На чтение: ≈ 12 мин.Существование нацистского режима измеряется двенадцатью годами, советский вариант тоталитаризма – гораздо большим сроком. Крушение «третьего рейха» произошло под ударами извне, советский режим пал под воздействием неразрешимых внутренних противоречий. В СССР – при наличии «своего» Освенцима – не было «своего» Нюрнберга. Я полагаю: переход России и Германии от тоталитарных режимов к демократическому устройству – это незаконченные, разорванные в историческом времени и историческом пространстве акты единой планетарной драмы, решающие фазы движения человечества к цивилизации ХХI века.
Формула «преодоление прошлого» была порождена нравственными чувствами стыда и ответственности немцев за преступления гитлеризма – в одном ряду с понятиями-символами «тоталитарная диктатура», «агрессия», «холокост», «Освенцим». Постулат о «преодолении прошлого» стал уже для четырех поколений немцев знаком длительного, многопланового, внутренне противоречивого процесса общенационального извлечения уроков из истории «третьего рейха», призывом к моральному очищению, к восприятию и осмыслению правды о фашизме и войне, к выработке иммунитета по отношению к тоталитарной инфекции, любым формам расизма, экспансионизма, агрессивного милитаризма.
Речь ведь идет не об абстрактном далеком «прошлом», но о кровоточащем былом. Речь ведь идет не о пассивном отражении «прошлого», но о факторах, активно воздействующих на настоящее, о степени укорененности этих факторов в социальной психологии, менталитете, политической культуре современных немцев и современных русских.
В процессе «преодоления прошлого» с его взлетами и падениями, с обрывами и возобновлениями, в процессе, в известном смысле вновь переживаемом каждым вступающим в сознательную жизнь поколением немцев, можно вычленить основные аспекты: политический – утверждение в обществе устойчивых антитоталитарных, демократических институтов; юридический – расследование нацистских злодеяний и наказание преступников; этический – укоренение начал национальной вины и национальной ответственности; педагогический – демократическое воспитание в школах и в системе политического образования; творческий – сохранение жестокой памяти о гитлеризме средствами художественной литературы и публицистики, кино и телевидения.
Вопреки достаточно распространенным у нас мнениям процесс формирования антитоталитарного консенсуса в Федеративной Республике Германии вовсе не был ни простым, ни кратковременным, это был процесс мучительный, и он в известной степени продолжает оставаться таким и сегодня. Томас Манн еще в 1933 году прозорливо назвал нацистский режим «оползнем века», неотъемлемыми признаками которого являются «ненависть, месть, подлая страсть к убийству и мещанское убожество души». Но сколько десятилетий понадобилось немцам, чтобы постичь эту истину?
Опыт показал, что творческое исследование проблематики тоталитарного «третьего рейха» может происходить только в условиях дискурса, только в атмосфере взаимоотталкивания и взаимообогащения научных школ, в условиях разномыслия и свободного обмена мнениями, рождения научных гипотез, их подтверждения и опровержения. Не сразу и не простыми путями достигли немецкие ученые разных поколений современного уровня понимания истории гитлеровской диктатуры. Придерживаясь зачастую несхожих политических убеждений, возвращаясь к уже решенным как будто вопросам, к пересмотру тезисов, казавшихся аксиомами, исследователи пришли к выводам, которые базируются не на абстрактных декларациях, а на тщательном изучении источников, на результатах многолетних дискуссий. Извлечение уроков из нацистского прошлого при всей противоречивости и незавершенности этого процесса мы можем назвать значимой победой независимой гуманитарной мысли.
Обнаруживается четкая связь прогресса исторического сознания с моральным климатом общества, с его этическими ориентирами. Мораль и научный анализ оказываются не отчуждаемыми друг от друга. Глубоко прав Александр Солженицын, утверждавший, что новый облик послевоенной Германии, «возврат дыхания и сознания, переход от молчания к свободной речи» были определены «нравственным импульсом», «облаком раскаяния», которое наполнило ее атмосферу после Второй мировой войны. Решающий прогресс в деле преодоления нацистского прошлого в ФРГ был достигнут, как мне представляется, в пограничной зоне между историческим знанием и массовым историческим сознанием. Именно в этом пространстве разворачивались дискуссии, далеко выходившие за берега академического и университетского цехов, будоражившие общество, становившиеся индикаторами новых уровней исторической культуры.
