Приговор

Окончание. Начало в №42-52 за 2020 год и в №1-3, 5-8 за 2021 год

Чтобы долго не интриговать читателя заголовком, сразу поясним. Одно из противоречий в том, что Конституция РФ (ст. 71, п. «е») разделяет понятия «воспитание» и «образование», фиксируя их как две самостоятельные, хотя и сопряженные, общественные функции. Законодатель неправомерно применил иную формулу: «Образование – единый целенаправленный процесс воспитания и обучения» (ст. 2, п. 1), получилась «русская матрешка», вместившая в образование не только обучение (общее и дополнительное), но и воспитание.

Не убеждает? Ударим по сомневающимся статьей 43 Конституции, устанавливающей предмет образования, в ней слово «воспитание» вообще отсутствует. Принимая образовательный закон, депутаты Государственной Думы не заглянули в образовательную статью Конституции. Либо заглянули, но нарушили. Найдутся упрямцы, которые скажут: «Вопрос спорный». Спор был бы уместен, если бы в Конституции эти понятия отсутствовали. Но они там есть и разделены. Будьте добры уважать и дух, и букву нашей Конституции! Не спорьте с народом.

Для самых непробиваемых еще один свежий аргумент – Закон «О молодежной политике в РФ», подписанный В.Путиным 30 декабря 2020 года, в тексте которого понятия «воспитание» и «образование» даже не пересекаются, а в числе субъектов, осуществляющих такую политику, есть молодежь, семья, предприниматели, СМИ… но нет ни школы, ни вуза (ст. 2, п. 7). Вопреки образовательному закону в молодежном законе образование отделено и от молодежной политики, и от ее «основного направления – воспитания» (ст. 6, п. 1.1), что соответствует Конституции. Тот, для кого и это не аргумент, живет в каком-то ином измерении. Но советуем хотя бы задуматься.

Функционально Конституция триж­ды обращается к вопросам воспитания: ст. 38 («воспитание – равное право и обязанность родителей»), ст. 67 («приоритет семейного воспитания»), ст. 72 («достойное воспитание детей в семье»). Как видим, во всех случаях она относит его к функции родителей, вознося приоритет семейного воспитания. В законе данный приоритет даже не упоминается, вместо семьи назначен другой воспитатель – государство, которое сбросило эту задачу на школу.

Воспитание, по закону (ст. 2), ведется «в интересах человека, семьи, общества и государства», что переписано из отживших формул. Перечислять такие интересы «через запятую» нельзя, ибо они часто не совпадают и не должны совпадать, их различие составляет движущую силу развития общества. Ст. 1 Конституции подчеркивает, что только «человек, его права и свободы являются высшей ценностью», эта мысль сквозная (ст. 1, 7, 21), не заметить ее невозможно. Государство же по Конституции выполняет обслуживающую роль «создания условий, способствующих развитию детей…» (ст. 67.1, п. 4, 7, 72). Оно слуга общества, частью которого является молодежь.

В старый коллективизм типа «народ и партия едины», куда зовет нас закон, мы уже наигрались и поняли, что он ведет к ныне запрещенной Конституцией (ст. 13) государственной идеологии, принуждающей каждого быть патриотом одной идеи без права выбора иной. Но коллективизм сегодня – это не интерес один на всех, а совокупность индивидуальных, пусть и не во всем совпадающих. На то мы и субъекты, чтобы мыслить субъективно. Для возможности самовыражения в России теперь существует не одна – правящая, а около 50 политических партий, некоторые открыто оппонируют государственной власти, в том числе в вопросах мировоззрения и воспитания. Вспомним о пионерах-орлятах Зюганова, соколах Жириновского, юнармейцах Шойгу, националистах SERB и НОД. Их лидеры, не нарушая Конституцию, взращивают молодежь на разных государственных идеалах. Опрокидывая нормы закона, процесс воспитания ныне не является ни единым, ни целенаправленным, он многовекторный.

Государство – изменяемая форма жизни общества. Из обновленной в 2020 году статьи 75.1 Конституции вытекает, что государство может потерять доверие общества и быть им изменено. Россия только за прошлый век сменила четыре формы государственного устройства: самодержавие, конституционная монархия, социализм, демократия. Власть понуждала молодежь (через законы) присягать в патриотизме то царизму, то социализму, то демократизму, то другому «изму», выдавая каждое из них за золотой век, а лидера страны – за мессию. Педагогика, гордо объявляя себя независимой наукой, в угоду очередной идеологической доктрине заставляла школу менять у учащихся представления о ценностях на противоположные. Вспомним задорную детскую речовку: «Спасибо товарищу Сталину (Хрущеву, Брежневу – далее по списку) за наше счастливое детство!» В нынешнее, изрядно подпорченное прошлым сознание пока не пришла мысль о том, что ориентация воспитания на интересы государства, как и на личность вождя, есть ошибка. Возможно, более чем ошибка.

