Преданная литература. Между Сциллой невежества и Харибдой псевдознания..

По всей Москве в десятых классах 1 декабря проходил мониторинг по литературе, подготовленный кафедрой филологии Московского института открытого образования. Я принадлежу к тому поколению, для которого 1 декабря – траурный день: 1 декабря 1934 года был убит Киров. А 1 декабря этого года исполнилось 75 лет со дня преступления. Той острой боли уже нет, хотя, конечно, живет понимание трагедии, которая началась на другой же день. Но 1 декабря 2009 года я уходил из школы, где был ассистентом на этом самом мониторинге, с таким чувством, как будто я был на похоронах, похоронах русской литературы, во всяком случае русской литературы в школе.

И Пушкина тоже убила вовсе не пуля Дантеса. Его убило отсутствие воздуха.Александр Блок

Не буду сейчас подробно останавливаться на правовой стороне проблемы. Дело в том, что на экзаменах этого года ЕГЭ по литературе сдавали по выбору, а выбрали его 5% выпускников. Так вот, возможно ли работу, выполненную в том же самом формате, предлагать всем 100% сегодняшних десятиклассников? И еще: кроме третьей части, предназначенной для учащихся профильных классов, все задания, которые 1 декабря писали ученики 10-го класса, были по курсу предыдущего учебного года. Не понимаю, какой в этом смысл. В пояснительной записке к мониторингу сказано, что одна из задач его – «проверка остаточных знаний за курс литературы 6-9-х классов».

Но что значит «остаточные знания»? Позволю себе повторить то, о чем уже писал. В книге «Психологическая герменевтика» А.А.Брудный рассказывает: «Когда у одного из крупнейших физиков нашего столетия Макса фон Лауэ спросили, что такое образование, он, подумав, ответил, что образование – то, что осталось у вас, когда вы забыли, чему вас учили. Эти слова часто вспоминали, но мало понимали. Идея Лауэ заключается в том, что у образованного человека формируется ОБРАЗ МЫСЛЕЙ, и он поважнее фактов и формул. Иными словами, у образованного человека иной уровень понимания».

Я бы добавил: если речь идет о литературе, то и другой уровень чувствований, другой уровень эмоционального развития. И если уж мы хотим проверить, что дала ученику литература, то надо прежде всего выяснить не то, что он выучил, а то, чему он научился. (Все эти мысли я развивал более сорока лет назад, работая там, где сейчас трудятся наши филологи, но об этом пойдет речь несколько позже.) И если ученик забыл, как называется приведенное в работе стихотворение Лермонтова, это вообще не проблема. Судя по всему, авторов этого мониторинга интересует только одно: а что он выучил? Мне рассказывали учителя, что когда на совещании в городе они спросили, а зачем нужен этот самый мониторинг, им ответили: «Чтобы уровень преподавания литературы и уровень знаний учащихся не упали еще ниже». Все понятно, пусть и ученики, и учителя знают: теперь будем проверять. Так что пусть учат. А то решили, что раз не будет обязательного экзаменационного сочинения, то можно литературу и не учить. Не пройдет.

Для меня нет никаких сомнений, что именно такого рода работы, как и легендарные 500 тем, только еще дальше оттолкнут учащихся от литературы. Тут другие причины и другие ответы на вызовы времени. И если этого не понимают руководители преподаванием литературы, то это очень плохо и во многом объясняется тем, что сами они не работают в школе.

Не буду подробно говорить и о том, что любая проверочная работа в школе должна быть безупречна по точности, выверенности, научности. Между тем задания мониторинга далеко не безупречны.

Особенно тут досталось «Пророку» М.Ю.Лермонтова. Каков образ поэта в данном стихотворении? Каким литературоведческим термином его можно охарактеризовать? Что касается первого из этих вопросов, то в этом разделе предполагаются ответы в одно-два слова. Для ответа, кстати, оставлена одна строка. Но на этот вопрос так ответить невозможно. На второй вопрос никто в нашей школе (из учителей, конечно) ответить не мог. Я спрашивал и других людей с филологическим образованием. Не могли.

