На чтение: ≈ 10 мин.Итак, мы в Болонском клубе. Пусть скрипят зубами те, кто не верил, что это произойдет в ближайшее десятилетие. История свершилась на наших глазах. Россия присоединилась к Болонской конвенции по высшему образованию. Она – единственная из стран СНГ – стала участником Болонского процесса. Подписанные в Берлине документы позволят теперь признавать дипломы российских вузов и в Европе, а это значит, что выпускникам наших вузов не надо будет доказывать зарубежным работодателям свою профессиональную состоятельность.
Правда, для этого нам надо ввести во всех вузах бакалавриат и магистратуру по единому европейскому стандарту и вместо учебных часов перейти на кредитные единицы. Да еще пятибалльную систему оценки заменить стобалльной. Зачетные баллы будут ставиться за каждую лекцию, лабораторную, семинар. Набрал необходимое количество баллов – получи диплом. Не набрал – учись дальше.
Ура? Тогда почему по мере того, как я выслушивала восторженные спичи на этот счет, которые буквально затопили все телеканалы, меня не покидало одно довольно странное чувство: наряду с гордостью (вот наконец и в Европах признали, что у нас прекрасное образование) тихой мышкой притаилось и радостное облегчение – хорошо, что я уже окончила вуз и мне не надо проходить через этот эксперимент.
Отчего так? Да вот отчего. Конечно, перевести пятибалльную систему в стобалльную, а семинары в кредит-часы – это дело техники. Просто специалистам надо установить эквивалентность того и другого. Но что станется после этого с российской системой образования? Вырастет ее уровень или, наоборот, понизится? Может, я и отъявленный пессимист, но мне почему-то кажется, что произойдет второе. Прежде всего потому, что (как бы по этому поводу скептически ни хмыкали наши «западники») российское высшее образование куда сильнее и стандартного европейского, и американского. И нам придется в итоге не вставать на цыпочки, пытаясь дотянуться до западных стандартов, а совсем даже наоборот – приседать на корточки. Богатые люди отправляют своих детей учиться за границу не потому, что надеются получить на выходе из своего отпрыска лобастого ученого-интеллектуала, а потому, что, во-первых, это престижно (у нас почему-то все престижно, что связано с Западом), а во-вторых, для того, чтобы их ребенок изучил в совершенстве иностранный язык. К тому же, как бы в Европе ни кривились на наши дипломы до Болонской конвенции, утечка умов все последнее десятилетие шла из России со страшным размахом. То есть наши специалисты в области естественных наук, математики, химии и т.д. требовались и без подписания конвенции. Самое забавное, что Болонская конвенция опять в огромной степени коснется лишь технарей, естественников и физиков-теоретиков, потому что те же учителя, врачи, артисты или юристы, несмотря на наличие стандартного европейского диплома, все равно должны будут доказывать, что они в состоянии работать именно в этой стране, по системе, принятой только здесь, соблюдая гласные и негласные законы и традиции профессии, которые приняты в Великобритании, Швейцарии, Германии, Италии…
Между тем, по разным оценкам, за последние 10 лет из России уехало от 25 до 35 процентов самого выдающегося нашего потенциала именно по теоретической фундаментальной науке. То есть как раз та самая талантливая молодежь, что училась в наших университетах, а потом отправилась за границу работать, изобретать, воспитывать своих учеников. Интересно, какой лавины интеллектуального исхода следует ждать теперь? Получается, мы опять работаем на дядю? А я-то наивно полагала, что каждая страна должна заботиться, чтобы люди в самом своем продуктивном возрасте приносили пользу Родине, которая, кстати, и предоставила им возможность получения хорошего образования. Все возражения насчет того, что ученые уезжают за границу не от хорошей жизни, я знаю. Как знаю и то, что легче уехать туда, чем остаться здесь, удерживая нашу науку на долженствующей высоте, пробивая фонды, гранты, достойные зарплаты и т.д. Но легче не всегда значит правильнее. Потому что, если уедет хотя бы половина выпускников наших вузов, о развитии российской науки вовсе придется позабыть. И не стоит уповать на то, что, мол, все не уедут. А вдруг?..
Но утечка умов – это все же второй вопрос. Главный и основной – что станется с нашим образованием вообще, если мы пойдем по общему усредненному пути. Итак, после первых трех лет учебы нашим студентам будут присуждать степень бакалавра. То есть некий диплом о высшем образовании. А степень магистра наш бакалавр получит еще через год. Выходит, высшее образование у нас станет четырехлетним, если не трехлетним, в то время как до сих пор у нас учились 5 лет. Значит, либо резко будет усечена программа подготовки студента, либо так же резко увеличится нагрузка. И то, и другое плохо. Усеченные программы дадут нам специалиста, подобного флюсу, который знает только то, что пригодится в практической работе. Широко и фундаментально мыслить он будет просто не в состоянии. А увеличенная нагрузка превратит процесс обучения в лихорадочный бег – скорее, скорее, иначе не успеем. О серьезном подходе к делу здесь тоже говорить не приходится.
Есть и еще одна проблема – разделение рынка образовательных услуг. Как известно, экспорт образования – значительная часть бюджета многих университетов и стран, в которых те работают. Сейчас на этом рынке безраздельно властвуют США. Но и мы тоже отнюдь не в хвосте плетемся, несмотря на все проблемы, обрушившиеся на наше высшее образование за последние годы. Но если в Европе готовить всех будут одинаково, тогда поедут не к нам. Потому что у нас и состояние общежитий оставляет желать лучшего, и инфраструктура, и уровень жизни, и степень безопасности. Зато мы предлагаем качественное, неусредненное по единой программе и к тому же достаточно дешевое образование. И если бы у нас был низкий уровень образования, кстати, то к нам и за бесплатно не приезжали бы. А к нам едут из стран СНГ, из Восточной Европы, из Азии и Африки потому, что хотят получить образование, как у нас. Нас уважают. Пока. Но поедут ли эти люди к нам, если у нас будет среднее образование, стандартное, одинаковое, как у всех? В результате мы потеряем не только деньги, мы потеряем престиж наших университетов, который потом уже не восстановишь.
Есть и другие проблемы, связанные с конвенцией, и вопросы, на которые пока толком никто не дал вразумительного ответа. Но, думаю, и того, что я перечислила, достаточно для того, чтобы задуматься – так ли уж замечательно, что нас приняли в Болонский клуб? С одной стороны, вроде бы да, наше образование интегрируется в общеевропейское. Это плюс. А с другой – как бы оно там и не растворилось. Только не поймите меня превратно – я вовсе не призываю соорудить новый «железный занавес», теперь уж исключительно для студентов. Я просто хочу, чтобы мы не закрывали глаза на те проблемы, которые последуют за подписанием конвенции, чтобы мы, судорожно реформируя систему среднего и высшего российского образования, не растеряли его национальные особенности и традиции. Ибо если мы забудем интересы нашего образования, стремясь быть как все, шагая в единой шеренге, ни к чему хорошему это в итоге не приведет.
Выбор читателей
Комментарии