На чтение: ≈ 12 мин.Социологи выдали цифру: шесть браков из десяти кончаются разводом, а причина половины разводов – сексуальная несовместимость. Есть повод поговорить на эту тему серьезно. На наши вопросы отвечает научный сотрудник Федерального центра медицинской сексологии и сексопатологии, кандидат медицинских наук Ирина АЙРИЯНЦ.
– Ирина Рудольфовна, вырос или упал сексуальный потенциал России в связи с экономическими и социальными катаклизмами последних лет?
– Социальных исследований на такую щекотливую тему у нас, к сожалению, почти не проводится. Считается, что увеличение стрессов негативно отражается на сексуальной активности населения. Нельзя сказать, что у нас стало больше сексуальных проблем, просто мы стали о них более открыто говорить. Конечно, сейчас к сексопатологу обращаются чаще чем раньше – по сравнению с 70-ми годами количество наших пациентов выросло в два раза. Но эти цифры нельзя связать с экономическими кризисами. Тем более что наши сограждане о своих трудностях в сексе думают в последнюю очередь.
– Сексуальная революция в России свершилась. А была ли она?
– В умах, безусловно, была некоторая революция. После периода полной закрытости, когда даже научно-популярной сексологической литературы было не достать, нам вдруг в конце 80-х – начале 90-х годов все стало доступно. Нам повезло, что, когда в 60-е годы во всем мире бушевала сексуальная революция, мы ее несколько проспали. Например, гражданские браки, которые приходят на смену официальным, у нас развиваются параллельно со всем мировым сообществом, может, мы чуть-чуть отстаем в этой тенденции – все-таки в загсы у нас ходят чаще, чем за границей. Поэтому сказать, что у нас была революция, наверное, будет слишком громко. Явные изменения коснулись только средств массовой информации, получивших возможность печатать все что душе угодно. Обычным же людям просто предоставили много информации, теперь их задача анализировать ее. Единственным негативным фактором этой свободы могу назвать детскую порнографию и то, что эротическая литература свободно продавалась и любой подросток мог ее приобрести.
– Насколько нам нужна сексуальная свобода? Россия всегда была патриархальной и консервативной страной…
– Судя по тому, что наше общество все больше возвращается к тому, что мужчина зарабатывает деньги, а женщина ведет дом и воспитывает детей, мы, безусловно, предпочитаем патриархальный уклад. Мы не подражаем Европе, мы просто стараемся быть образованными людьми.
– Сегодня все больше людей, открыто заявляющих о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Это нормальное процентное содержание отклонений от нормы или их количество достигает уже критической массы?
– Считается, что процентное соотношение гетеро- и гомосексуалистов не меняется из поколения в поколение, и мы веками сохраняем этот процент. То, что сейчас гомосексуальным лобби принято пропагандировать, что их процент растет, мягко говоря, не соответствует истине. По данным разных ученых, истинных гомосексуалистов не более 5-10% и не с чего быть больше, ведь они оставляют минимальное потомство, тем более что генетическая природа гомосексуализма не доказана. Что касается демонстративности, то это, на мой взгляд, мода. Общество стремится быть терпимым, и мы позволяем им пропагандировать свой образ жизни. В определенном возрасте подобная пропаганда может сослужить плохую службу. Я не верю, что истинный гетеросексуал в 15-летнем возрасте, посмотрев шоу транссексуалов, вдруг выберет такой путь. Но средние варианты – бисексуальность и дремлющая, так называемая латентная, гомосексуальность, могут прорасти. А это очень большой процент населения – те, кто никогда бы не попробовал, если бы это не было модно, популярно и доступно.
– Мода усиленно пропагандирует образ мужчины-мальчика. Это нормально? К чему это может привести?
