На чтение: ≈ 9 мин.Проблема духовного воплощения человека в профессиональной деятельности по масштабам своим такова, что заслуживает более общего, философского рассмотрения. Именно на такую высоту сумел поднять ее А.П. Платонов в рассказе “В прекрасном и яростном мире”, который был написан в конце сороковых годов.
Принято считать, что подлинное творчество доступно только людям, связанным с искусством или наукой. Платонов находит это мнение ограниченным. “Он вел состав с сосредоточенностью вдохновенного артиста”, – читаем мы в рассказе о паровозном машинисте Мальцеве. Сближение работы механика и артиста, которое здесь произведено, конечно, не случайно. Мальцев не только и даже не столько раб внешних обстоятельств, сколько царь, властвующий над ними. Этим он обязан той способности “вбирать весь внешний мир в свое внутреннее переживание”, которая позволяет ему в уме, в воображении словно бы опережать движение состава, предугадывая оптимальный вариант работы машины. Это умение ставит Мальцева в центр мира, окружающего летящий на всех парах локомотив. Деятельность Мальцева развертывается по законам красоты. Секрет высшего профессионализма, который он демонстрирует, – в работе по призванию. Профессия железнодорожника, равно как и специальность водителя поездов, угадана Мальцевым с попаданием в десятку. И в этом отношении тягаться с ним действительно очень трудно. “Мальцев понимал, конечно, что в усердии, в старательности мы даже можем его превозмочь, но не представлял, чтобы мы больше его любили паровоз и лучше его водили поезда, – лучше, он думал, было нельзя. И он не верил, что я или кто другой может научиться тайне его таланта, тайне видеть одновременно и попутного воробья, и сигнал впереди, ощущая в тот же момент путь, вес состава и усилие машины”.
Труд Мальцева – настоящее творчество. Двух одинаковых поездок для него не бывает. Каждая – в новых обстоятельствах, следовательно, – творение нового мира вокруг летящего на всех парах паровоза. И чем неблагоприятнее внешние условия, тем законнее гордость того, кто сумел их преодолеть. Вот и в роковой для себя поездке, где соперником его выступила сама гроза, Мальцев “понимал, что работа и мощность машины могла идти в сравнение с работой грозы, и, может быть, гордился этой мыслью”.
О том, как проходило профессиональное самоопределение Мальцева, Платонов не рассказывает. Качество труда машиниста, однако, дает основание предположить, что его профессиональный идеал довольно высок. И здесь было бы неверно все сводить к Богом данному таланту. Мальцев может не осознавать в полной мере, но не может не чувствовать глубокой философичности образа дороги, пути. Не случайно философы используют его, когда хотят изобразить процесс обретения истины. “Самое существенное – путь” (Гегель). “Истина не падает на нас сверху, как какой-то блестящий предмет, она есть также путь и жизнь, она приобретается в духовной борьбе, в движении” (Н.А.Бердяев). Вот и Платонов, задумав изобразить личность в деле, “которому служишь”, совсем не случайно развернул действие рассказа на железной дороге.
Всем существом своим Мальцев жаждал вернуться к той жизни, от которой отделила его пропасть слепоты. Почти всегда его можно было найти на скамейке возле депо: “облокотившись рукой на трость, поставленную между ног, он обращал в сторону паровоза свое страстное, чуткое лицо с опустевшими, слепыми глазами и жадно дышал запахом гари и смазочного масла и внимательно слушал ритмичную работу паровоздушного насоса”. Это всепоглощающее стремление машиниста вновь окунуться в любимое дело и решил использовать его бывший помощник. Костя предположил, что если в процессе работы внешние ассоциации способны породить у машиниста такое внутреннее зрение, которое на известное время сумело заменить зрение внешнее, то вероятно и обратное воздействие: внутреннее зрение способно решительно повлиять на возвращение зрения внешнего. Нужно только создать вокруг Мальцева такую обстановку, в которой тот должен испытать громадное желание прозреть. И любимый труд словно хочет отблагодарить механика за безмерную преданность себе: Мальцев прозревает – “чтобы работать и оправдать свою жизнь”.
Не менее ярко изображается в рассказе Платонова творчество в нравственной сфере жизни, так называемая работа души. “Вы подвели своего друга”, – говорит следователь Косте, после того как Мальцев вновь ослеп, испытанный установкой Тесла. В том, что Костя – друг Мальцева, у следователя нет никаких сомнений: кто ж еще может принять так близко к сердцу горе чужого человека, да еще заключенного! Но следователь ошибся. “Я не был другом Мальцева, и он ко мне относился без внимания и заботы”. То есть (в оценке самого Кости) относился не так, как большинство наставников относятся к своим ученикам. Поэтому если исходить из принципов обычной справедливости, то Костя Мальцеву ничем не обязан. Больше того – имеет моральное право ответить ему тем же: “долг платежом красен”. Широта души Кости в том и выражается, что он действует вопреки расхожей формуле “мне отмщение, и аз воздам”. “Я не был другом Мальцева… Но хотел защитить его от горя судьбы, я был ожесточен против роковых сил, случайно и равнодушно уничтожающих человека”. В этой Костиной установке мы встречаемся с нравственным чувством большой силы. Никакого личного интереса. Только помощь попавшему в беду человеку да разве что обществу, заинтересованному в возвращении к активной жизни гениального водителя поездов.
Итак, реализация личности нередко приобретает противоречивый характер, обусловленный столкновением двух мотивов одного и того же поступка: душевного и духовного. Уважая и ценя достоинство других, помогая его сохранению и умножению, человек вправе позаботиться и о своем собственном. В каждом конкретном случае следует стремиться, по-видимому, к сочетанию обоих. Замечательные примеры таких поступков дает нам Платонов.
Как понять заглавие рассказа? Это символ подлинного, содержательного существования человека, в первую очередь – обусловленного высоким уровнем его личностного развития. Мир становится прекрасным, когда деятельность в духовной сфере жизни начинает разворачиваться по законам красоты. Яростным этот мир делает преодоление внешних обстоятельств, с которыми связано творчество всегда. У Кости нет таланта к вождению поездов. Его мир прекрасен и яростен прежде всего в сфере человеческих отношений.
Михаил БАБИНСКИЙ
Москва
Выбор читателей
Комментарии