Или: «Можно ли назвать данное стихотворение аллегорическим?» Вопрос странный. К аллегории стихотворение вообще не имеет никакого отношения. Откройте хотя бы словарь Е.Квятковского: аллегория всегда однозначна. А «Пророк» многозначен.

Непонятна мне и тема для микросочинения «Какие традиции древнего эпоса и древнерусской литературы унаследовало «Слово о полку Игореве»?». Может быть, я отстал от жизни, но у меня тут два вопроса. А что знают современные обычные ученики о древнерусской литературе до «Слова…»? И если автор «Слова…» продолжил традиции древнего эпоса, то хотелось бы знать, а с каким именно древним эпосом мог быть знаком автор «Слова…»? Вряд ли он читал «Илиаду» и «Одиссею». Что касается былин, то те былины, с которыми школьники знакомы, были созданы значительно позже.

Я уже не говорю о том, что на задание определить жанр «Слова о полку Игореве» (почему-то и это задание с вопросительным знаком) пришел ответ «лиро-эпический», но такого жанра нет.

Можно было бы поспорить и с другими формулировками. Но главное – в другом. Обращусь еще раз к пояснительной записке: «Администрация школы самостоятельно определяет режим проведения работы: только задания с кратким ответом (часть В) на 60 минут или полный формат работы на 240 минут. В классах углубленного и профильного изучения литературы рекомендуется провести работу в полном формате». Кстати, в нашей школе решили по-другому, хотя у нас не углубленное и не профильное изучение, а всего три урока в неделю, обязательно – все задания В, С1, С2, С3, С4 и для желающих те, что определены как «профильный уровень». И таких желающих оказалось более четверти.

Но сейчас я хотел бы обратить внимание на самое главное: ОБЯЗАТЕЛЬНЫМИ являются задания В. Так что в них требуют от учеников? Сразу скажу: не думать, не размышлять, не сопереживать, не сострадать, то есть не делать то, без чего литературное образование потеряло бы всякий смысл.

Заданий В всего 12. 10 из них – проверка знания терминов и понятий: укажите жанр произведения Д.И.Фонвизина «Недоросль». К какому направлению в литературе можно отнести творчество Фонвизина? Определите тип рифмовки в стихотворении М.Ю.Лермонтова. Найдите эпитеты в этих строках из стихотворения В.А.Жуковского. Каким размером написано произведение? Как называется один из видов звукописи, для которого характерно повторение одинаковых гласных звуков? Определите тип в стихотворении М.Ю.Лермонтова? (А вопросительный знак зачем?)

Два вопроса на память: факты и фактики. Как называется книга, на которую учитель Кутейкин ссылается как на единственный источник знаний? Кем был Цифиркин до того, как стал учителем математики? К какому сословию принадлежал Стародум? Как называется приведенное стихотворение М.Ю.Лермонтова?

Нужно ли доказывать, что ни один из этих вопросов совершенно не проверяет понимания произведений? А ведь это обязательный минимум!

И тут возникают две проблемы, на которых мы должны остановиться подробнее.

В 1918 году П.В.Блонский писал в своей книге «Трудовая школа»: «Очень часто под видом демократизации культуры и школы проходит тенденция к упрощению культуры и понижению культурного уровня школы и стремление приобщить народ к низшим формам культуры и дать ему лишь «популярные» суррогаты науки и культуры. Против подобной демократизации надо бороться всеми силами во имя принципа высшей культуры: речь должна идти о том, чтобы сделать демократию аристократией духа в лучшем смысле этого слова, т. е. сделать ее наследницей и производительницей самых высших культурных ценностей». Проработав в школе 57 лет, могу засвидетельствовать: именно во имя этой идеи работали, да и сегодня работают поколения учителей нашей страны.

Но время меняется, и вот уже звучат другие голоса.

Так вот, и преподаватели литературы должны руководствоваться этой философией: будущая элита будет в школе учиться постигать литературу. «Для тех же, кто не претендует на эту роль, нужно предложить минимальный объем сведений, которые следует просто усвоить… «Войну и мир» написал Толстой, Великая Отечественная война завершилась победой в сорок пятом. Волга впадает в Каспийское море».