– Вообще, юность – это основной товар. Недаром говорят, что реклама держится только за счет скрытой педофилии – большинство рекламных образов имеют формы только-только начинающего развиваться подростка. Это потому, что у мужчин и женщин, миновавших рубеж своей молодости, есть необыкновенная тяга к юности, связанная с родительскими эмоциями, да и вообще в психике любого человека заложено позитивное отношение к детям и подросткам. Что касается сексуальности, если мы возьмем секс-символы, как наши, так и зарубежные, то они никогда, как правило, не бывают субтильными юношами. Брюс Уиллис или Сильвестр Сталлоне – крупные, с хорошим массивом мышц мужчины, хорошего роста, с крупными чертами лица и низкими голосами, и никогда не будет иначе. Мальчик-«девочка» – не что иное, как преходящая мода. Мода на женственный тип мужчины такая же искусственная, как и мода на женщин ростом от метра восьмидесяти, с узким тазом и отсутствием груди, потому что это просто нефизиологично.
– Но молодые люди усиленно культивируют субтильность в облике, как это может повлиять на семьи, которые они в итоге создадут, и на будущих детей?
– Как это отразится, можно будет сказать только лет через десять, но, думаю, оснований для беспокойства нет. Как правило, человек, который следит за собой, годам к тридцати начинает посещать тренажерный зал и приобретает более мужественные формы. К тому же возвращается мода на культ здорового тела, а здоровое тело не может быть ни слишком полным, ни слишком худым. Было бы неправильно сказать, что нынешнее поколение – совершенно новое, какого мы никогда раньше не видели. Никогда не бывает серьезной смены на уровне генетики, поэтому эти мальчики лет через пять-шесть превратятся в среднестатистических мужчин. Другой вопрос, почему юноши не хотят выглядеть взрослыми. Думаю, здесь сказывается влияние кино – самые известные голливудские красавчики в свои сорок лет вполне могут сойти за двадцатипятилетних. Но это тоже нормально – желание продлить молодость было у человечества всегда, просто сейчас это доступнее, чем раньше, – оздоровительные клубы, солярии, пластическая хирургия.
– Хорошо, что у мужчин еще не все потеряно. А как быть с тенденцией среди женщин найти себе материально обеспеченного мужчину, неважно, что он за человек, и сесть, сложа руки?
– При социалистическом строе женщине было модно и необходимо работать. Эта тенденция совершенно ненормативна. Сейчас работать должна та женщина, которая этого хочет и может себе это позволить, и наоборот – если ты не хочешь и не можешь работать, ты должна суметь это себе позволить. Без мужчины эту задачу решить практически невозможно, если мы говорим о России, а не о Москве, которая живет совсем иначе. Вопрос в том, чтобы у девушки не сформировалась психология содержанки, чтобы она не считала путь завоевания мира своей внешностью единственно правильным и не делала попыток вытащить лотерейный билет в виде богатого мужчины. Бороться с этой тенденцией должно не общество, а семья. Самое здесь плохое – попытка дать сначала романтическое, книжное воспитание, которое потом цинично выворачивается наизнанку. Если бы мы старались воспитывать девочек реалистками, твердо стоящими на ногах, представляющими отношения между мужчиной и женщиной не как сплошную романтику или бросающимися в другую крайность – «мужчинам нужно только одно», то разбитых сердец и судеб было бы меньше. Нужно, чтобы у девушки не было уверенности, что кто-то будет решать ее проблемы, что из-за ее принадлежности к прекрасному полу весь мир будет крутиться вокруг нее. Мужчины сейчас все больше и больше понимают свою цену, и представление о женщине как о «Прекрасной Даме» все больше уходит на второй план. Потому что мужчин становится все меньше, настоящих мужчин еще меньше, поэтому теперь женщины борются за мужчину, а не наоборот. А воспитание остается тем же! Это явное противоречие между воспитанием тургеневской барышни, а затем тяжелой конкурентной борьбой с такими же тургеневскими барышнями приводит к большим проблемам.
– Ирина Рудольфовна, сегодня все популярнее гражданские браки. Это проблема или благо для нашего общества?
– Гражданский брак – это брак, проверенный временем, а не формальными атрибутами типа печати в паспорте. Попытка узнать друг друга ближе, проверка правильности своих выводов о человеке в гражданском браке пройдет безболезненнее, чем в официальном. Я за официальный брак с той точки зрения, что только в зарегистрированном браке мужчина несет ответственность за ребенка. Надеюсь, скоро факт отцовства и ответственность будут устанавливать вне зависимости от семейного положения.
Выбор читателей
Комментарии