамы с папами не соглашаются отдать чадо в спецшколу, ведь, как правило, родители у таких деток сами страдают той же умственной отсталостью. Закон о психиатрической помощи не позволяет даже обследовать ребенка без согласия родителей. В итоге получается, что он не нужен ни в школе, ни дома. В специальных школах ребята, кроме прочего, получают еще и одежду, а главное – питание. Для большинства из них это вопрос жизни.
Большое внимание мы уделяем профессиональной подготовке детей-инвалидов. Сейчас в коррекционных школах Омской области ребят готовят по 11 специальностям: швеи, столяры, слесари, цветоводы, растениеводы, штукатуры-маляры, обувщики, младший медицинский персонал, картонажники-переплетчики, кулинары, специалисты сельскохозяйственного труда. Начинали мы с четырех, но стараемся ежегодно вводить новые специальности. Расширяем профили, открываем мастерские, хотя это тоже проблематично – не хватает места, средств. Но ведь больные дети тоже должны иметь свободу выбора! Нынче появились две кулинарные мастерские, две – для младшего медперсонала. Найти место, где учить санитарок, оказалось не так трудно – договорились с больницами. А вот для растениеводства нужны теплицы, земля, ведь надо не только знать, но и уметь, ручками потрогать. Омская школа-интернат №3 – единственная в области, где преподаются основы автодела.
После школы «родительские» дети поступают в училища сами по желанию, а сироты идут в профессиональные училища в обязательном порядке – они на строгом учете. Уже в октябре-ноябре директора школ составляют списки выпускников, учитывая их пожелания. К маю администрация школы знает, куда определит выпускника. Непременное условие – обеспечение сирот общежитием.
– А после училища вы отслеживаете их судьбы?
– Отслеживаем, но больше теоретически, чем практически. Мы уже мало чем можем им помочь, хотя очень хочется. Дети, за которыми закреплено хоть какое-то жилье, пусть даже на бумаге, еще как-то устраиваются. А для остальных круг замыкается: нет прописки – нет работы, нет работы – нет прописки. Это наша боль. Конечно, налаживаем связи с районными службами занятости, уж если совсем некуда ребенка пристроить, он, по крайней мере, получает пособие по безработице. Хороший опыт сотрудничества накоплен в городе Таре, где находятся две коррекционные школы. Тут ведь еще многое зависит от возможностей ребенка. Даже если мы его научили, он не всегда может работать самостоятельно. Служба занятости Тары вместе с директорами школ индивидуально работает с каждым выпускником.
Три года мы «ведем» выпускника, хотя это и не входит в наши обязанности. На большее уже не хватает сил. К сожалению, руководители предприятий не выражают особого желания принимать на работу наших детей. И обычным-то трудно устроиться. Что делать с жильем, пока не знаем. Ищем решения. Чтобы приобрести хотя бы комнатку в коммуналке, выпускнику надо выделить 300000 рублей. Где взять столько денег? И потом – ведь это жилье надо как-то сохранить. Умственная отсталость – вещь непроходящая. На мой взгляд, это проблема государственная, и решать ее надо на федеральном уровне. Разумеется, исходить из местных условий, но механизм выделения, сохранения жилищного фонда для больных детей должен быть разработан единый. На днях вот ко мне забегал Марат – славный парнишка. Пять лет назад он закончил училище и собирается теперь поступить в другое. Потому что жить негде – вместе с другом обитают на даче. Стоит в льготной очереди на жилье. Но в прошлом году его номер был 141, а нынче – 136. А ведь этот человечек мог бы приносить государству пользу. Пытаюсь что-то найти для него, хотя это все временно.
– Ирина Николаевна, этим мальчиком вы занимаетесь по долгу службы или по велению души?
– Нет, конечно, какая служба, если он пять лет назад закончил училище. Я почти 40 лет занимаюсь этими детьми – и в будни, и в выходные. Мне их жалко. Они дети, никому не нужные дети. Куда им еще идти? Задачей Министерства образования я считаю еще одну важную вещь – изменение отношения общества к этим детям. Почему-то в нашей жизни не нашел места закон о специальном образовании, хотя в 90-х годах он широко обсуждался, будучи достаточно всеобъемлющим. Его много раз перечитывали, сокращали, и теперь нет большого серьезного документа о специальном образовании детей-инвалидов. Из-за этого и сложности. Учреждения НПО, например, не отказываются учить наших ребятишек. Мастера говорят – хорошие дети, приучены к труду, старательны. Министерство образования области распределяет детей-инвалидов по училищам, те учат больных ребят. Но – полулегально. Дело в том, что у учреждений НПО нет лицензии на обучение детей-инвалидов, потому что не предусмотрены в штатах должности дефектологов. Не существует ни государственной программы, ни учебных планов. Мы, конечно, с помощью Омского областного института развития образования обучаем мастеров. Но в ИРО не хватает специалистов, к тому же дефектологию легче изучать тем, кто хотя бы имеет высшее педагогическое образование. А что мы можем дать мастерам производственного обучения? Только основы.
Есть рекомендации федерального министерства по созданию специальных училищ. Не совсем, на мой взгляд, продуманный. Это же дети, они все разные, мечтают о разном! Как можно в одном училище сконцентрировать все профессии? Делать отдельные группы тоже малореально. У нас был прецедент – родители глухих детей просили создать группу в технологическом колледже. Чтобы была группа, нужно набрать человек 25. А выпуск – всего 35. Почему все они должны выбрать одну профессию? Причем и мальчики, и девочки? Потому что выбирать не из чего? Все же создали группу из пяти человек. На свой страх и риск. Я вообще не уверена, что больных детей надо учить в отдельных училищах. Когда-то им надо выходить на общение с обычными детьми. Специальной школы вполне достаточно, а функцию адаптации могло бы взять на себя НПО. Но надо это узаконить, чтобы не было обузой для училищ. Ведь ясно, что с глухим или слепым ребенком требуется индивидуальная, особая работа.
– Кадры – это проблема только для училищ или для школ тоже?
– Кадры – общая проблема. Сейчас омские вузы начали подготовку по дефектологии. Но скажем прямо, теоретиков у нас мало. В Омской области всего один кандидат наук, специализирующийся по этой тематике. Из 1475 педагогов специальных школ дефектологов – лишь 12 процентов. Курсов переподготовки в Институте развития образования недостаточно. Правда, радует, что начала воплощаться в жизнь моя давняя мечта – создать областной диагностический центр для больных детей. Уже выбрано помещение. Центр будет иметь стационар, что поможет выявлять патологии не за час-два работы медико-психологической комиссии, а обстоятельно, подробно. Главное – работа будет индивидуализирована. Начнем разрабатывать программы по каждому ребенку – для школы и для родителей. На базе этого диагностического центра мы создадим научно-методический, который и станет сочетать теорию с практикой.
Выбор читателей
Комментарии