Пробирает до мурашек. Чем запомнится уходящий киногод?

В 2011 году в России вышло в свет около сотни художественных фильмов. Тут и комедии, и мелодрамы, и трагедии, и социальные драмы. Одни сразу вышли на киноэкраны, другие отправились в путешествие по фестивалям, судьба третьих неясна: прокат стоит немалых денег, которых у создателей уже нет, а рассчитывать на существенную помощь государства не приходится. Какие картины ознаменуют уходящий год и навсегда внесут его в отечественную кинолетопись?

«Фауст». Режиссер Александр СокуровВ отличие от Каннского кинофестиваля в Венеции к российскому кинематографу относятся нежно и с глубоким уважением. В прошлом сезоне старейший в мире киносмотр  отметил оператора Михаила Кричмана за картину «Овсянки», в 2008-м два приза и массу комплиментов привез «Бумажный солдат» Алексея Германа-младшего. Но «Золотыми львами» нас балуют нечасто. Собственно, всего трижды за всю историю Мостры. «Фауст» Сокурова – это четвертый «Золотой лев».  После «Иванова детства» Тарковского, «Урги – территории любви» Михалкова и «Возвращения» Звягинцева.  Впечатляет формулировка: «Фильм, меняющий навсегда каждого его посмотревшего».  «Фауст» – завершение сокуровской «тетралогии власти». До этого были «Молох» про Гитлера, «Телец» про Ленина и «Солнце» про императора Хирохито.  Снятая целиком на языке Гете, это история о человеке, чьи философские заблуждения через сто лет поднимут мир на дыбы и породят плеяду чудовищ ХХ столетия.  Хотя сама формулировка «это история о»  не про Сокурова. Все здесь слишком многомерно. Дробится и перетекает не только изображение, но и смысл, точнее  великое множество смыслов.  Главную роль сыграл немецкий театральный актер Йоханес Цайлер. Мефистофель – Антон Адасинский, эмигрировавший в Германию много лет назад. Снимали картину в Праге и Исландии. Там, видимо, и будут ее смотреть. По словам продюсера Андрея Сигле, на прокат в России денег нет. «В субботу». Режиссер Александр МиндадзеМиндадзе, пожалуй, повезло даже больше, чем Сокурову. Его фильм ничего не получил на Берлинском кинофестивале, но это дело десятое,  само попадание в официальную программу фестиваля такого уровня  уже огромная победа. Зато он шел в кинотеатрах, а 26 апреля, в годовщину аварии на Чернобыльской АЭС, его даже показали по телевидению. Правда, ночью, как большинство наших новых фильмов, но ведь показали же! Распад и полураспад – удел не только атомов, но и людей.  Точнее, людей в первую очередь. Но Миндадзе не порицает своих героев, не обвиняет их гневно. Он спокойно и как-то меланхолически наблюдает за ними, когда они в полушаге от смерти вдруг начинают предаваться простым человеческим радостям – петь и гулять на свадьбе или толкаться в очереди за чешскими туфлями-лодочками. «Мне давно хотелось сделать фильм-метафору по поводу чернобыльских событий, – объясняет режиссер. –  Меня интересовало, как человек от катастрофы не убегает, а наоборот, не может сдвинуться с места, живет бездумно, увлекается мелочами жизни, которые ему все дороже и дороже». И то верно: как убежать от того, что есть ты сам?«Елена». Режиссер Андрей ЗвягинцевАндрея Звягинцева Европа признала сразу. Вот и его «Елену» приголубили в Каннах, вручив специальный приз жюри программы «Особый взгляд».  