Это, так сказать, теория. А вот мониторинг декабря 2009 года – уже попытка провести на практике эти идеи, попахивающие социальной селекцией. Хотел бы быть правильно понятым. Когда к ученикам, которые пойдут в технический вуз, предъявляют одни требования по математике, а к тем, кто профессионально с ней не будет связан, – другие, то это правильно и разумно. Никто не спорит и с идеей профильного изучения литературы. Но вместе с тем нельзя забывать и другое. Литература – предмет не специальный, узкопрофессиональный, он утверждает некие общие ценности человека и, что очень важно, будущих родителей. И минимум литературного образования не может быть ниже плинтуса.

С каждым годом все больше учеников, которые не читают программные произведения по литературе. По моим данным, число их доходит иногда до 70%. К тому же и сами книги классиков, преломляясь через ценности, господствующие сегодня, деформируются. И самые главные вопросы, на которые и обязаны ответить методисты: что делать, как вернуть литературу в школу, как пробудить интерес к ней?

1 декабря мы получили ответы на все эти вопросы. Смысл их понятен, понятен и тот курс, на который направили учителя литературы: не мучайтесь, не нервничайте, не думайте о всяких там проблемах – «как слово наше отзовется». Будут ваши ученики знать, что Кутейкин учил по «Псалтыри», могут они найти в строчке эпитет – и все в порядке. В двух вариантах из четырех дан «Недоросль». А о том, что большинство знает только те страницы, которые прочитал учитель на уроке, не думают. Точнее, не хотят думать. Как говорят в народе, это их не колышет.

Я понимаю, что существует и другая опасность. Говорят, в конце года в Москве десятиклассники будут писать шестичасовое сочинение. Но как составляют темы этих сочинений наши господа хорошие, мы знаем по легендарным пятистам темам. Могут загнуть такое, что можно будет только списать. И будут списывать.

Вот и тут проявляется подлинная мудрость: проплыть между Сциллой невежества и Харибдой списанного, содранного псевдознания.

И второе. Прошедший мониторинг утверждает ложное понимание литературы. Оказывается, главное в знании литературы – это знание терминов, а основа ее постижения – это умение назвать всякие там художественные особенности, способы, средства. Но вот прекрасное стихотворение Пушкина:

Я вас любил: любовь еще,

быть может,

В моей душе угасла не совсем;

Но пусть она вас больше

не тревожит;

Я не хочу печалить вам ничем.

Я вас любил безмолвно,

безнадежно,

То робостью, то ревностью

томим;

Я вас любил так искренне,

так нежно,

Как дай вам Бог любимой быть

другим.

И что же с ним делать? Эпитетов нет, метафор тоже, нет ни литоты, ни гротеска, ни риторического вопроса, нет даже парцелляции. А стихи какие!

В этом же направлении работают и КИМы ЕГЭ по русскому языку. Есть там задание В8, в котором нужно найти четыре «языковых средства». В каких текстах? Выписываю проблемы по сборнику с грифом ФИПИ: проблема наследственности в воспитании, проблема истинного таланта, роль языка в культуре народа, проблема взаимоотношения человека и природы, проблема иноязычной лексики в русском языке. И вот в этих не имеющих никакого отношения к литературе текстах бедным школьникам (а их миллион каждый год) нужно найти метафоры, эпитеты, экспрессивную лексику, риторический вопрос и т. д. Но даже если бы был литературный текст, как на мониторинге, то ведь суть в том, чтобы понять, что за этим эпитетом и в чем смысл вот этой метафоры, а не в бухгалтерском учете всех этих языковых особенностей.

И вот результат. 28 ноября сижу на окружном туре литературной олимпиады. Нет, не у всех, но у многих читаю всю эту бухгалтерию: «в этом произведении много художественных средств выразительности», и здесь, и в других случаях приводятся примеры: «у Пушкина в стихотворении есть много эпитетов», «в стихотворении есть неполногласия». А зачем все это в стихотворении, смысл какой? А это не важно. И читал я работу, в которой ни одного термина нет (снизят, снизят оценку, я ведь читал критерии оценки), но зато тонкое понимание художественного смысла.