Именно здесь обнаруживается развилка, на которой авторы Закона «Об образовании в РФ» загнали себя в рукотворный правовой тупик, неуклюже скрестив неплохой образовательный закон с несколькими строчками о воспитании, напоминающими патриотические лозунги. В демократической стране, Конституция которой признает идеологическое многообразие и многопартийность (ст. 13), свободу совести (ст. 28), мысли и слова (ст. 29), собраний и митингов (ст. 31), закон о воспитании принять невозможно, он неизбежно выльется в «возвращение к розгам» – карательный акт, налагающий на школу полицейские функции. Что уже и происходит: в Москве вузам предписано отчитываться об участии студентов в митингах, в Московской области оценка школ пополнилась критерием «профилактика правонарушений», в Санкт-Петербурге учителей обязали отслеживать подозрительную переписку учеников в соцсетях и «сообщать директору школы, который должен обратиться в полицию или центр «Э». Где ты, педагогика сотрудничества?

На образование надвигается идеологическая пандемия, вызванная вирусом гибридного Закона «Об образовании в РФ», который повело в другую от его названия сторону. Закон переводит статус школы из обучающего института в надзорное учреждение, превращает учителя из носителя знаний в смотрителя политической благонадежности. Так можно дожить и до принятия закона о мировоззрении или убеждении. Однажды сенатор Людмила Нарусова, видимо, в сердцах сказала, что наши парламентарии «могут даже принять закон о том, чтобы пороть на конюшне». Наверное, пошутила. Но очевидно другое – закон и принимаемые к нему поправки загоняют школу в тупик, из которого можно выйти только в обратную сторону.

Если кого-то шокировало сказанное, лучше дальше не читать. Потому как, следуя нормам Конституции и вопреки закону, придется изъять из школы все образовательно-воспитательные практики, выходящие за границы предметного урока, здесь Рубикон полномочий образования и обязанностей учителя. За стенами школы учеников должно ждать не беспомощное Федеральное агентство по делам молодежи, которое не знают к кому приткнуть (2008 г. – Минспорт, 2012 г. – Минобрнауки), а общественно-государственная сервисная структура по обслуживанию запросов молодежи, более мощная по потенциалу, чем оба образовательных министерства. Ее основным партнером будет семья, вопреки Конституции исключенная законом из процесса воспитания. Ее заботой – не бюджетные «территории смыслов», ограниченные «Селигером», «Тавридой» или «Сириусом», а лоббирование интересов и поиск инвестиций для поддержки волонтеров, скаутов и добровольцев в любой точке России. Ее целью – не «единый целенаправленный процесс воспитания», чего требует закон (ст. 2), а стимулирование идеологического многообразия, признаваемого Конституцией как общественная норма (ст. 13).

Пока же в стране негласно ведется реставрация советской педагогики, тщательно маскируемая под инновации. Комментируя поправки к закону, министр просвещения Сергей Кравцов объявил: «Уже с 1 января мы начали возвращать в общее образование воспитательные функции». Воодушевлен и глава Комитета Госдумы Вячеслав Никонов: «Законопроект возвращает в наши школы воспитательный процесс». Что это – лукавство или самообман? Ведь оба знают, что идеологическая функция воспитания приписана к образованию еще Крупской с целью «превратить школу в подлинный очаг коммунистического воспитания» и с тех пор торчит ржавой скрепой в образовательном законодательстве. Знают (обязаны знать!) и то, что школе не справиться с ней, она нужна лишь как громоотвод для оправдания ошибок в воспитании.

Недавние исследования НИУ ВШЭ показывают, что в России уровень национальной гордости ниже, чем в других странах со сходными показателями экономического развития. По другим оценкам, только 28% молодых при условно предполагаемой возможности выбора хотели бы родиться в России. Грустно такое писать, но это лучше, чем обманываться воспитанием через образование, превращая школу в виноватую за все.

Если Сергей Кравцов готов взять на себя ответственность за облик будущего поколения, флаг ему в руки. Он уже получил замечание в Думе за то, что опрошенная молодежь включила в «Пантеон героев» телешоумена Павла Волю, по оценке зампредседателя комитета Геннадия Онищенко, он матерщинник и грешен еще в чем-то. Вячеслав Никонов рекомендовал министру поправить список героев, но забыл сделать поправку на эпоху. Министр уже не может назначить героя, как когда-то назначили Павлика Морозова, гипсовым бюстам которого салютовала вся пионерия. Телевидение – в одних руках, культура – в других, Интернет и вовсе живет без привязи, а отвечать головой за «Пантеон…» Сергею Кравцову. Сегодня туда может попасть такой «герой», за которого выговором не отделаешься. Будет жаль потерять хорошего министра образования за его недоработки в воспитании.

Закон не заумная монография, которую можно с досадой отложить, его надо исполнять. Однако совокупность отклонений Закона «Об образовании в РФ» от конституционных норм, прежде всего в части воспитания, ставит под сомнение возможность его правоприменения. Его надо отзывать, и лучше самим депутатам. Самое время напомнить о статье 15: «Законы и иные правовые акты, принимаемые в РФ, не должны противоречить Конституции РФ». Если депутаты не выполняют это требование, принявший Конституцию народ в сентябре изберет других, уважающих его волю.

Игорь СМИРНОВ, доктор философских наук, член-корреспондент РАО

От редакции

Мы приглашаем читателей высказать свое мнение по этому вопросу. Или задать автору свои вопросы по итогам серии его публикаций.