На первый взгляд это рассказ о преступлении без наказания. Жена-сиделка, узнав, что богатый муж собирается оставить все свое состояние дочери от первого брака, а вовсе не ее детям-маргиналам из рабоче-крестьянского Бирюлева, хладнокровно убивает его. Травит в лучших традициях темного Средневековья и перевозит свое семейство из заплеванной пятиэтажки на окраине Москвы в белоснежный рай на Остоженке. Все. Титры. И вот тут-то, за титрами, и начинается кино. Для каждого свое, естественно. У кого-то про классовую борьбу, когда верхи не могут, а низы не хотят. У других про гражданскую войну, которая идет подспудно, на уровне семьи. У третьих  про женщину, которая между чувством и долгом выбирает, естественно, свое материнское чувство, за что и поплатится, опять-таки за титрами. Потому что, по словам режиссера, когда в финале во всем районе гаснет свет,  это для чистых совестью просто пробки вышибло, а Елена слышит «колокол, который звонит по ней. Теперь она один на один со своим адом в душе». Еще лучше сказал об этой работе в одном из интервью исполнитель главной роли Андрей Смирнов: «Никто не плохой – просто все вместе кошмар».«Елена» до сих пор идет в одном из столичных кинотеатров, осенью прошла по телевидению.«Сибирь. Монамур». Режиссер Слава РоссПожалуй, лучший фильм года. Самый-самый лучший. Смотреть его трудно, местами невыносимо, а не смотреть нельзя. Пронзительный, крепко сбитый, щемящий, выворачивающий наизнанку – все это лишь какие-то частичные определения, не способные выразить главного впечатления: безмерного стыда за себя, за тех, с кем живешь бок о бок. И почти детскую обиду – чем я так уж провинился в прошлой жизни, что в этой мне суждено было родиться именно здесь, в России?! Где в людях человеческого не больше, чем в стае голодных одичавших псов. Где никому не нужные и всеми позабытые старики и дети замерзают от голода в бескрайних сибирских снегах. Где офицер, командир военной части, барственно разгуливает по своим владениям в обломовском халате и выписывает из ближайшего поселка девушек, чтоб совсем с тоски не околеть. И все же, и все же… Нигде так не умеют верить, как у нас. Верить в то, что все наладится и образуется. И пусть по вере воздается не всегда, это не мешает нам продолжать надеяться. Ровно до тех пор, пока наконец-то не воздастся.    «Сибирь. Монамур» – это россыпь призов – от России до США, Италии и Испании – и ноль проката. Никто не хочет народ нервировать. Он у нас и так в последнее время нервный.«Борис Годунов». Режиссер Владимир МирзоевДабы не быть голословным и не объяснять на пальцах, что, дескать, от Пушкина до Смутного времени  200 лет и от нас до Пушкина  еще столько же, а ничего не изменилось, Мирзоев перенес действие знаменитой драмы в наши дни. Чтобы наглядно показать: ничего не изменилось и измениться не может. Вот Шуйский и Воротынский в дорогих костюмах на фоне небоскребов Москва-Сити ведут свои оппозиционные разговоры. Но как только маятник власти качнулся в другую сторону, Шуйский благоразумно меняет политическую окраску: «Теперь не время помнить, советую порой и забывать».  Вот Леонид Парфенов, он же думный дьяк Щелкалов, комментирует с телеэкрана политическую ситуацию: не хочет Годунов царствовать, но мы его уговорим, потому что если не он, то кто? А вот и народ: в углу на кухне мерцает телевизор, по рюмкам льется водка, и двое простых парней в растянутых майках поднимают тост: «Ну, за царя!» Собственно, им все равно за кого, просто очень выпить хочется.  Интеллигентам на соседней кухне до происходящего дела ровно столько же, потому что понимают: ничего не изменишь. На трон в любом случае взойдет тот, кто решил на него взойти. Поэтому у народа одна задача – безмолвствовать. А вот и Борис, жалкий и страшный: «Живая власть для черни ненавистна, они любить умеют только мертвых». Мирзоев не сократил в пушкинском тексте практически ни одной строки. И все равно вышло, что ни слово, то в точку. До мурашек. Отсюда и прокатная судьба «Бориса Годунова». В Москве его согласился показать единственный кинотеатр – в Северном Бутове, одном из самых отдаленных районов столицы. P.S.  О самых ярких спектаклях 2011 года читайте в следующем номере.