А результат? Результат мы знаем: стихи в стране читают немногие, среди покупателей книг поэтические книги покупают 1%. Но дело не только в этом. К сожалению, наша печать очень скупо рассказывала о встрече Владимира Владимировича Путина с писателями. Может быть, потому, что журналисты присутствовали только в самом начале этой встречи. Поэтому процитирую выступление на встрече Олеси Николаевой. Говоря о сокращении времени на преподавание литературы в школе, Олеся Николаева, поэт, прозаик, эссеист, профессор Литературного института имени А.М.Горького, далее сказала: «А ведь происходит явное одичание и варваризация русского человека наших дней. Как преподаватель высшего учебного заведения, я могу свидетельствовать, что существует пугающая тенденция к катастрофическому снижению культурного уровня абитуриентов, приходящих в институт после школы… И беда в том, что в сознании юного гражданина России на месте эстетических, нравственных, духовных парадигм, которые закладываются в душе русской литературой, на месте национальных архетипов образуется черная дыра невежества, в которую тут же устремляются мутные потоки агрессивной массовой культуры».

С Николаевой можно соглашаться и не соглашаться (она на этой встрече говорила и куда более резкие вещи), но она права в определении точки отсчета. Речь идет о судьбе русской литературы, русской культуры, о судьбе и будущем народа России. И вопросы преподавания литературы в школе не сводимы к методике и проблеме знаний по литературе, понятых к тому же упрощенно, я полностью принимаю эту точку отсчета. Вот сейчас все больше и больше говорят о воспитании патриотизма в школе. Но я не верю в возможность патриотического воспитания, если на уроках литературы происходит отторжение от русской литературы, а на уроках русского языка все сводится к натаскиванию на предстоящий экзамен и ловле грамматических блох.

В октябре 2009 года во всех одиннадцатых классах Москвы был проведен мониторинг по русскому языку (в том, что в принципе такая работа полезна и необходима, у меня сомнений нет, только считаю, что где-то в апреле необходима еще одна работа, которую желательно бы проверили не сами учителя, а эксперты).

Не знаю, кто его готовил, допускаю, что та же кафедра филологии. Но автор не обозначен. В одном из вариантов приведен отрывок из рассказа Чехова. Кстати, я не понимаю, что значит «по А.П.Чехову», его что, редактировали?

Речь идет о Юлии Сергеевне, которую мучит один самый серьезный для нее вопрос: можно ли выйти замуж без любви. «Разве без любви нельзя в семейной жизни?» Приведены все ее доводы за и против. В конце концов она решает проблему просто: «Юлия Семеновна достала из комода карты и решила, что если хорошо стасовать карты и потом снять и если под низом будет красная масть, то надо согласиться на предложение Лаптева, если же выпадет черная, то нет».

Нужно ли объяснять, что обо всем этом размышляет героиня чеховской повести и что само повествование пронизано иронией? Но опять же, увы, ученики писали о том, можно или нельзя выходить замуж или жениться без любви. И большинство (не все) считают, что нельзя. Но это школьники. А вот что прислали нам составители заданий. Они пишут, что главная проблема, поставленная АВТОРОМ (!), – можно или нельзя жениться или выходить замуж без любви. А АВТОРСКАЯ позиция в том, что нельзя. Только по любви!

Я попытался себе представить, как Антон Павлович Чехов размышляет (а ведь речь идет о проблеме, поставленной автором, и позиции автора), жениться ему по любви или исходить из того, что «разве без любви нельзя в семейной жизни?». Но у меня не получилось.

Доканали меня сноски после отрывков из рассказов: «Антон Павлович Чехов (1860-1904) – всемирно известный русский писатель, автор рассказов, повестей и пьес». Как же надо не знать даже школьную программу, чтобы объяснять ученикам десятого класса, кто такой Чехов.

Сергей Аверинцев называл филологию службой понимания. Но, как оказывается, филологи порой обнаруживают абсолютное непонимание требований жизни, учеников и даже самой литературы.

Я не знаю, к каким итогам придут после анализа ученических работ. Я изложил некоторые итоги другого рода. Что же, мониторинг оказался в этом смысле достаточно выразительным.