В пространстве взаимодействия науки и массового сознания немалую роль сыграли и новое поколение школьных учителей, пришедшее после 1968 года, и деятельность мемориалов на территории бывших концлагерей (прежде всего Мемориального центра Дахау). Особо хотелось бы выделить значимость проводимых с 1973 года в ФРГ по инициативе федерального президента Густава Хайнемана конкурсов индивидуальных и коллективных работ школьников по германской истории.
В начале 80-х гг. была объявлена очередная тема конкурса школьных сочинений: «Повседневная жизнь во время нацистской диктатуры». Обращение к этой нелегкой проблематике было прямо связано и с изменениями морального климата общества, и с результатами научных исследований тематики «третьего рейха», и с поисками альтернативы изживавшим себя подходам в школьном преподавании. Результаты конкурса оказались, как отмечали позднее его организаторы, «столь же значительными, сколь и неожиданными». …Школьники работали в местных архивах, изучали локальную прессу, опрашивали очевидцев и участников событий. Они вступили в прямое соприкосновение с «обыкновенным фашизмом», с жизнью простых людей, которые не столько творят историю, сколько страдают от истории.
Мы переживаем мучительный период излечения от тоталитарной шизофрении, выхода из тупиков тоталитарного сознания. До формирования массового демократического сознания в России еще достаточно далеко, и каждому из нас необходимо противостоять наследию сталинизма в наших генах и в нашем общественном устройстве. Пока уровень освещения нашего тоталитарного прошлого российской исторической наукой вряд ли можно назвать удовлетворительным. Многие архивные фонды сталинского времени продолжают оставаться недоступными для исследователей. Картина тоталитарного периода остается пока что мозаичной. Нет обобщающих трудов, дающих целостную картину советского тоталитаризма. Практически отсутствуют основательные научные дискуссии по указанной проблематике, а уж тем более дебаты, выходящие за рамки собственно науки. Опасность именно в том, что в массовом сознании превалируют экономические и бытовые проблемы. За ними, как показывают результаты опросов, следуют опасения, связанные с изменением великодержавного статуса России и опасностью ее распада. И – еще дальше – вопросы преодоления тоталитаризма. Не доминирует ли в российском общественном сознании стремление изгнать из памяти ужасы и злодеяния сталинского тоталитарного режима?
Основной гарантией преодоления тоталитарного прошлого в ФРГ стало формирование эффективной, социально ориентированной экономики, становление стабильной демократии, утверждение фундамента гражданского общества. Стоит ли говорить о том, что российская дорога к этим целям будет и мучительной, и долгой? Не находимся ли мы все еще на том этапе, через который Германия прошла в конце 40-х и в первой половине 50-х гг.? Уроки Германии пока не запрошены в нашей стране. Пока в России не утвердились демократический политический режим и гражданское общество, не существует гарантий основательного и всестороннего преодоления тоталитарного наследия. Следствием непреодоленности прошлого может быть только опасная неопределенность настоящего и еще более опасная неопределенность будущего. Необходимо и возможно равноправное сопряжение интеллектуальных усилий ученых, публицистов, педагогов России и Германии. Нам предстоит, пройдя между Сциллой подражательного приятия и Харибдой зряшного отрицания, решать предельно трудную задачу освоения, критического переосмысления и творческого развития германского опыта преодоления тоталитаризма. Непредубежденное, неконъюнктурное освещение немецкого опыта, имеющего для нас особый смысл и особое значение, может принести немалую пользу и российской исторической мысли, и российскому историческому сознанию.
Будет ли в России востребован опыт Германии, сумеем ли мы отыскать дорогу к национальному согласию, к стабильной и человечной демократии, дорогу к самим себе? Станет ли ХХI век для нас, граждан России, веком нормального развития или веком посттоталитарным?
От ответов на эти вопросы зависит то, сможем ли мы прийти к обретению чувства собственного достоинства, к духовному возмужанию, к формированию в российском обществе демократического антитоталитарного консенсуса.
Александр БОРОЗНЯК,
доктор исторических наук, профессор Липецкого государственного университета
Выбор читателей
Комментарии